Грешники и праведники - Иэн Рэнкин

— И потом, у нас ещё есть вот это.

— Да, что это? — Маккаски прищурился, словно старательно вглядывался в снимок.

— Это её сапожок — его обнаружили в нише для ног со стороны пассажирского сиденья. Есть какие-нибудь предположения, как он там оказался?

Маккаски чуть выпятил губы и недоумённо покачал головой.

— Понимаете, мы приходим к очевидному заключению, — очевидному для нас, я хочу сказать, — что Джессика была в машине не одна. И за рулём сидела не она. А после аварии водитель перетащил её на своё место, чтобы всё выглядело так, будто она сама виновата в случившемся.

Маккаски встретился взглядом с Кларк.

— И вы думаете, что это был я?

— А не вы?

— А Джессика что говорит? — нашёлся парень и, когда ответа не последовало, коротко рассмеялся. — Я её навещал в больнице вчера вечером. Если бы я убежал и бросил её, разве она бы мне обрадовалась? Стояли бы у неё слёзы в глазах, когда мы поцеловались?

— Как вы повредили ногу, Форбс?

Вопрос задал Ребус. Маккаски перевёл взгляд на него.

— Я вам уже говорил: оступился на лестнице у Джессики.

— Доктору показывались?

— Ничего, и так заживёт.

— Больше никаких синяков, царапин, нигде не болит?

— Да не было меня с ней. Я и водить-то не умею.

— Не умеете водить? — И когда Маккаски замотал головой, Кларк не смогла удержаться и бросила растерянный взгляд в сторону Ребуса.

— Ваши родители знают, что вы здесь? — прервал повисшую тишину Ребус.

— Нет.

— Вы им говорили про Джессику?

— Нет ещё.

— А её отец — вы с ним ладите?

— Я с ним только вчера познакомился.

— У него, к вашему сведению, не очень хорошая репутация. Погуглите его. Я вот уже. — Ребус подошёл поближе к столу. — Таких людей лучше не сердить.

— Правда?

— Инвестор одной из его компаний начал его поносить почём зря. И оказался в реанимации. Потом он словно воды в рот набрал — так и не сказал, кто его отделал. И это только одна из историй. — Ребус помолчал. — Да, жаль, что я успел сообщить ему о нашей гипотезе, согласно которой в аварии виноваты вы.

— Что?

Впервые с того момента, как Маккаски вошёл в комнату, он задёргался. Кларк смотрела на Ребуса, пытаясь понять, правду он говорит или блефует. Он тоже посмотрел на неё, и выражение его лица не изменилось. Значит — правду.

— Вы должны ему сказать, что ошиблись, — сказал Маккаски. — Вы же говорили со мной и с Джессикой. Зачем нам врать?

— Не знаю, — сказал Ребус. — Но чего не бывает… Начинается с ерунды, а потом катится как снежный ком, и столько всякой дряни по пути налипает…

— Я не могу признаться в том, чего не делал.

— И правильно, — сказала Кларк, собирая фотографии. — Ну что ж, похоже, с этим мы разобрались. Нам только нужен ваш адрес — и можете идти.

Маккаски уставился на неё.

— А что потом?

Кларк пожала плечами, закрывая папку.

— Если нам понадобится ещё поговорить с вами, мы дадим вам знать.

Она пододвинула ему лист бумаги и шариковую ручку.

— Пишите адрес.

Пока он писал, она спросила, учится ли он. Он кивнул в подтверждение.

— И какая специализация?

— История искусств.

— Как у Джессики и её подружки.

— Мы все на втором курсе.

— Так и познакомились?

— На вечеринке.

Он закончил писать. Почерк у него был неважный.

— Арден-стрит? — переспросила она.

— Да.

— Это ведь в Марчмонте?

Маккаски кивнул. Кларк и Ребус переглянулись: на той же улице находилась и квартира Ребуса. Он посмотрел на номер дома. В шести домах от него, на противоположной стороне улицы.

— Ещё раз спасибо, что пришли, — сказала Кларк, поднимаясь на ноги.

Маккаски обменялся рукопожатием с обоими детективами, и они вызвали дежурного, чтобы проводил гостя до выхода.

— Ну? — спросила Кларк, когда за парнем закрылась дверь.

— Подружка его покрывает.

— Но в его словах есть смысл: зачем ей это делать?

— Может, она вообще склонна прощать. Он, скажем, приходит к её больничной койке, бормочет нежные слова, взмахивает ресницами — и дальше они выдумывают правдоподобную историю.

Кларк обдумала эту версию, сложив руки на груди и сжав губы в тонкую решительную линию.

— А ты и в самом деле выложил Оуэну Трейнору всё как есть? Когда успел? После маленького визита в «Окс», проглотив пинту-другую пива?

