Пси - Павел Шакин

Лаборатория фауны была огромна, навскидку ее площадь составляла более трехсот квадратов. Большая часть была занята рядами аквариумов и террариумов, в которых вяло копошились щупальца моллюсков всех цветов и размеров. Признаться, мне было приятно сознавать, что я отлично разбираюсь в этих склизких созданиях и могу отличить двустворчатых от лопатоногих. Но краем глаза я успел заметить нескольких необычных существ, не поддающихся традиционной классификации.

– Присаживайтесь, – Ханна указала на пару стульев напротив экрана для презентаций, – вам предстоит многое узнать.

Такамара занял место за главным компьютером, Генри Фосс куда-то исчез. Ханна Бриг взяла в руки лазерную указку, напомнив эксцентричного Берга в маске енота.

– Лукас, Клара, – она начала, странно покачивая головой. Позже я узнал, что Ханна страдала нервным тиком.

– Как вам известно, животный мир Пси представлен исключительно моллюсками. По крайней мере, других типов животных мы пока не зафиксировали. Что, впрочем, не исключено, но предпосылок к этому нет. Помимо семи известных на Земле классов мягкотелых, мы обнаружили еще восемь: пентаплакофоры, октаплакофоры, сферопанцирные, желобобрюхие, пластобрюхие, ракетоголовые, спиценогие и крючкоглазые. Было зарегистрировано более шести тысяч новых видов, и это конечно же не предел. Моллюски играют важнейшую роль в экосистеме Пси; питаясь микроорганизмами, они тем самым регулируют сложный биохимический баланс планеты. Но мы не просто изучаем новые виды и систематизируем их. Руководство ТРАХ поставило перед нами задачу совсем иного рода. Дело в том, что при ультразвуковой стимуляции нервных центров некоторые виды сферопанцирных способны выделять особые феромоны, которые можно напрямую переводить в чистую энергию. Мы называем ее ПСИ. Новый вид энергии абсолютно безопасен и экологически чист, возобновляем, ресурсы его неограниченны. Но самое главное – существует потенциальная возможность синтезировать на основе ПСИ биологическое сверхтопливо. По своим характеристикам оно будет превосходить аналоги в десятки, а то и сотни раз.

Так вот из-за чего сыр-бор! Планета Пси не просто оазис первозданности, воплощение мечты о новой жизни, обитель ее, чертог и прочее высокопарное дерьмо. Это пирог с лакомой начинкой. Еще бы, новый вид энергии! Кто им завладеет, будет диктовать условия остальным, фактически править миром. «Ковчег» пронюхал об этом, и вот я здесь со скальпелем в руках готовлюсь ковыряться в чудо-слизняках.

– Это в перспективе, – продолжала Ханна. – На данный момент мы никак не можем решить одну проблему. Моллюски моментально приспосабливаются к ультразвуковым частотам. Выделение феромонов длится не больше секунды, трансформатор просто не успевает преобразовать в их энергию. Различные сочетания частот не дают результатов. Каким-то образом нервная система сферопанцирных умудряется обходить самые сложные комбинации.

– Профессор Бриг, – у меня возник вопрос, – а за что отвечают эти феромоны?

– Страх, – мрачно ответила Ханна, – это естественная биологическая реакция на угрозу. Таким образом, испытывая страх, сферопанцирные смягчают феромонами агрессию хищных моллюсков, действуя на них как транквилизатор.

– Вы пугаете улиток?

– Доктор Форш, мы приводим их в неописуемый ужас. Природа не в силах создать раздражителей такой мощи. Поэтому в нервной системе сферопанцирных срабатывает предохранитель. Хотя, по номинальным биологическим характеристикам, любая особь способна находиться в подобном состоянии время, достаточное для производства миллионов мегаватт чистой энергии.

– А если хорошенько напугать кого-нибудь другого? Слона, например, или человека.

– Уверяю вас, такие исследования проводились. Психическая энергия обладает невероятным потенциалом. Особенно страх. Именно это объясняет феномен садизма. По этой же причине полтергейсты, привидения, голодные духи тибетского буддизма изводили своих жертв, питаясь их ужасом. Однако трансформировать психическую энергию в кинетическую возможным доселе не представлялось. Испытывая страх, сферопанцирные выделяют псион – уникальный феромон, при распаде которого выделяется огромное количество энергии. Но для этого необходимо достичь критической массы. Необходимо, чтобы моллюск выделял псион в течение 3,23 секунды, чего мы пока добиться не можем.

