Прыжок над звёздами - Наталья Щерба

– Ты рисковал, – укорила она, хоть и понимала, почему отец так сделал. – Я не хочу здесь оставаться, – добавила она.

– Ты должна.

– Я ненавижу ее, как ты не понимаешь?

Отец медленно повернул голову.

Таким она его и запомнила: крепкие руки, опирающиеся на перила, острый и настороженный взгляд серых глаз, глубокая морщинка беспокойства, четкой линией пролегшая по высокому лбу, и неизменная полуулыбка, означающая: «Все хорошо и будет хорошо».

– Помни о поручении. И о нашем маленьком секрете.

– Угу.

Отец недовольно покачал головой.

– Ты поможешь мне, если останешься здесь, – жестко произнес он, и улыбка исчезла с его лица. – Я не могу решить свои дела, если буду вечно за тебя переживать. Поживешь в спокойной обстановке, позанимаешься своей любимой фотографией… Но не думай, что будет так легко.

– Я знаю. – Она кисло улыбнулась. – Только поосторожней там, ладно?

– Сама здесь поаккуратнее. – Отец ласково взъерошил ее волосы. – Не показывай свой характер, ясно?

– Попробую…

– Ты согласна немного подождать, пока придет Яна? – спросила мама. – Надеюсь, вы подружитесь.

Она была взволнована и не скрывала этого.

– Я хотела бы поселить вас вместе, в одной комнате. Но сначала давай спросим у Яночки… Иначе она просто обидится, что без нее решили. Тогда и распакуешь вещи, обустроишься.

Селест неопределенно пожала плечами:

– Как хотите, Тамара Николаевна.

Она видела, что маму вновь передернуло от такого обращения.

– Может, для вас лучше, если я буду называть вас мамой? – как можно невиннее спросила она.

Возникла пауза.

– Как хочешь.

– Вы не будете возражать, если я немножко пройдусь, Тамара Николаевна?

Мама рассеянно кивнула и опустила глаза.

– Иди.

Вдоль улицы тянулось много нарядных домов с красивыми черепичными крышами.

«По таким хорошо лазить», – подумала Селест и, не выдержав, весело улыбнулась. Правда, улыбка тут же растаяла: отец ясно сказал – поменьше прыжков. Даже ради «маленького поручения». Правда, отец и так знает, что, скорее всего, она его не послушается.

Вечером предстояло знакомство с семьей, и Селест это беспокоило: как сестра и брат примут ее появление? Получится ли терпеть друг друга целых три месяца?

Девочка вздохнула. Надо, надо настроиться. Разузнать, есть ли здесь спортзал, найти то Серое озеро, о котором рассказывал отец… Произвести маленькую разведку в лесу – самой отыскать знаменитые в этих местах развалины старой обсерватории «Белый слон». Пофотографировать, наконец… Заняться хоть каким-нибудь делом.

Оказалось, что через три дома на этой же улице располагалось небольшое кафе: в тени дубов стояли опрятные круглые столики, за несколькими из них уже разместилась шумная компания – одни мальчишки. Судя по смолкшим разговорам, появление неизвестной девчонки их заинтересовало.

Игнорируя любопытные взгляды, она прошла к барной стойке, над которой золотилась красивая надпись: «Под дубом».

«Какое точное название», – подумала Селест, глядя на ветви огромного дуба, ласково прикрывающие крышу, словно в попытке скрыть кафешку от посторонних.

Встретив вопросительный взгляд официанта, сонного длинноволосого парня в нереально огромном клетчатом фартуке, – будто бы он мясо собрался разделывать, а не напитки разливать, – заказала:

– Чашку крепкого кофе, пожалуйста. Скажем, двойной эспрессо.

– С молоком? – уточнил официант.

– Ни за что, – рассеянно отозвалась Селест. – Чашку идеально крепкого кофе. Спасибо.

Официант почему-то задумался, но сказал:

– Присядьте пока, я принесу.

Она оглянулась: лучшие места в тени были заняты компанией. Поэтому она выбрала одинокий столик у самого края площадки и села спиной к мальчишкам.

Прислушалась. Так и есть, говорили о ней: кто такая, откуда. Селест поморщилась. Надо приходить сюда ранним утром, когда мало посетителей. И если кофе окажется вкусным, конечно.

Подошел официант, принес кофе, сахар и отдельно наполненный молочник.

– Вдруг все-таки молока захотите добавить, – вежливо улыбаясь, пояснил он.

– Не захочу, – улыбнулась и Селест.

Официант пожал плечами и удалился.

