В час по Гринвичу - Валерий Денисов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Королев ответил не сразу.
Приняв его молчание за замешательство, в разговор включился ветеринар:
- Темный ты человек, Абдай. Посмотри на своих гостей. Парни крепкие, могутные. Силы не занимать. Что им тысячу верст отмахать? Покрутят колесами, ну там искупаются разок-другой в студеной водице, поголодают чуток, попотеют. Зато славы сколько в конце пути будет! Слава - штука забористая. Глотнешь и захмелеешь. А захмелев, в смелости, и потеснить кое-кого можно на теплом месте. Это раньше люди больше ради святых мест странствовали, ныне слава их гонит. Известность.
- Э, дорогой товарищ, куда тебя понесло, - прервал Короткова Илья. - О чем это ты? Не пойму. Дай уж нам самим все объяснить хозяину.
- Да, да, Абдай, - заговорил, наконец, Саша. - Не за славой мы гонимся. Другие причины заставили нас сесть на стальных коней, которые называются велосипедами. И не думали мы покидать родных краев. Одна нужда ведет нас по дорогам: узнать и рассказать больше. О чем узнать? О странах разных, о народах всяких и о себе. Не удивляйся. Вот живут люди на земле, ты живешь, мы живем, Коротков... Много людей. Работают, ходят, мыслят. Так день за днем. И не задают себе вопроса; а можно ли сделать больше сделанного? Не задают, потому что не знают возможностей своего организма...
Видя, что бурят не понял последних слов, Королев пояснил:
- Организм - это наши руки, ноги, сердце, голова. Абдай согласно покачал головой. Саша продолжил:
- Вот и нужны испытания для человека, для его силы и воли. Наше путешествие тоже испытание.
- Молодой человек, - снова вмешался в разговор Коротков, - вы и велосипеды испытываете тоже, не так ли?
- И велосипеды.
- Понятно. А насчет "рассказать больше", - это как понимать?
- За рубежом мы будем рассказывать о нашей Советской стране. О том, какую жизнь мы строим. Ну, а на своей земле говорим людям о пользе физической культуры. - Королев вновь заметил недоумение на лице бурята.
- Физическая культура, Абдай, - это бег, игры, борьба. Все, что делает человека здоровым и сильным. Хочешь долго жить - развивай мышцы рук, дыши глубже, бегай. Подожди, пройдет время - будете вы жить в хороших домах. Дети ваши пойдут в школу. И вместе со знаниями они с малых лет будут получать навыки физической культуры. Во какими здоровыми станут!
- Подумать надо, однако, - протянул Абдай. - А вас пусть святые духи защитят в пути.
Разговор прервал Коротков. Он неожиданно, так же как и появился, поднялся с места.
- Засиделся я тут у вас. А засветло нужно в улус поспеть. Так что прощайте, люди хорошие.
Поднялся гость, поднялся хозяин. Погас очаг. Жена Абдая задернула отверстие, через которое выходил дым. Время сна пришло. Затихла юрта. Заснули люди. Лишь Королев притулился у сундука, на котором пылали перед бурханами сальные свечи, достал тетрадь и карандаш. На бумагу легли ровные строчки.
Письмо первое.
Никите Валежникову, Владимиру Петрову, Петру Плотникову, всем новым и старым обитателям комнаты номер пять общежития Инфизкульта.
Три "муравья", оседлавшие веломашины производства завода имени Авиахима, шлют вам горячий инфизкультовский привет от подножия... Яблоневого хребта. Что, ахнули? Так-то. Вон куда мы забрались! И все на своих двоих... колесах. Вижу, Володьке не терпится: когда, дескать, о приключениях опасных пойдет речь? Успокойтесь, тов. Петров, возьмите себя в руки - "кина не будет". И опасных приключений тоже. Не было попросту их. Ни на Волге, ни на Урале, ни в Сибири. Спокойно едем, весело даже. Не верите? Так прочтите кое-что из нашего путевого дневника...
20 июля. Попали в деревушку, где люди впервые видели велосипеды. Деревня разметалась на довольно крутом холме, на подъеме пришлось подхватить машины под мышки и топать пешком. Издали заметили, как от околицы навстречу нам высыпала ватага ребят. Подбежали, тычут изумленно пальцами в технику, робко жмутся друг к другу, бормочут что-то на непонятном языке. Один не выдержал и на ломаном русском спрашивает:
- Зачем такую штуку тащишь?
Признаться, опешили мы от такого вопроса. Первым нашелся Илья.
- Это, - говорит, - наши кони. Едем на них, педали крутим, а они катятся и нас везут.
- Кони! - эхом подхватили чумазые ребятишки. Это слово им знакомо. И тут вся ватага загалдела, зашумела, замахала руками. Езда на "железке" показалась детям невиданной штукой. День был праздничный. Обитатели деревни мирно сидели на завалинках да семечки пощелкивали. С нашим появлением завалинки опустели... Однако пацаны не думали сдавать позиции. Шустрый малыш, первым осмелившийся заговорить с нами, умиленно упрашивал:
- Дяденька, покатись!
