Фатальное колесо. Дважды в одну реку - Виктор Сиголаев

– Спасибо, мамочка! Я так тебя люблю. Спасибо…

Ирина реагирует профессионально. Обнимая одной рукой, закрывает мою голову, второй гладит по берету.

– Хорошо, дорогой. Хорошо. Я тоже тебя люблю. Вон папа вернулся. Сейчас пойдем. – Наклоняется к моему уху якобы поцеловать малыша и шепчет: – Где?

– За спиной у барыги. Вынырнул из-за угла. Видишь?

– Видела, рассмотреть не успела. Он в правый двор нырнул. За ним?

– Не надо. Мы в наших прикидах, как три папуаса в Якутии. Срисуют. Быстро покупаем американское дерьмо и уходим.

– Пойдем, Гошенька, в магазин. Купим тебе жвачки. Мне и самой захотелось.

– Только с Леликом и Боликом.

– Конечно…

Мы дисциплинированно становимся в короткую очередь у входа в «Березку».

Вот такие «Лелики».

Несмотря на помутневший мир из-за толстенных линз, я узнал типа, вынырнувшего из двора за спиной барыги.

Нашелся Белобрысый!

Получается, что блондинистый злодей, затащивший меня вчера в подвал на экзекуцию, по совместительству работает в группе силового прикрытия валютных «толкал» – это если я правильно понял его присутствие на точке передачи клиенту левых сертификатов.

Кстати! Вчера спеленал он меня тоже довольно грамотно. Явно не бухгалтер. Возможно, конечно, и совпадение…

Хотя точно нет. Не совпадение.

Случайно пройти в этом месте и в эту секунду он ну никак не мог. Даже по теории вероятностей. За «Березкой» – двухуровневый двор. В нижнюю его часть ведет короткая лестница, на которой и происходит обмен бонов на рубли. На время этой операции, а она длится секунд пять – десять, нижний вход по-любому должен блокироваться штатным подельником от случайных прохожих. Потом это страхующее лицо поднимается наверх, изображая невинную прогулку, и оценивает обстановку. Смотрит – не пасут ли шефа.

Все правильно. У этих ребят все работает как часы. Слишком высоки ставки – от трех до пятнадцати лет.

Единственный вопрос. Как у них работает предварительная схема? То есть где находится подстраховка перед сделкой? Варианта два – или издалека наблюдает за процессом торга, это плохо. Или ждет в глубине двора, когда старшой пойдет с фраером к лестнице, это хорошо.

Иными словами, заметил ли меня Белобрысый перед магазином?

Судя по вчерашнему происшествию, мою личину он знает неплохо. То, что я был замаскирован, – со счетов пока сбрасываем. Все предположения делаем от худшего.

Как ни крути, надо обязательно все проверить. Если опера возьмут обозначенных нами барыг, подстраховка, то бишь блондинчик, сто пудов уйдет без шума и пыли. Да и предъявить ему нечего. А вот он со своей стороны может сделать нехорошие выводы. Особенно если меня узнал. И проверять надо сегодня, пока невидимым бойцам валютного фронта наши смежники не завернули ласты.

Срочно на базу – и переодеваться! Да, собственно, мы туда уже и шагаем, надувая резиновые пузыри, пахнущие клубникой, и разглядывая гипсовых ангелочков у фонтана.

– Мамаша! А ну двигай поршнями! И ты, папаша, не отставай.

Все! Кончился ваш дорогой Гошенька…

Глава 6

Секрет антилопы гну

Сан-Саныч отправился в контору работать по Исаковым.

А мы с Ириной через черный ход вернулись во Дворец пионеров.

Пятого, на мое счастье, в спортзале не было.

Клизма за неполный доклад о моем вчерашнем избиении откладывалась на неопределенный срок. Пару часов назад, умничая и кочевряжась, я не стал рассказывать начальнику о взрослом светловолосом фигуранте, подловившем меня на мешковину. Сам не знаю почему. Из вредности, наверное. А Пятый, похоже, был прав со своей дьявольской чуйкой – клиент оказался непростым. Так что готовьте дырочку, товарищ подполковник. И уж точно не для третьей звезды.

Быстро скинув наряд избалованного мажора, я облачился в свободный серо-черный прикид. Рванул было уже на выход, но оказалось, что одного меня никто отпускать не собирается.

– Работаем вместе, – безапелляционно заявила Ирина, – ты ведешь, я на подстраховке. Есть вопросы?

Ага. Знаю я этот тон.

Какие тут вопросы? Поржать Ирина, конечно, любит, но дело свое она знает туго. И первый признак того, что она входит в «боевую трансформацию», – вот эти вот звякающие сталью нотки в голосе.

– Помоги, – раздевшись до пояса, она достает из шкафчика широкую полосу плотной ткани с застежками и протягивает мне, – тяни как можно сильнее.