Отец рассказывал, что в этом городе проживает много богатых лунатских семей, – своего рода элитный загородный район для отдыха. Неподалеку от окраины начинаются горы, настоящий дикий лес. Где-то среди сосен, елей и кустов орешника находится древняя обсерватория – священное место, ведущее в легендарный Призрачный замок, расположившийся в уютной двуликой долине. Когда-то он принадлежал астрам: даже тронный зал построен в виде многолучевой звезды, как принято у «гуляющих под звездами». Ну а сейчас там веселятся в праздничные полнолуния лунаты…

Надо как-нибудь разузнать символ тернии – знак, открывающий проход в долину, где расположен замок.

Да и вообще посещение развалин старой обсерватории Селестина поставила в список первоочередных экскурсий на эти нежданные-негаданные каникулы… Конечно, если хватит времени, – нельзя забывать о «небольшом» отцовском поручении. Таком странном отцовском поручении…

Эх, вот бы ей самой удалось отыскать какой-нибудь Раскол, хоть самую маленькую тупиковую расселину! Возможно, папа не стал бы тогда отстранять ее от своих важных дел. Позволил бы работать вместе с ним. Селестина знала, что способна на многое, – только бы дали себя проявить! Правда, она хоть и видит двуликие долины без помощи специальных знаков, но вот находить Маяки, указывающие на них, не может. Нет такого дара, как у отца.

– Эй, девчонка!

Селест не прореагировала, еще витая в приятных и немножко тщеславных мечтах.

Послышались шаги.

Ну вот, снарядили парламентера.

На стул напротив плюхнулся мальчишка и уставился на нее наглыми карими глазами.

Селест ответила тем же.

На вид ему было лет четырнадцать, наверняка на побегушках у старших, – так сказать, пока характер не оформится. Но карие глаза смотрели весело и по-доброму, несмотря на показную нагловатость.

Под ее пристальным взглядом мальчишка немного сник, но все же спросил нахально:

– Ты кто такая? Как зовут? Откуда приехала?

Она, конечно, не ответила. Тоже мне, следователь.

Сделала первый глоток. А ничего кофе.

– Ты что, язык проглотила? – Мальчишка начинал злиться. – Гуляешь по нашей улице. Быстро говори, откуда взялась…

Вот настырный.

– Пошел вон, – мило улыбнувшись, сказала ему Селест.

Парень вспыхнул: уши вмиг стали малиновыми. Компания, с интересом прислушивающаяся к их разговору, разразилась смешками и улюлюканьем.

Карие глаза сузились, зрачки расширились. Внезапно мальчишка схватил молочник и вылил все его содержимое в ее чашку. Кофе тут же окрасился в светло-коричневый да еще и расплескался по скатерти, – попало даже ей на ноги.

– Ты закрепкий кофе пьешь, – развязно сказал он.

Глянув на испорченный напиток, Селест вдруг тоже разозлилась.

Мало того что ей теперь три месяца жить в чужой семье, так еще терпеть выходки какого-то мальчишки!

И все же надо вести себя спокойно, не надо ей приключений…

Нет, поздно.

– Теперь это твой кофе! – Селест резко выплеснула напиток мальчишке в лицо.

Тот охнул, мгновенно растеряв всю свою показную нахальность.

Смешки за спиной смолкли. Она спиной почувствовала нарастающее напряжение.

Не сводя глаз с паренька, Селест поднялась.

– Ух, как невежливо, – протянул за спиной чей-то голос. – Никитка всего-то хотел познакомиться, а ты его облила горяченьким.

Голос был злым и властным, привыкшим отдавать приказы, и Селест быстро обернулась.

Смуглое лицо, темный ежик волос, с боков полосочки выбриты по последней моде. И глаза – светло-зеленые, злые, прямо кошачьи. Этот выглядел куда старше, лет семнадцать или больше. Судя по тому, как все умолкли, явный лидер, «вожак стаи».

– Никита не очень умеет знакомиться, – сказала Селест, не скрывая злости.

Компания медленно окружала ее столик со всех сторон, и это раздражало. Официант в огромном фартуке вообще куда– то исчез – наверное, пошел досыпать.

– Мне кажется, тебе надо перед ним извиниться. – Кошачьи глаза сузились. – Эй, Серебрянский, подойди-ка поближе.

– Что-что? – Не скрывая удивления, Селест повернулась к своей «жертве». – Твоя фамилия Серебрянский?

– Ну да, – хмуро ответил тот, – и что? – Его волосы ярко блестели на солнце и остро пахли кофейной гущей.

– Вот уж перед кем не буду извиняться. – Она весело хмыкнула. – Родственничек.

– Что-что? – Никита взъерошил мокрые волосы и вдруг застыл. – Ты моя сестра? Та самая, из Праги?

Селест неопределенно качнула головой, искоса глянула на обладателя кошачьих глаз: тот находился слишком близко, а значит, опасность еще не миновала.

– Алекс, прикинь, это моя сестра, – обратился к вожаку Никита. – Она жила в Праге, а теперь куда-то переезжает… И я забыл, как звать… Такое длинное имя.