Внезапный будильник (сборник) - Гарик Сукачёв

Загрустит о чем-то родная жена,

Улыбнется Петька, чертыхнется Димка,

А Шурка нарисует белого слона.

В доме будут звуки, в доме будут взгляды,

На столе бутылочка, а на плите чаек,

Ничего не надо – лишь бы были рядом

Милые мои ребята Ольга да Санек.

Ничего не надо – лишь бы были рядом

Милые мои ребята Ольга да Санек.

Затрындит над ухом телефончик черный,

В трубке дальний голос: «Горыныч, я живой!»

Я воскликну: «Ванька!» – а Шурка свистнет в трубку,

А Ольга улыбнется: «Ванечка, родной!»

Я воскликну: «Ванька!» – а Шурка свистнет в трубку,

А Ольга улыбнется: «Ванечка, родной!»

Ничего не надо, подай-подайте мне гитару,

Шелковые струны да сере-серебряные колки,

Да родную женку, да ребят любимых,

Да сынка-сынулю со мною рядом посади.

Да родную женку, да ребят любимых,

Да сынка-сынулю со мною рядом посади.

Стихи разных лет

Пассажир

Мой трамвайный билет

Был оторван недаром:

На Плющихе в трамвай

Вдруг нагрянул контроль.

И у тех пассажиров,

Что ехали даром,

Отразилась в глазах

Бесконечная боль.

Я стоял и смотрел.

С легким чувством злорадства:

Вам сегодня меня

Не удастся поймать.

Я терпеть не хочу

Контролерного блядства.

Не хочу никому

Три рубля отдавать!

Моя бабушка курит трубку

Моя бабушка курит трубку,

Черный-пречерный табак,

Моя бабушка курит трубку,

В суровый моряцкий затяг.

Моя бабушка курит трубку

И обожает огненный ром,

И когда я к бабуле заскочу на минутку,

Мы с ней его весело пьем.

У нее ничего не осталось,

У нее в кошельке три рубля.

Моя бабушка курит трубку,

Трубку курит бабушка моя.

Моя бабушка курит трубку

И чертит планы захвата портов,

А потом берет в плен очередную соседку

И продает ее в бордель моряков.

Та – становится лучшей шлюхой,

Та – становится женщиной-вамп,

У нее – голубые корсет и подвязки,

А на шее – атласный бант.

У нее ни черта не осталось,

У нее в кошельке три рубля,

Но моя бабушка курит трубку,

Трубку курит бабушка моя.

Моя бабушка курит трубку

В комнатенке хрущевки своей,

Моя бабушка курит трубку

И сквозь дым видит волны морей.

Ее боятся все на свете пираты

И по праву гордятся ей

За то, что бабушка грабит и жжет их фрегаты,

Но щадит стариков и детей!

За то, что бабушка грабит и жжет их фрегаты,

Но щадит стариков и детей!

Хоть у нее ни черта не осталось!

У нее в кошельке три рубля,

Но моя бабушка курит трубку,

Трубку курит бабушка моя.

У нее ничего не осталось

У нее в кошельке три рубля.

А моя бабушка курит трубку,

Трубку курит бабушка моя.

Я знаю

Я знаю цену смелости,

Я знаю цену радости,

Я знаю цену верности,

Но я о том молчу.

И все дороги пройдены.

И реки все проплаваны,

Но не нашел я до сих пор

Того, чего хочу.

Я видел реки глупости.

Я песен слышал тысячи.

Друзей имел и недругов,

Любил и не любил.

Но обернувшись в прошлое,

Увидел много пошлого

И навсегда о прошлом позабыл.

Да, позабыто прошлое,

Былое перечеркнуто.

Оставил лишь хорошее,

Чтоб взять его с собой.

И уходя в свой дальний путь,

С дождями и порошами,

Я знаю твердо, что пойду

Дорогою прямой.

Пусть прошлое забудется,

Пусть, что задумал, сбудется,

Пускай судьба изменчива,

Но пусть всегда везет.

Пусть то, что мной намечено,

Придет ко мне доверчиво,

Пусть счастье человечее

Навстречу мне пойдет.

Без названия

Когда мне было 15 лет,

Я был влюблен отчаянно

В девочку с черными

Вьющимися волосами.

Я ходил с ней на каток

И даже в кино.

На третий день я признался

Ей в любви,

Но она сказала:

«Но у тебя нет джинсов,

И поэтому я полюблю

Твоего друга Сережку».

Коварной красавице

Я ответил:

«У меня отличные брюки

Серого цвета,

В крупную белую полоску,

С клешем от бедра.

Из натуральной шерсти

По 29 рублей за метр.

Также на мне неплохой пиджак

Синего цвета и батник

С изображением разных цветов.

А джинсы я куплю,

Когда пойду работать.

