Бюро Вечных Услуг - Иван Быков

Что Нестор и сделал сегодня, в конце июля, субботним вечером, как только успел вернуться с поминальной встречи с Наставником в пивной «Варяк». Нина все еще была у Ивана Несторовича и Софьи Николаевны, родителей Нестора, – завозила шестилетнего сына Антона на несколько гостевых дней к бабушке и дедушке. Антон такие поездки любил, поскольку здесь его баловали, а возвращался он всегда с ценными подарками: дед был антикваром, весьма известным в определенных кругах, в его квартире всегда царило изобилие всяческий занятных вещиц, завораживающе таинственных и бесспорно магических.

Родители самой Нины уже достаточно давно проживали за рубежом, куда уехали из убеждений, что «хорошо там, где нас нет». За такие бесхребетные убеждения Иван Несторович, человек цельный, последовательный, с принципами, пренебрежительно называл их «долларовыми перебежчиками» или даже – более сурово и обидно – «экономическими коллаборационистами». Но родители Нины не обижались – они знали Ивана Несторовича и Софью Николаевну только по фотографиям, поскольку не удосужились пересечь границу в обратном направлении даже для свадебных поздравлений дочери. Так что все упреки, нападки и порицания Несторова отца падали мимо их далеких, а потому глухих к подобным обвинениям ушей.

А вот Нине приходилось выслушивать много и часто. Вначале противостояние было напряженным и кровопролитным, но с годами у Нины выработался своего рода иммунитет: она вежливо возражала два-три раза на самом старте беседы, а потом отпускала справедливые излияния Ивана Несторовича в свободное течение и холостое низвержение с недосягаемых принципиальных высот в не внемлющую пустоту.

Итак, Нина еще не вернулась и наверняка вернется еще не скоро – свекры (в основном, свекор, радовавшийся возможности поговорить и безнаказанно выпить) всегда отпускали невестку с неохотой. Так что разоблачился Нестор в прихожей и, – со словами «Наг всегда наг» – оставшись в природном неглиже, выглянул в щель приоткрытой двери на высоком крыльце: нет ли наблюдателей из числа окрестных соседей и случайных прохожих? Нет, только местная шавка из племени коротколапых семенила по своим собачьим делам.

В пригороде было три собачьих племени: длинноухих, лисьемордых и коротколапых. В каждом племени собаки походили одна на одну и имели соответствующие отличительные особенности: длинные уши, лисьи морды и короткие лапы. Это говорило о внутриплемённом генетическом родстве и работало транспондером «свой/чужой» при встрече песьих свор. Между племенами шла нескончаемая война за «хлебные» территории. «Хлебными» признавались те участки частного сектора, где проживали добрые двуногие, способные от щедрот угостить заискивающих дворняг. Участок дороги по улице Кисельной у дома номер восемь был признан самым бесперспективным на общесобачьем слете: двуногие здесь появлялись редко, кормили скупо, а потому эта зона по договору имела нейтральный статус. Тут можно было встретить представителей всех трех этнических групп. В данный момент мимо пробегал коротколапый абориген.

Ка-Це высунула мордочку в дверную щель вслед за хозяином. Нестор дал кошке легкий пинок, «волшебный пендель», и трехмастная постоялица с негодующим «Мяу!» скользнула с крыльца на неубедительное подобие газона. Здесь кошка приосанилась и в доказательство того, что эта прогулка – исключительно ее, кошки, добровольная инициатива, принялась жевать сочные стебли июльской травы.

Нестор не любил перевоплощаться в дверях – по традиции он принимал змеиный облик уже у самого лаза. И потому просто исчезнуть он не мог: человеку – человечье, Нагу – Нагово. Прикрывая ладонями пикантные подробности своей конституции, Нестор притворил (не на ключ) входную дверь и по возможности быстро проследовал к кусту смородины. Мудрые мольфары и не менее мудрый Лев Николаевич Толстой рекомендуют в целительных целях ходить по земле босиком. Наверное, совет дельный, если земля тщательно перекопана, крупные комья размельчены, а мелкие веточки, кусочки бог весть откуда взявшегося бетона да щепы дров, далеко рассеявшихся вокруг примангальной колоды, заботливо убраны. Иначе, исцеляя тело, поранишь ступни.

Добираясь до муравейника, Нестор успел почувствовать себя Русалочкой после колдовской операции. «Ладно, – подумал он. – Вернусь целехонек». И тут припустил дождь. Июльский, резвый. Вторая мысль: «Надо бы кошку в дом вернуть» быстро ретировалась – исколотые подошвы саднили. Нестор вздохнул и, оставляя Ка-Це на растерзание небесных струй (над крыльцом крыша – спрячется), истончился, нырнул в лаз муравейника и ртутным веретеном заструился в темноте знакомых лабиринтов, все ниже, глубже, дальше от иллюзорной Взвеси.

9

Нестор решил сегодня уйти от стереотипов и вспомнить один из прежних своих трюков. Он кубарем выкатился из лаза, в несколько акробатических оборотов очутился у ног девушки и вмиг вырос перед ней «о двух ногах», лихо подбоченясь, как заправский герой североамериканских городских легенд – голый и ослепительно прекрасный. Все-таки тело Нага предоставляет своему владельцу ряд неоспоримых преимуществ: попробуй Нестор совершить такую блистательную серию сальто в человеческом обличье, он бы прибавил работы мануальному терапевту, а еще с большей долей вероятности – хирургу-травматологу.

Зоенька сияла.

– Мой герой! – воспела она почти без тени иронии. – Твой халат.

Халат был надет, и пояс лег на героические бедра. Нестор с удовольствием прильнул губами к послушным губам очаровательной змейки.

– Скучал! – наконец выдохнул он и для полноты образа выкрикнул в пустоту гулкого коридора:

– Шампанского!

Зоенька метнулась за стойку, в кладовое помещение, туда, где в винном шкафу всегда ожидали вновь прибывающих Нагов запотевшие бутылки с игристым напитком. Через несколько секунд она уже умело распечатывала пузатый сосуд. Из горлышка пошел дымок, два бокала стремительно наполнились пеной.

Вслед за Зоенькой из кастелянского закулисья осторожно выплыла незнакомая девушка с огненными волосами в таком же зеленом халате, как у каждого служащего Конторы. Девушка замерла в дверном проеме обманчиво робко, ибо лукавые ее глаза лучились прирожденным змеиным кокетством. Нестор все еще не сумел «нарастить броню», защищающую от таких взглядов. А стоило бы – «молодой и перспективный» Наг Четвертого дна пользовался у змеек Раджаса неимоверной популярностью. Тем более местный моральный кодекс откровенно поощрял романтические отношения между змейками из обслуживающего персонала и Нагами. Такие романы начальство «с самого Дна» признавало эффективным стимулом для повышения производительности труда. И, как показывал многовековой опыт, не без оснований.