— Я заехал посмотреть, как дела у больной. А Маккаски и Элис Белл как раз выходили от неё.

Кларк укоризненно покачала головой:

— Вот именно таких вещей ты и не должен делать…

Она замолчала — в дверях появился Джеймс Пейдж.

— Чего это не должен делать Джон?

— Ставить на то, что «Рейв Роверс»[8] поднимется в таблице, — не растерялся Ребус.

— Я бы в этом смысле поддержал Шивон. — Пейдж помолчал. — Ну так что у нас с этой аварией?

— Пока не очень продвинулись, — сообщила Кларк.

— В таком случае, может, лучше бросить это дело. Что скажете? Нам тут ничего не светит — так какой смысл тратить силы?

— Её бойфренд, — сказал Ребус, — тот, кто, по нашему мнению, был с ней в машине…

— Да, что с ним?

— Он сын Пэта Маккаски.

— Министра юстиции?

— А министр юстиции у нас ещё и лицо кампании за независимость Шотландии. — Ребус знал отношение своего босса к этой теме — как и всем остальным в отделе, Пейдж ему все уши прожужжал разговорами, как важно для Шотландии оставаться в составе Соединённого Королевства. — Маккаски возглавляет кампанию «Скажи, „да“».

Пейдж немного помолчал, раскладывая эту информацию по полочкам у себя в голове.

— И что у вас на уме, Джон? Звоночек знакомому журналисту?

— Только если найдём что-нибудь убедительное. В противном случае у дела будет явно политическая окраска.

— На том и порешим.

— Постойте, — сказала Кларк. — Вы собираетесь использовать сына, чтобы насолить отцу? По-моему, это не совсем честно.

— Будет вам, Шивон. Мы все знаем, как вы проголосуете.

Кровь прихлынула к щекам Кларк.

— При чём тут…

Но Пейдж уже отвернулся и пошёл прочь.

— Ещё день-два, — бросил он на ходу. — Посмотрим, что вам удастся нарыть.

Кларк уставилась на Ребуса, а он примирительно развёл руками.

— У нас всё равно других дел сейчас вроде как и нет, — сказал он.

— Так эта маленькая комедия, которую ты тут разыграл… — Она показала пальцем в направлении удалившегося Пейджа.

— Я не сомневался, что он на это купится.

— Он, может, и купится, а вот я — нет.

— Ты разочарована во мне, — притворно огорчился Ребус. — Но ты должна признать, что в твоих делах такие персонажи, как Пэт Маккаски и Оуэн Трейнор, фигурируют не часто…

— Понять не могу, как сомнительный бизнесмен вроде Трейнора входит в доверие к лондонской полиции.

— Ну, лондонская полиция сама себе законы устанавливает, Шивон. Так и у нас было прежде.

— И ты явно тоскуешь по тому времени. И чтобы себя потешить, устраиваешь бурю в стакане воды — глядишь, что-нибудь да получится.

— Ну, иногда после бури оседает золотая песчинка.

— И какую такую песчинку ты полагаешь найти на этот раз? — Она с вызовом сплела руки на груди.

— Понимаешь, самое занятное — это как раз буря и есть, — сказал Ребус. — Тебе пора бы уже это усвоить.

— Вашего отца нет? — спросил Ребус.

Джессика Трейнор выглядела уже лучше. Устройство вокруг её шеи было заменено на обычный шейный корсет, а изголовье кровати было приподнято, так что она теперь могла не всё время лежать, глядя в потолок.

— Чего вы хотите? — спросила она.

— Да просто зашёл узнать, как вы себя чувствуете.

— Хорошо.

— Рад слышать.

— А отец сейчас в отеле.

Ребус обратил внимание на телефон в её правой руке.

— С Форбсом сегодня успели пообщаться?

— Две эсэмэски пришло.

— Он говорит, что вы познакомились на вечеринке.

— Верно. Я пошла туда с Элис, и мы с Форбсом разговорились на кухне.

— Просто как в песне, да?

— В какой песне?

— Её теперь не поют, — вздохнул Ребус. Потом показал на её телефон. — Две эсэмэски, говорите. Позволю себе предположить, что одна — до того как он пришёл на беседу в участок, а другая — после?

Она не ответила на его вопрос.

— Я так и не могу понять, почему вы здесь…

Ребус в ответ пожал плечами.

— Меня выводит из себя, когда люди лгут мне в лицо. Я начинаю спрашивать себя: чего они боятся? В вашем случае, может быть, ничего, а может быть, и есть какая-то причина. Но пока я не буду знать наверняка…

— Какая разница — был Форбс в машине или нет? — Она уставилась на него.

— Если он был с вами, значит бросил вас там. Не вызвал помощь, не остановил проезжающую машину…