Ведь мне их не подарят предки,

Как Сереге.

Они у него были в турпоездке

За рубежом!

Но зато я написал для тебя

Новую песню.

А песня – не джинсы,

Она не протрется

И не превратится в ненужный хлам».

Моя любимая мне возразила:

«В данный момент меня не интересуют

Твои песни.

Я могу слушать на магнитофоне

Хорошие группы: “Самоцветы” и “Слейд”,

А у них песни не в пример твоим.

А от Сережкиных джинсов

Я вообще балдею!

Зачем мне парень без джинсов и с песней,

Лучше у меня будет парень в джинсах.

И тогда все девчонки свихнутся от зависти».

Я ушел очень расстроенным,

А красавица осталась с моим другом.

С тех пор прошло десять лет.

Я стал взрослым.

Я сменил много джинсов.

И я очень доволен, что не остался

С этой девчонкой.

Потому что она не поняла ничего.

Штаны купит любой дурак,

А песню надо сочинить самому.

Вот и судите сами,

Кто остался в дураках –

Я или она?

Краснофлотец Степан

Краснофлотец Степан возвернулся домой,

Евдокия его не дождалась.

Пока спорил он с грозной крутою волной,

Она с другом его обнималась.

Краснофлотец Степан той измены простить

Был не в силах коварной невесте.

И решившись по-флотски ее утопить,

Он ее подстерег в темном месте.

«Евдокия! – взрычал он, как дикий сатрап, –

Мое сердце болит и страдает!

Разрази меня гром, укуси меня краб,

Меня ваш экстремизм удивляет!»

«Ах, оставьте, Степан, ваш воинственный тон.

Мне нет дела до ваших амбиций.

Я люблю Дормидонта, стахановец он,

И решили мы с ним пожениться».

«О! Невеста коварная, с глаз уходи!» –

Взвыл Степан, рвя на шее тельняшку.

Под тельняшкой наколка горит на груди:

«Не забуду родную Дуняшку».

Минул год. Дормидонт Евдокию подвел,

Оказавшись на каверзы скорым.

С ней натешившись всласть, городскую завел

И подался на фабрику в город.

Краснофлотцем Степаном гордится колхоз,

Адмиралом его величают.

Рыбнадзора начальник – отважный матрос,

Браконьеры его уважают.

Он срубил новый дом и завел порося,

Обзавелся красоткой-супругой.

Аграфена в медалях и вымпелах вся,

Он гордится своею подругой.

В этой песне морали совсем никакой.

Я вам спел ее для развлеченья.

Так да здравствует Партия – наш рулевой,

Нас ведущая к новым свершеньям!

Неврастеник

Только это, только то,

Что-то будет, что же, что?

Я не знаю, я в бреду.

Может, я попал в беду?

Может быть, я заболел?

Может, мне уйти от дел?

Я не знаю, как мне быть?

Что мне помнить, что забыть?

Где-то счастье, где оно?

Мне не все, не все равно.

Я взбешен, попал впросак.

Умный я или дурак?

Мне бы что-нибудь хотеть –

Может, выть, а может, петь?

Вот задача, где ответ?

Может, прав я, может, нет?

Приходили доктора

И сегодня, и вчера.

И сказали, морща нос:

«Невменяемый. Невроз».

Уколов меня, сестра

Мне сказала:

«Спать пора.

Засыпай скорей, усни,

Пусть тебе приснятся сны».

Засыпаю, рядом мысль:

«В смысле – смысл или не смысл?»

А под мышкой жжет вопрос:

«Что такое паровоз?»

Дождливый вечер в пятницу

Пасмурный вечер. Серые здания.

Сигналы машин. Трамваев трезвон.

В городе дождь.

Город, градом израненный,

Горбится крышами и моргает

Глазами окон.

Городу заснуть бы, но – нет,

Не получается.

Людям ведь дома сидеть не хочется.

Дождь не помеха, какие глупости.

Наверняка, он скоро кончится.

И слышится жалобный города стон…

Дождь, дождь, дождь

Со всех сторон.

В скверах влюбленные зонтиком делятся.

На «Пушке» отважно грустит молодежь.

Толпа оптимистов у входа в «Метелицу»

Стоит, презирая навязчивый дождь.

И слышится жалобный города стон…

Дождь, дождь, дождь

Со всех сторон.

А назавтра растают тучи,

Улыбнется город печальный.

И нахальный солнечный лучик

Заглянет в чью-то тихую спальню.

Отряхнутся от влаги деревья,

Загалдят воробьи про что-то.

Лужи высохнут, станет теплее.

И наступит суббота.

Остров «Сиеста»

Белые чайки, синее море,

Красное солнце, желтый песок.

Остров «Сиеста» – счастье без горя.

Райский воистину он уголок.