Повернувшись ко мне спиной, она поднимает руки. Я очень аккуратно и, возможно, с удовольствием накладываю ткань ей на грудь. Изо всех сил натягиваю концы, фиксируя их застежками.

– Слюни подбери, – бросает Ирина, дав понять, что оценила мой восхищенный взгляд в тот момент, когда стояла ко мне лицом.

Что и говорить, формы в порядке. Только в ответ я сейчас пока промолчу. Не до фривольных расшаркиваний. Придет еще время…

Облачившись в джинсы, кеды, черную водолазку, штормовку, убрав волосы под кепку-хулиганку, Ирина превратилась в стройного миловидного подростка. Быстро поколдовав с гримом, добавила лицу легкой суровой чумазости. Пару секунд поработав плечами и корпусом перед зеркалом, выбрала оптимальную осанку и сутулость.

Все. Картина маслом! Типичный студент-второкурсник. Или технарь из судостроительного.

– Работаем. По дороге опишешь объект. И в деталях – как он вчера умудрился прищучить тебя, как фраера.

Опять лучше промолчу…

Сегодня, как сообщил чуть раньше Козет, смежники принимать валютчиков не будут. За врагами социалистической законности установлена плотная наружка и запланирована дальнейшая разработка по полной программе. Это и хорошо, и плохо одновременно. Как бы не стало нам тесно в уютной компании местных топтунов.

Мы обогнули здание, в котором находилась «Березка», по широкой дуге и углубились в дворовые трущобы, постепенно приближаясь к зоне наблюдения.

До темноты оставался где-то час.

Столько же было времени до закрытия магазина, после чего всяческая криминальная активность в его окрестностях естественно прекратится. Нужно было поспешать не торопясь. Тем не менее перед входом в искомый квартал мы еще минут десять потратили на статичное поверхностное наблюдение, разойдясь предварительно метров на пятьдесят в стороны.

Топтуны были.

И класс их работы, на наш предвзятый вкус, был слабоват. К примеру, для чего они все как один выперлись на задание в одинаковых серых пиджаках и в разномастных, но обязательных у каждого кепках? Казенный гардероб? А эти свернутые трубочкой газетки в руках. Любим почитать в какой-нибудь подворотне о начале посевной, бросая поверх передовицы быстрые и выразительные взгляды по сторонам?

Как дети малые.

Мы срисовали троих таких красавцев. И это только с задней стороны подхода к объекту. Один из них для моей цели отслеживания вчерашнего злодея очень неудобно расположился – на лавочке в дальней от криминальной лестницы части двора. Да еще и с развернутой на все две полосы газетой у любознательного носа. Ну вот какой дурак будет здесь, в темнотище, сидеть и читать советскую прессу? Выглядело диковато и тревожно.

Тем не менее чуть дальше, с другой стороны узкого, словно каменный овраг, двора, той, которая ближе к магазину, я все же заметил несколько типов, которые по своим внешним признакам могли сойти за участников криминального карнавала. Хотя, конечно, не факт. Статья УК на лбу не нарисована. Надо было подбираться поближе.

Да только этот читатель…

Чтобы ты участковым ушел на пенсию!

Я заметил, как невдалеке Ирина дернула пучок каких-то цветов с ближайшей клумбы, не торопясь приблизилась к балюстраде, отделяющей нижнюю часть двора от верхней, и прислонилась к ней спиной. Чиркнула спичкой, и над ее головой колыхнулся сизый дымок.

Ага!

Так «молодой повеса ждет свиданья с какой-нибудь развратницей лукавой». Тут все ясно. Обоснование присутствия, сектор наблюдения – все как по нотам. Пути отхода – лучше не придумаешь. А вот мне нужно вниз.

Сам двор пустынным не был.

Его можно было назвать мрачным, неуютным, к тому же он криво изгибался рядом с задней стороной «Березки», и все же люди здесь крутились. Я имею в виду – законопослушные, рядовые граждане. Жильцы, детвора, старушки на лавочках – как обычно в предвечернее время. По идее, можно было просто пройти сквозняком и высмотреть все, что нужно. Только… фингал под глазом! Яркий опознавательный знак и вопиющий демаскирующий фактор.

Я присел на корточки и стал возиться со шнуровкой кеда. Для Ирины это сигнал – мол, глянь в мою сторону. Убедившись, что она смотрит, я махнул рукой на крышу здания, показал двумя пальцами бегущего человечка и ткнул пальцем вниз. Ирина стала отряхивать рукав штормовки – поняла.

Обогнув балюстраду, я, стараясь всем видом изображать, что лет сто как здесь живу, зашел во двор и прямиком нацелился к ближайшему подъезду, дальнему от магазина и ближайшему от любителя прессы на лавочке. Газета за моей спиной тревожно шуршанула и… благодушно затихла.