Следуя за Мухаммадом. Переосмысливая ислам в современном мире - Карл В. Эрнст

Завершает книгу глаза «Переосмысление ислама в двадцать первом веке», посвященная тому, как идеология и технологии постепенно видоизменяют восприятие исламской религиозной традиции как мусульманами, так и теми, кто ими не является. На протяжении всего исследования Пророк Мухаммад (С) предстает в качестве ключевой фигуры, придающей исламскому религиозному опыту его отличительные черты.

Работа над этой книгой была бы невозможна без постоянного многоуровневого взаимодействия со студентами на занятиях по исламоведению в течение последних двадцати лет; отчасти я пишу эту книгу в соавторстве с ними, они – мои доверенные в деле обогащения нашего знания в этой области в будущем. В частности, я хотел бы выразить признательность студентам, принимавшим участие в двух семинарах по исламу, проходивших первые два года в Университете Северной Каролины в Чапел-Хилле, а также студентам магистратуры – Филипу Хассетту, Карен Руффл и Питеру Райту, ибо в 2001–2002 гг. все они помогали мне в работе над многими темами из этой книги.

Я выражаю особую благодарность Элайн Мейснер и редакции издательства Университета Северной Каролины, которые расценили эту книгу как вклад в академическую науку и в развитие общественной полемики. Я лично очень ценю то, что в 1975 году издательство УСК выпустило в свет одну из важнейших книг по исламоведению, когда-либо изданных в Америке, – труд моего бывшего учителя Аннемари Шиммель (ум. 2003) «Мистические измерения ислама». Эту книгу я также посвящаю ей, и мне очень жаль, что она не дожила до того момента, чтобы увидеть ее.

В заключение я хочу поблагодарить моих коллег в области исламоведения и смежных дисциплин, которые заставляли меня постоянно сталкиваться с новыми вызовами и помогали мне приблизиться к новым граням понимания предмета, вокруг исследования которого мы бились на протяжении многих лет. Особенную благодарность я хочу выразить тем людям, с которыми я теснейшим образом сотрудничал здесь, в Северной Каролине, из Университета Северной Каролины (Эдварду Кёртису, Барту Эрману, Чарльзу Курзману, Джеймсу Пикоку, Шантану Пхукан, Саре Шилдс и Томасу Твиду), Университета Дьюка (Мириам Кук, Катрин Эвинг, Брюсу Лоуренсу и Эбрахиму Мусе) и Государственного Университета Северной Каролины (Дэвиду Гилмартину, Акраму Хатеру и Тони Стюарту), а также Ричарду Мартину (Университет Эмори), Брэннону Уилеру (Вашингтонский университет), Мухаммаду Касиму Заману (Брауновский университет), Ф. Кангюзель Зульфикар и Тахиру Андраби (колледж Помона). Некоторые анонимные рецензенты этой рукописи, а также Майкл Селлс (колледж Хаверфорж) и Фарнс Робинсон (колледж Ройял-Холлоуэй, Лондонский университет) выступили с весьма ценными замечаниями. Особую признательность и благодарность я выражаю пакистанскому мастеру каллиграфии Рашиду Батту (www.RasheedButt.com), который любезно предложил мне снабдить каждую главу арабским эпиграфом, а также знаком хилйа в главе 3. И, как всегда, спасибо моей жене Джудит Эрнст за ее терпение, способность воодушевить и здоровый критицизм.

Глава 1

Ислам глазами запада

Ислам как часть современного мира

На протяжении уже более тридцати лет я постоянно убеждаюсь в наличии гигантской пропасти во взаимопонимании между большинством американцев и европейцев – так называемым Западом – и всем остальным человечеством. Будучи американцем, который приобрел опыт проживания за границей довольно рано (по программе студенческого обмена в возрасте 16 лет я год провел в Чили), я осознал, что американцы, невзирая на многие их достоинства, не особо преуспели в понимании чужих культур. Этот пробел во взаимопонимании – во многом их вина. В эпоху, которую мы называем эпохой глобализации, продукты американской и европейской культуры интенсивно распространяются в каждой стране мира. Вследствие эры европейского колониализма такие языки, как французский, испанский, английский, португальский и русский, являются наиболее престижными для изучения и широко используемыми в массовой коммуникации по всей Африке, на Ближнем Востоке и в Азии. В противоположность этому образованные американцы и европейцы со спокойной душой считают вполне возможным пренебречь знанием китайского, хинди, урду, арабского, бенгальского, малайского и индонезийского языков, хотя сегодня на этих неевропейских языках в мире говорит куда больше людей. В то время, как американские и европейские авторы, художники и актеры известны по всему миру, их азиатские, ближневосточные или африканские коллеги очень редко приобретают подобный статус и аналогичную популярность.

