Мир Движения – сон или явь? - Марина Александровна Жаркова

где она сейчас? Почему я в её теле, и что стало с моим? Может мы поменялись местами, и она – в моём теле? Тогда мне будет очень жалко Артёма, если она его случайно встретит на улице!.

«Подумать только, как я буду смотреть в глаза Артёму, если у меня с ним… ну если не с ним, то с его другим «Я» была близость?! Это было чудесно! – улыбнулась я сама себе. – Жалко, что Артём не испытывает ко мне и половину тех чувств, которые испытывает Терн Волли к своей настоящей жене!»

«Подожди, Настя! Он испытывает эти чувства к Муви Волли или к тебе, или, может, к вам обеим? Другой вопрос: а что испытываю я? Единственное, что я знаю – так это то, что я не должна питать к этому человеку чувства, потому что он не может принадлежать мне – он из другого мира! Всё, – подвела я итог, – Анастасия, ты окончательно запуталась! И вообще, не занимайся глупостями – лучше по телевизору лишний раз бразильский сериал посмотри! Интересное, а в этом мире есть бразильские сериалы и прочие «сопли»? Наверное, есть – нужна же человеку разрядка! Нет, главное сейчас – это вопрос войны. Не хотелось бы сейчас оказаться в военное время, тем более я ещё не совсем привыкла к причудам этого Мира Движения!»

Глава 6. Изолятор. Неизбежность войны.

– Муви! Муви Волли, сестрёнка! – услышала я за час до заката чей-то знакомый голос.

– Я здесь! – крикнула я из кабинета Терна, в котором пыталась найти что-нибудь интересное для себя.

Через несколько секунд в комнату вошёл Фелли и с ним – несколько бледнолицых подростков.

– Сестра, тебя вызывают на Совет Терна.

– Меня? – удивилась я. – Кто и зачем?

– По инициативе большинства членов Совета Господ. Зачем – не могу сказать. – тихо ответил Фелли, опустив глаза.

– А почему не можешь сказать? – ещё больше удивилась я.

– Странный вопрос! Мне запретили говорить.

– Но ты же мой брат!.. – совсем смутилась я.

– Да, брат! Брат, который умрёт, когда ты родишь себе сына. Пошли, Господа и так не в духе, а ты ещё медлишь!

Я шла по освещённой солнцем Стране Обилия и чувствовала нарастающую тревогу по мере приближения к пирамидальному зданию, где все дни проводил Терн Волли. Я чувствовала, что этот день ничего хорошего мне не сулит. Меня держал за руку Фелли, а позади нас шли его одногодки.

– Фелли, – решила оторваться от своих мрачных мыслей я, – ты можешь объяснить мне последние твои слова? Ты сказал, если я рожу сына, то ты умрёшь. Что за бред?

– Это не бред. Странно, я думал – ты уже всё вспомнила. По крайней мере, взгляд твой более осмысленным стал.

– Вспомнила, но только небольшую часть, – поспешила ответить я.

– Я – донор. Все эти люди, что позади тебя – тоже доноры. Я родился вторым, и, судя по ярко-белой коже, я – призрак твоего сына. Если бы у твоих родителей родилась девочка – донор, то у тебя могла бы быть дочь. А если бы цвет моей кожи совпадал с твоим, я бы был полноценным человеком – твоим настоящим братом! – слабо улыбнулся он.

– Что ты говоришь?! У меня в голове не укладывается! И ты обязательно умрёшь, когда у меня появится сын?

– Да. Твой ребёнок просто заберет всю мою энергию.

– А если ты покинешь эту страну, убежишь как можно дальше от меня?

– Муви, я знаю, что ты меня очень любишь, поэтому ты не хотела так долго рожать. Но теперь-то всё по-другому?

– Я не знаю! – сказала правду я. – Знаю лишь то, что ты должен уйти отсюда, пока не поздно.

– Но тогда умрёт твой сын! Неужели я важнее, чем он? – Фелли вопросительно посмотрел мне в глаза.

– Чем сын, которого пока ещё нет… – продолжила я. – Да! Конечно, да! Ты – в настоящем, а сын только в будущем.

– Не переживай, Волли, я тебе всегда говорил, ты полюбишь своего сына вдвойне, потому что в нём будет и моя частичка!

– За разговорами мы не заметили, как пришли! – улыбнулся своей доброй мягкой улыбкой брат.

– Фелли, чтобы ни случилось, помни: ты мне очень дорог!

Я это сказала потому, что мне было очень страшно. Я себя чувствовала неуверенно, а в Фелли я видела свою поддержку. Но была ещё причина – я действительно ощущала сильную привязанность к этому мальчику.

Меня объявили, и я вошла в знакомый мне тронный зал. На троне восседал человек, с кем я была ещё недавно так близка! Его взгляд мне совсем не понравился. Терн был хмур, расстроен и напряжён.

– Муви Волли, садитесь, пожалуйста! – громко объявил он. – Вас обвиняют в государственной измене, в непосредственном сотрудничестве с Лао Маджа! Что вы на это можете ответить?

– Это всё ложь! – сказала я, весьма неуверенная в своих словах.

– Видите! – обратился к присутствующим Терн Волли. – Моя жена действительно ничего не помнит, раз так сказала. Если бы она действительно была в своём уме, она бы призналась во всём, избежав тем самым казни.

– Казни? – не сдержалась я и вскрикнула.

– Видите, даже если, допустим, она действительно виновна, то она должна ответить за свои поступки осознанно.

– Мы согласны с вами, Повелитель Обилия! – поднялся со стула человек, который находился ближе всего к Терну. Все остальные закивали головой. – Да, а пока её необходимо изолировать.

– Я так и поступлю. Надеюсь, Муви Волли не будет причиной войны?

– Завтра вы сами сможете ответить на этот вопрос, – сказали люди в зелёных капюшонах.

– Увидите её в изолятор! – велел мой муж, вернее муж Муви Волли, своим слугам-верзилам.

– За что? – чуть не плакала я. – Отпустите меня, уберите свои руки! Я ни в чём не виновата. Терн, не верь им! – в отчаянии обратилась я к мужу.

Правитель Страны Обилия ничего не ответил мне, лишь молча проводил меня ничего не выражающим взглядом.

* * *

Я уже целый день находилась в изоляторе. Самое ужасное для меня было то, что я была совсем одна. Изолятор не был похож на тюрьму. Он представлял собой довольно уютную комнату, обставленную мягкой мебелью. Здесь был и полный еды холодильник, и туалет. Вообще, от дискомфорта я не страдала, к тому же послезакатные часы почти не касались этого помещения. Меня не раз посещали мысли о том, что мне придётся до конца жизни пробыть одной в этой комнате. Но разве Мир Движения не должен оправдывать своё название? Разве не должно в нём всё беспрерывно течь и изменяться?

Шум открывающейся двери заставил меня покинуть свои мысли. В помещение изолятора вошёл Терн Волли, но совершенно иной. Я его таким ещё не видела: усталый, изнеможенный, от прежней статности, гордости, даже некоторой высокомерности во всём его существе не осталось ни следа.

– Ну что, Настя, будем прощаться? – губ Волли коснулась еле заметная улыбка.

– Попрощаемся? – испугалась