Ханна Бриг сделала паузу и многозначительно на меня посмотрела.

– Доктор Форш, ваша теория коллективного разума моллюсков неожиданно нашла на Пси подтверждение. Поэтому вы и здесь. Хотя этот термин, с моей точки зрения, не соответствует действительности. Как выяснилось, некоторые мягкотелые обладают способностью принимать и передавать электромагнитные сообщения. Это касается сферопанцирных и спиценогих, которые являются хищниками. Так вот, между этими двумя классами животных идет настоящая информационная война. Каждый биологический вид обладает своей радиочастотой. Мы научились декодировать самые простые сигналы, предупреждающие об изменениях погоды, опасности, дислокации пищевых элементов. Однако мы не можем запеленговать их источник.

– Если речь идет о коллективном разуме, – заметил я не без гордости то ли за себя, то ли за умницу Форша, – источника просто не существует. Соответственно, не существует линейной передачи сигнала из пункта А в пункт В. Коллективный разум является совокупностью информации получаемой каждой отдельной особью. Это как соль в воде растворить, ее частички будут в каждой капле.

– Понимаю, о чем вы, – перебила меня Ханна, – но не спешите с выводами. Теория обманчива. Обсудим это позже, когда вы осуществите детальный анализ имеющихся данных.

– Прошу прощения, – к своему удивлению я немного смутился, все-таки не привык в научных спорах участвовать.

Вскоре вводная лекция закончилась, и меня отправили в тесный, заваленный микроскопами кабинет изучать материалы.

9

Лишь через два с половиной месяца мне разрешили отправиться за колобками. Так в колонии называли сферопанцирных. Они обладали неприятным свойством дохнуть в неволе, а потому приблизительно раз в три недели сотрудники научного центра выбирались в болота на отлов. К моему разочарованию, покидать пределы поселения было строго запрещено. Имплантированный чип сигнализировал жандармам не только о нарушении режима, но и о дальнейших передвижениях беглеца. Пешим ходом на Пси далеко не уйти, а все средства передвижения требовали кода авторизации, за выдачу которого отвечала служба безопасности. Поэтому мне оставалось только ждать, пока Ханна сочтет возможным допустить меня к отлову. Наконец, этот день настал.

«Барьер» глубоко запустил когти во все дела колонии; помимо Ханы Бриг и Генри Фосса, за периметр с нами отправилось четыре жандарма под руководством сержанта Башкирцева. Возвращаясь в свой барак из научного центра, я несколько раз встречал его изрядно пьяным. Хордитаун был режимным объектом, однако распитие алкоголя едва ли не поощрялось. Каждый вечер в столовой рекой лилось крепкое пиво, раз в неделю в качестве пайка выдавалась бутылка синтетической текилы. Пили в основном жандармы да рабочие. Но однажды я наткнулся на уделанного в хлам коменданта колонии. Должно быть, он желал быть ближе к народу. Вообще, Оскар Хименес позволял себе и другие чудачества, особенно на сеансах психозомбирования. Они проводились раз в четыре дня на главной площади, но я старался их избегать.

– Чего уставился, ботаник? – дыхнул перегаром Башкирцев. – Нравлюсь? Давай тогда поцелуемся!

– Сержант, прекратите! – одернула жандарма Ханна Бриг, – вы все-таки при исполнении. Еще одно слово и я подам жалобу начальнику караула!

В отличие от Башкирцева, я уловил в ее голосе нотки сарказма и улыбнулся. Сержант раздулся обиженной жабой и было собирался огрызнуться. Однако скутер внезапно пошел на посадку, и Башкирцеву пришлось проглотить обиду. Глядя в иллюминатор на просторы болота, я различил терракотовые шарики сферопанцирных, пасущихся посреди бледно-сиреневых кочек. Просканировав почву, аэроскутер выбрал твердый участок и приземлился. Сперва наружи оказались жандармы. В бежевых комбинезонах и коричневых шлемах, с приподнятыми автоматами, они смотрелись пугающе абсурдно на фоне простиравшейся на сотни километров лиловой степи.

– А где колобки? – спросил я Фосса.

– Разбежались, – угрюмо ответил он. – Ничего, приманим. Нужно только отойти от скутера, иначе не подойдут.

– Лукас, держи! – Ханна бросила мне магнитную сеть. – Генри, возьми приманки.

Башкирцев с тремя жандармами остался у скутера, и только один отправился сопровождать нас.

– Легавые не любят ходить в поля, – объяснила Ханна, – боятся пси-фона.