Посох волхва - Алексей Витаков

– Это не подделка, мудрый Славарад! – вскинулся Ишута. – Посох, который я держу в руке, некогда принадлежал волхву Абарису.

– Ты шутишь, парень! Так шутить нельзя…

– Я могу доказать это на деле! – Ишута напрягся.

– Отец, он сегодня защитил меня от четырех саков. Знаешь, что он сделал с ними? – вмешалась Чаяна.

– И что же он такого с ними сделал? – В голосе Славарада сквозило сомнение.

– Хм… – Ишута бросил короткий взгляд на деревья, растущие вокруг дома.

Разбежался и, уперев конец посоха в землю, оторвался от земли, высоко закинув ноги над головой. В мгновение ока он оказался на ветви вяза и натягивал тетиву, превращая посох в стрелковое оружие.

– Откуда ты, парень? – На лбу Славарада выступили крупные капли пота.

– Я ученик того, кого ты видел с этим посохом, – волхва Абариса, – Ишута поднял лук, и маленькая стрела со свистом вспорхнула с тетивы.

В ту же секунду ягода вишни, одиноко висевшая на ветке у верхней части крылечного столба, брызнула ярким соком.

– Я, кажется, догадываюсь, кто тебе нужен! – Славарад смахнул пальцем с кончика своего носа алую капельку.

– Без него я не смогу стать настоящим волхвом, – юноша легко спрыгнул на землю.

– Восемь лет назад Морана затмила мой разум, и я обозвал лучшего из лучших выскочкой, дешевым карликом от меча и просто засранцем, – заговорил Славарад. – Чего я хотел? Славы… Да, Ишута, мы все, кто любит позвенеть сталью, обожаем только ее, славу! Мне казалось, что, если я разделаюсь с Аникой, мой меч вырастет в цене в несколько раз. Но Аника не появляется на состязаниях; он подсмеивается над теми, кто участвует в подобных вещах. Во всяком случае, я был твердо убежден в этом. Он ведь и со мной не хотел драться. Но я пообещал вначале обрить своим клинком его голову, а затем и принести ее на городскую площадь, чтобы все увидели наконец лицо человека, скрывающееся под длинной челкой. Он долго не реагировал на мой вызов, тогда я по-настоящему распетушился и стал обзывать его помойной собакой, крысиным выкормышем и так далее. Я веселил всех, кто слышал меня, начиная с постоялого двора и заканчивая центральной городской площадью. И однажды мы сошлись… Встреча произошла в лесу. Я так и не понял, каким оружием дрался Аника. Да и дрался ли?.. Я видел только серо-коричневый вихрь размером с человека. Вихрь этот показался мне прозрачным, потом губы, растянутые в печальной улыбке… И больше ничего. Схватка длилась несколько мгновений. Понятное дело, я ничего не успел толком сообразить, и сразу – страшная боль в коленях, которые сломались от удара неведомым оружием со страшным хрустом. Пока я падал, он нанес мне еще несколько ударов по лицу, один из которых полностью парализовал веко и сделал меня одноглазым… Ты скажешь, Аника жестоко обошелся со мной? Но что ему оставалось делать? Отпусти он меня целехоньким, разве бы я угомонился. Да и за все нужно платить, ведь так?.. Я не знаю, что бы стало с Чаяной и совсем еще маленьким Кнелем, если бы он, этот Аника, не бросил мне на грудь целый кошель золотых монет… Мы до сих пор, хоть и весьма скромно, но все же отчасти живем на его деньги. Вот так я стал калекой и теперь из этого кресла смотрю на текущую за воротами жизнь, – Славарад глубоко вздохнул и попросил Чаяну укрыть его одеялом.

Через минуту он уже крепко спал. Прохладный утренний ветерок теребил его сухие белые волосы. Неподвижны были калечно-сведенные навеки ноги. Неподвижны жилистые, узловатые руки. И лишь тонкий след от одинокой слезы на морщинистой, иссеченной шрамами щеке светло и остро поблескивал в лучах восходящего солнца.

Глава 3

«…В начале веков, когда еще не было ни земли, ни неба, существовала огромная разверстая бездна. По обоим концам бездны лежало два царства: на юге – Муспелльхейм, царство света и тепла, и на севере – Нифльхейм, царство мрака и холода. Посреди Нифльхейма бил источник Нвергелмир, от которого исходили двенадцать закованных льдами потоков. От действия южной теплоты льды начали таять, а из растопленных капель произошел первозданный великан Имир. Во время сна Имир вспотел. В плодоносном поте под его левой рукою родились муж и жена, а ноги его произвели шестиглавого сына – так возникло племя инеистых великанов. Лед продолжал таять, и явилось новое существо – корова Авдумбла. Из четырех сосцов ее лились млечные потоки, которые питали Имира. Сама же она лизала ледяные скалы, и к вечеру первого дня образовались от того волосы, на другой день – голова, а на третий день предстал огромный и сильный муж по имени Бури. От этого Бури народился Бьерр, который взял за себя дочь одного из инеистых великанов, и плодом их супружеской связи были три сына, принадлежащие уже к числу богов – Одхинн, Вили и Ве. Эти три брата, представители бурных гроз, убили Имира, и из ран его излилось так много крови, что в ней потонули все инеистые великаны. Только один успел на ладье спастись со своей женою, и от них-то произошла новая порода великанов. Сыновья Бьерра бросили труп Имира в разверстую бездну и создали из его крови море и воды, из мяса – землю, из зубов и костей – скалы, утесы и горы, из волос – леса, из мозга – облака, из черепа – небо, на котором утвердили огненные искры, вылетавшие из Муспелльхейма, дабы они освещали землю как небесные светила. Земля была кругла и со всех сторон опоясывалась глубоким морем, за которым обитали великаны…»

«Хрофтотюр» и «Фенрир» легли темными, широкими днищами на желтый береговой песок Днепра. И началась бойкая выгрузка товаров.

Хроальд стоял на носу своего драккара и пристально вглядывался в городские укрепления. Без привычного шлема голова конунга напоминала мелко обкусанное яблоко, угодившее в редкую, гнилую солому: седовато-рыжие длинные патлы росли несколькими островками, большую же часть черепа занимали плешины, на которых кривились и отливали синевато-лиловым цветом желваки и натертости от боевого шлема.

Все остальные викинги трудились, таская мешки и тюки, набитые добром, на берег. Со стороны, если отойти шагов на сотню, все выглядело вполне безобидным купеческим муравейником. Никто из местных жителей ничего и не заподозрил: слишком уж немного норманнов, да и товара вон сколько выгружают! До чужого ли тут?

Откуда же местным знать, что добрая половина тюков по приказу Хроальда набита разным мусором специально для отвода глаз. А самого-то товара, видит Тор, на полдня торговли, да и то в лучшем случае.

План Хроальда был прост: для начала развернуть торговлю, чтобы вызвать интерес у местного населения, затем, улучив подходящий момент, выкатить бочку с хмельным зельем и, хорошо подпоив любителей погулять за чужой счет, втянуть в «молодецкую забаву» парней, что покрепче да помоложе. Понятное дело, поглядеть на «забаву» придут и местные молодые красавицы. А вот тут уже не зевай! Такая тактика срабатывала не раз. И нового Хроальд ничего придумывать не собирался.