Ну как отказать в такой просьбе! Благо и подъем к тому времени кончился. Мы не прочь были щегольнуть своим искусством. Сели. Шум вокруг нас усилился. Подняв облако пыли, рванулись вперед. Но уехали недалеко: новая толпа преградила дорогу. Среди подошедших нашелся один мужик, сносно говоривший по-русски. Он и объяснил нам, что деревня эта татарская, что селяне рады появлению странных путников и приглашают их переночевать. Сон дорогу сдобрит. А мы-то боялись, что не найдем ночлега!.. Прежде чем войти в дом татарина по строго заведенному порядку, стали чистить машины. Пока возились с ними, толпа недвижно стояла вокруг. Лишь ребятишки суетились. И цепь потрогают, и руль покрутят, и педаль повертят. Совсем осмелели.
За смелость нужно и поощрить. Очень кстати пришлись номера "Мурзилки", которыми нас снабдили для распространения. Надо было видеть детей, когда они взяли в ручонки яркие, пахнувшие краской веселые журналы. Залучились, заискрились, заиграли лица! С минуту постояли ребята молча, наслаждаясь подарками, а затем завизжали от восторга. Толкают Друг друга, тормошат и с нас не сводят восхищенных глаз. Даже ради одного этого момента стоило отправиться в путь! Затем дети решили удивить нас знанием русского языка. Один подбежит, другой и сыплют словечки:
- Русска хорош!
- Русска водку любит!
- Русска коней ворует!
- Голова больша, а сам дурак!
Вот те раз! Смеемся. Понимаем: этим татарчата хотели сказать нам что-то приятное.
Ну как, разве не весело? А вот еще "картинка с выставки".
17 августа. Озеро Карачи. Урал, позади. О нем напоминают лишь не зажившие до сих пор раны на ногах. Но, как говорится, раны украшают воина. Карачи - курорт. Единогласно решаем: провести здесь полдня - заслужили отдых. Небо - голубень! Благоухающее разнотравье, и птички поют... Идиллия. Мы в плотном строю курортников, неторопливо "плывущих" к озеру. Перед входом на курорт киргизы продают кумыс, свежайший. Кобылицы пасутся тут же, невдалеке. Взяли четверть (кумыса, конечно). Выпили по две бутылки белой кисловатой терпкой жидкости, И, не поверите, захмелели. И такое блаженство разлилось по телу, такая радость нас обуяла, что решили попробовать все курортные удовольствия. Главное, конечно, купание. Как козлы, запрыгали к озеру. Подбегаем к самому берегу и останавливаемся изумленные. Илья даже ахнул от удивления, а его, сами знаете, редко чем проймешь. Перед нами жарятся на солнце четыре головешки - черных, как уголь, тела. Ну, словно негры в Африке! Первым пришел в себя бывалый наш воин Георгий. Осторожно подошел к одному из чернокожих и так нежненько дотронулся до кожи. А потом, как заржет, ну чисто конь взнузданный, на всю округу! Кричит:
- Так ведь они грязью вымазались!
И пошла потеха. Стали мы нырять в воду. Нырнем, зачерпнем пригоршнями грязь и на себя ее. Вылезли, как черти в аду. И давай дикий хоровод крутить. Тех, что раньше на бережку лежали, как ветром сдуло. Подумали: сумасшедшие какие забрели. Наплясались мы досыта. Пора и честь знать. Зашли снова в озеро - смыть грязь. Но не тут-то было! Вода в Карачах какая-то особенная, немылкая. Смачиваешь грязь, а она еще больше липкой становится. В каждую пору норовит залезть. Час, наверное, промучались. И все без толку. Так и поехали бы дальше неграми, да спасибо какой-то добрый человек выручил. "Вы, - говорит, - молодые люди, под душ сбегайте". И впрямь помогло...
2 сентября. Две недели подряд льют беспрерывные дожди, Теперь не велосипеды везут нас, а мы их. Поменялись ролями. Илья грустно шутит: "Не зачтут нам эти километры: они для пешего туризма". Чернозем, впитавший всю влагу земли, как гречневая каша, вязкий, хватает за ноги и за колеса. Наши прорезиненные плащи давно промокли, так что мы уже разучились различать, что мокро, а что сухо. Проходим за сутки от силы десяток километров.
Но ничего, привыкаем и к такой езде. Выдерживаем порядок: через каждую сотню-другую километров отмечаемся в советах физкультуры или; где их нет, в сельских Советах.
Раны мажем йодом, бинтовать нет смысла: пришлось бы перевязывать обе руки и ноги...
Что, друзья инфизкультовцы, не смешно?
Признаюсь честно, и нам порой бывает не до смеха. Но ведь не в Тарасовку отправились - вокруг света! Взялись - значит, выдюжим.
С тем и заканчиваю свое письмо.