Огонь неугасимый - Александра Паркау

Сумерки

Сумерки, сумерки, зимние стелятся,Рамы оконной светлей переплет.В темных углах чьи то тени шевелятся…Тише… Он скоро придет.

Глажу дивана подушки хрустящие,Кутаюсь зябко в узорный платок,Стелятся сумерки, скорбью томящие…Кто задержать его мог?

Страшно в мечтах заповедных извериться…Пробило восемь. Сомненье растет.Сумерки, сумерки зимние, стелятся…Кончено… Он не придет!

В вестибюле

Мы стояли в темном вестибюле,Холодели в рамах зеркалаИ белели в сумеречном тюлеВ арке двери отблески стекла.

Парой светских фраз мы обменялись,Голос твой был ровен и далек,Но во тьме глаза твои смеялисьИ дрожал в них желтый огонек.

Мы с поклоном чопорным расстались,Ничего ты больше не сказал…Отчего-ж глаза твои смеялисьВ вестибюле у немых зеркал?

Жемчужины

В двух тонких рюмочках налито кюрасо,Над нежной люстрой из живых кристалловСияний радужных колеблется серсоИ в плаче скрипки слышен звон бокалов.

У белых столиков редеют платья дам,Уж первый час и кончен поздний ужинНо Ваших дифирамб пьянящий фимиамВ мои мечты вплетает нить жемчужин.

Я знаю завтра, в деловитости утраЖемчужины излишним станут сором,Но стелется гипноз, влечет к себе игра,И я горжусь сияющим убором.

Сегодня я хочу светиться и любитьИ Ваш восторг мне дорог, мил и нужен,А завтра разорву прилипнувшую нитьСвоих поддельных, блекнущих жемчужин.

В концерте

Мы сидели в концерте, не вместе, не рядом,Он с другой, я с другими, с толпой…Я ласкала горячим целующим взглядомМилый профиль усталый и злой.

В людном зале сплелся с темпом песенки моднойРусской были широкий разгул…Он сидел равнодушный, далекий, холодный,Не ответил, не встал, не взглянул.

А мне грезился сад, освещенный луноюГорной речки таинственный плеск,Дорогие черты в полутьме надо мною,И в глазах фосфорический блеск.

Через легкую ткань шелковистого платьяТеплота обнимавшей руки,И стальные глаза и стальные объятьяНа откосе, в траве, у реки…

Это сказка? мечта? Лунной ночи химера?Я не знаю, не мучай меня!…Но ее заслонили три ряда партера,Три промчавшихся, прожитых дня.

Интимный ужин

Румянится рябчик на блюде заманчиво,Бутылка сотерна во льду,Все в жизни неверно, пестро и обманчиво…Ты знаешь, что с неба у всех на видуСегодня мы сняли звезду.

Мы сняли звезду золотую, блестящуюИ ей осветили наш путь.В твоих поцелуях безумное счастье,Они покрывают, как ризой, мне грудь,Я вздохом боюсь их стряхнуть.

Бахромка от люстры звенит и качаетсяИ бисер зеленый дрожит.Сегодня мы — боги! Нам все улыбается.Для тех, кто, как мы, каждым днем дорожит,Как время безумно бежит.

Я чувствую губы свои, они алые,На них поцелуи горят.Глаза твои меркнут такие усталые,И льдистых бокалов края, милый яд,Огонь наших губ холодят.

В кофейнике кофе, кипя, поднимается,Бутылка сотерна во льду —Глаза твои меркнут и вновь загораются…Ты знаешь, что с неба у всех на видуСегодня мы сняли звезду.

Зимнее утро

Серебристое утро, пары от дыханья клубятся,Розоватые блики румянят морозную гладь,Вокруг солнца сиянье, а в воздухе льдинки искрятся,Моих мыслей и грез никому, никому не узнать.