Хотя глобализацию принято считать ключевым процессом нашего времени, кажется, на поверку мы очень смущаемся от неуверенности в том, знаем ли мы, в каком мире в действительности живем. Были времена, когда мы говорили о трех мирах: странах первого мира, куда входят экономически и технологически развитые государства – преимущественно, Соединенные Штаты, страны Европы и Япония; страны второго мира – главным образом, бывший уже СССР и его коммунистические союзники, и страны третьего мира – бедные и неразвитые государства Азии, Африки и [Латинской] Америки. Прошло уже более десяти лет[23] с момента падения Берлинской стены и разрушения Советской империи, так что «второй мир» уже прекратил свое существование. Сколько миров осталось?

Согласно конвенциональной мудрости, несмотря на крах СССР, на международной арене все еще сохраняется противостояние между Западом и остальным миром. Главным выразителем подобных идей в последнее время является Самюэль Хантингтон, чья провокационная работа «Столкновение цивилизаций» стала широко читаемой книгой. Основная мысль данной работы, зиждущаяся на идее превосходства и тенденциозном прочтении истории, заключается в том, что есть определенное количество цивилизаций (более восьми, согласно его теории), между которыми неизбежно будет происходить конфронтация – до тех пор, пока одна из них не одержит верх. Хантингтон предрекает, что после ликвидации самых ненужных и неважных из этих цивилизаций неизбежна война на уничтожение между прогрессивным Западом и ретроградным исламским миром.

Этот выпад вызвал тревогу и озабоченность у интеллектуалов и политических лидеров в большинстве мусульманских стран. Еще не так давно большая часть этих стран представляла собой европейские колонии, что было следствием агрессивной европейской военной экспансии в Африку, на Ближний Восток и в Азию, которая началась во времена правления Наполеона. Будет ли этот аргумент [Хангтингтона] использован для того, чтобы оправдать новые военные авантюры «Запада» против своих «врагов»? Были предприняты серьезные попытки доказать несостоятельность этого тезиса о конфронтации. Президент Ирана Хатами ответил на этот вызов, предложив альтернативную концепцию, которую он назвал «диалогом цивилизаций». ООН приняла формулу «диалог цивилизаций» в качестве международной повестки дня в 2001 году.

Факт в том, что, как уже давно отмечал американский исламовед Маршалл Ходгсон, уже 200 лет как не существует никакого отдельного «мусульманского мира». В политическом, экономическом, культурном и, разумеется, военном отношении судьбы большинства мусульманских стран были тесно связаны с Европой и Америкой на протяжении всего обозначенного временного периода. Международные финансовые сети и корпорации, медиагруппы и Интернет создали такой мир, в котором одна культура уже не может оставаться полностью изолированной от другой. Если мы обратим взгляд на более чем пятьдесят стран с преимущественно мусульманским населением, существующих сегодня, мы будем сбиты с толку ошеломляющим многообразием языков, этнических групп и идеологических и религиозных позиций (хотя информационный поток стремится подстричь все это «под одну гребенку»). В сердце Запада сегодня проживают по меньшей мере 5 миллионов американских мусульман и 10 миллионов мусульман европейских. Так почему же мы продолжаем говорить о «мусульманском мире», противопоставляя его Западу, в то время как эта концепция очевидно расходится с реальностью? Хотим ли мы в действительности предать забвению теорию о существовании двух воинственных противостоящих друг другу миров, сражающихся за глобальное доминирование? Необычайное несоответствие между евро-американскими представлениями об исламе и той реальностью, в которой живут мусульмане, является стержневой темой данной книги. Для этого феномена не существует простого объяснения, хотя, если окинуть взглядом как историю, так и современные политические интересы, можно увидеть более широкие горизонты.

Для начала было бы полезно дать определение «Западу» или «западной цивилизации», ибо у этого понятия нет очевидного географического значения в том случае, если оно включает в себя такие удаленные друг от друга территории, как Северная Америка, Европа и, вероятно, Япония. В качестве примера я хочу привести принятый в академических кругах ритуал, в котором мне пришлось участвовать около двадцати лет назад: во время первого года моей работы профессором-преподавателем в колледже Помона в Клермонте (Калифорния) меня попросили принять участие в Церемонии огня. Суть ритуала в основе своей была проста: несколько людей, начиная с председателя попечительского совета, передавали друг другу огонь, и в ходе этого процесса огонь знания и просвещения передавался президенту колледжа, старейшим преподавателям факультета, новым преподавателям (вроде меня), студентам-старожилам и, наконец, первокурсникам (обычно это осуществлялось при помощи зажженных свечей, однако в целях безопасности на сей раз они были заменены на лампочки на батарейках в форме свечек). Попутно ведущий зачитывал короткий пассаж, разъясняющий суть церемонии, начиная его фразой: «Вначале был Свет…» С очевидными религиозными аллюзиями и отсылками как к Бытию[24], так и к Евангелию от Иоанна, далее он описывал, как постепенно этот свет знания двигался на Запад, пока он не достиг своего конечного пункта назначения у подножия гор на юге Калифорнии. Одновременно представители колледжа символически передавали это знание студентам.