Повелительница молний - Альмира Илвайри

Ристар вспомнил, как они принесли умиравшего князя в Замок, и устыдился своей обиды. Айли спасла князю Орвису жизнь — разве этого мало? Он обнял девушку за плечи:

— Прости старого дурака, синица. Видят боги, не хотел я тебя обидеть. Прости.

— Знаешь, Ристар, — еле слышно проговорила Айли, — Орвис может перестать любить меня, если его невеста сделает для него то же самое, что и я…

— Послушай. — До воеводы начало доходить: — А ведь, гм… последствия таковы не только для князя, но и для тебя, птаха. Я верно говорю?

— Верно, — тихонько ответила Айли. — Но это не должно тревожить ни его, ни тебя. Я сильная.

Ристар прижал девушку к груди, погладил по золотистым волосам:

— Эх ты, птица-синица… Ну что мне теперь с тобой делать да с твоим непутевым князем? Ладно уж, любите друг друга, может, так положено вам богами. Только перед невестой князь должен объясниться, чтобы порядок был. А я обещаю, что больше не буду приставать. Будем просто друзьями. Лады?

Айли подняла на него глаза, улыбнулась сквозь слезы — словно солнце проглянуло через просвет в облаках:

— Ты очень хороший друг, Ристар.

— 9-

Волк и Ри-Арс поклонились друг другу и встали в стойку. Щелкнули выбрасываемые из ножен саи. По знаку Ристара воины начали учебный поединок. Воевода сидел на коленях возле стены и следил за ходом сражения, комментируя: "Хорошо. Плохо. Плохо. Пойдет…"

— Отлично, Ри-Арс, — сказал воевода, когда воины закончили бой и убрали саи. — Князь, а ты держи дистанцию, не то отрежут тебе хвост.

— Да, сейшин, — склонил голову Орвис. В боевом искусстве не имеет значения, князь ты или простой воин. Главное — мастерство. И поэтому сейчас он, князь, слушался своего воеводы.

Волк присел в стороне, наблюдая, как воевода и Ри-Арс дерутся на саях. Каждое их движение отточено, выверено до мельчайших деталей. Лучшие бойцы в его дружине… А ему еще тренироваться, годами тренироваться, чтобы сравняться с ними в мастерстве. Но только поможет ли боевое искусство Скаарж защитить Айли?

Два дня назад замок атаковали отвратительные твари, которых Айли называла "огневики". Дружинники попробовали было против них энергопистолеты и саи, но только пообжигались сами. В конце концов сердитый брат Рунн сказал им, чтобы не мешались под ногами. Но Волк не ушел — как он мог оставить Айли? И он увидел поразительное: хрупкая девушка вдруг превратилась в грозную воительницу с серебристым клинком-йоллой в руке.

Она била огневиков йоллой, уворачивась от тянувшихся к ней ложноножек и извергаемых в нее сгустков плазмы. Повелительница молний… Она сама была танцующей молнией. А он, Орвис, чувствовал свою бесполезность. Он ничем не мог ей помочь. Разве что закрыть Айли собой, если придется совсем туго. Но ее прикрывал брат Рунн, орудовавший двумя огненными клинками.

Потом Волк с дружинниками выносили дымящиеся, дурно пахнущие ошметки наружу, где брат Рунн сжигал их магическим огнем. Айли лечила воинов, получивших ожоги, а Волк думал — нужен ли он ей? Вон она какая сильная. А ему не справиться даже с одним огневиком, не говоря уже об ахурах. Ну как он может быть рядом с ней — такой? Он будет только обузой.

Но в глубине души Орвис надеялся, что он неправ…

Ристар и Ри-Арс сложили саи, воевода что-то сказал дружиннику и хлопнул по спине. Оба солнца клонились к закату, небо затянулось какой-то сизой дымкой. Начало темнеть — почему-то раньше времени. "Донн" — гулко раскатилось наз Замком, и звук налийского колокола — низкий, густой — заставил завибрировать воздух. "Донн…" На стене появился брат Рунн:

— Всем в Замок! Ахуры здесь!

— Ристар, уводи наших, — распорядился Волк, накидывая плащ. Воевода спросил:

— А ты?

— Я иду в Башню.

Ристар хотел что-то возразить, но махнул рукой:

— Ладно… Смотри, осторожнее, князь. В магию их не суйся.

Дружинники покинули двор через арку. Волк взбежал по пологому подъему на плоскую крышу второго яруса и остановился, глядя в свинцово-серое небо. В лицо ударил ветер — горячий, бросающий в лицо хлопья пепла. Небосвод сотряс удар, будто небесная сфера раскололась пополам. Тучи взвихрились, расступаясь, и Орвис увидел медленно движущийся к Замку остров-корабль. Руки его сжались в кулаки, лязгнули выбрасываемые из наручей боевые клинки.

"Вы не посмеете и прикоснуться к Айли, — мысленно сказал он кораблю. — Я вам не позволю…"

Лифт уже ушел, и Волк помчался по ступеням широкой спиральной лестницы наверх, в Зал Небесного Огня. Спина намокла, но за пару минут Орвис достиг цели и успокаивая дыхание, опустился на колени рядом с воеводой (ага, значит, это он, старый ящер, увел лифт). И Волк, и Ристар были в этом зале впервые.

Ристар смотрел во все глаза. Вот, стало быть, Кристалл, про который говорила Айли. Огромный, в два обхвата, а висит в полуметре над полом, и ни на чем не держится. И что-то в нем мерцает, переливается. А монахи четырехрукие сложили ноги калачом и тоже висят в воздухе, держа друг друга за руки, словно образуя кольцо. Наверное, в этом есть какой-то магический смысл. Сама Айли — посередочке, возле Кристалла, и от него тянутся к ее рукам лучики света. И она этими лучиками управляет. Чудно… А в окошко видно, как бьют, бьют белые молнии прямо в брюхо металлической громадины, закрывающей полнеба.

Князь сидит рядом, мускулы его напряжены. Чувствует Ристар — хочет князь помочь Айли, а не знает как. Не с саями же на эту летучую хреновину набрасываться… А она все ближе, проклятая ахурова посудина, сражение ожесточается, и руки девушки движутся быстро, сплетая узор защит и контратак. Ой милая воительница наша, ты скажи, как нам с князем тебе подсобить?..

И вдруг Кристалл дрогнул. Айли дернулась, как подстреленная птица, и начала медленно-медленно оседать на пол. Лицо ее было белым как полотно. Что же эти четырехрукие болваны ничего не делают, подумал Ристар, вскакивая. Рванулся было сквозь кольцо соединенных рук, но наткнулся на незримую преграду. И понял: нельзя разрывать кольцо. Иначе Замок останется без защиты. А князь Орвис, змеей проскользнув под висящими в медитации магами, успел подхватить девушку.

— Айли! — Волк прижал обмякшее тело девушки к груди: — Солнечный лучик мой, что с тобой?

Глаза Айли медленно открылись.

— Больно… — проговорила она.