Голубей поднялась перламутрово-сизая стаяПод ногами скрипит замирающий, хрупкий снежок,Я иду и смеюсь, я иду и глаза закрываю,Чтоб никто моих грез подстеречь и увидеть не мог,

Чтоб никто не поймал говорящие молнии взгляда,Не нарушил вопросом мой чудный ласкающий сон…Проходите скорей. Никого, никого мне не надо!Никого? Одного я хочу и один этот — он!

О я чувствую их, моих огненных грез трепетанье,Они так не похожи на прежних корректных сестерЯ боюсь, что от них, как от солнца, исходит сиянье.И ложатся румяные блики на снежный ковер.

Гортензии

Триолеты

Моя любовь без слов и песен,Моя любовь к тебе нема.Наряд речей ей груб и тесен,— Моя любовь без слов и песен —Ей пыл признанья неизвестен,Но горяча она сама.Моя любовь без слов и песен,Моя любовь к тебе нема.

Я в глубине мечту лелеюИзлить всю нежность и печаль,Дрожу, молчу и холодею,— Я в глубине мечту лелею, —Сказать «люблю» тебе не смею,Обнять сияющую даль. —Я в глубине мечту лелеюИзлить всю нежность и печаль.

Тебе послала я признанье —Цветы гортензий голубых,Изящных, нежных как мечтанье,— Тебе послала я признанье, —Чтоб рассказать мое страданьеДыханьем листиков живых —Тебе послала я признаньеЦветы гортензий голубых.

Мои цветы без аромата,Моя любовь к тебе без слов,Моя любовь тоской объята,— Мои цветы без аромата, —И не расскажут чем богатаМоя душа в лазури снов.Мои цветы без аромата,Моя любовь к тебе без слов.

Как странно

О как странно, о Боже как странно,Что мы были когда-то близки,Меркнул день, пылью улиц затканный,Мы столкнулись случайно, нежданно,Обменялись пожатьем руки.

Мы столкнулись в дверях магазина,С нами призраки умерших дней,Прошлых ласк, прошлых грез паутинаЗагоралась и гасла витринаПервой вспышкой вечерних огней,

На него я взглянула украдкой,Он обрюзг, опустился, погас,Его рот лег капризною складкой,И томил нас двойною загадкойИз могилы возникнувшей час.

Я спросила, волнуясь, несмело:— Вы зайдете? Не правда-ли? Да?— О конечно… В душе помертвело.В интонациях фальшь прозвенела,Чей-то голос шепнул: — Никогда! —

О любовь, сказка феи обманной,Поцелуи у сонной реки…Мы простились неловко, жеманно.О как странно, о Боже как странно,Что мы были когда-то близки!

Осенние рифмы

Опустели поля, облетели листы,Тихой дремою рощи и лес объятыИ сияет зари раскаленный алтарь,Как на золоте бронза, на бронзе янтарь.

Потянуло морозом из северных, странИ молочною дымкой ложится туман,Беспросветный туман, частый гость в сентябре,Серебро в перламутре, опал в серебре.

Тихо падают листья, что ветер разнес,Тихо падает жемчуг рассыпанных слез,И слеза за слезою катится из глаз,Как в кристаллах сиянье, в сияньи алмаз.

Одна

Квадраты мерзлого окнаНочь красит синею эмалью,Струятся  звезды. Я однаВ кругу, очерченном печалью.

Одна… Так грустно быть ничьей.В квартире шорохи так жутки.В тиши оброшенных ночейСчитает маятник минутки.

Лампадка в радуге стеклаДрожит, подобно изумруду…Такой, как я с тобой была,Я никогда ни с кем не буду!

Весна в Харбине

Все пусто и голо, все пусто и голо, —Ни снега, ни льдинок, ни брызг…Весеннее солнце с улыбкой веселойПо небу катает свой диск.

Размашистый ветер порывисто дует,Взметает клубами песок,Под крышей голубка любовно воркует,Ей вторит ее голубок.

О бедные птицы и бедные люди, —Тоска, обреченность и гнет!Пусть скажет хоть сердце в измученной груди,Что это весна к нам идет!

Из Анри де Ренье