Шанс (Сборник) - Алексей Пехов

— Бредит, похоже, — раздался где-то недалеко от саней сиплый голос. И тут же знакомые интонации гулом отозвались в моей голове:

— Да. Упал он и вроде головой повредился… Когда шкуру повезем, лучше не показывать ему и не говорить ничего.

— Чего это ты, Стив, так волнуешься?

— Жалко, переживать будет, а у него и так не все дома.

— Предупреждал тебя! Нечего сюда городского тащить!..

Они убьют его. Что ж, может быть, тогда он успокоится.

Наверное, он и хотел покоя. Оставить навсегда этот снег, горы, озеро…

Я приподнялся на локтях, прислушиваясь. Голоса собак как будто стихли. Может быть, они потеряли след? Может быть, он ушел в свои горы? Спрятался? Огромная чаша долины вдруг показалась мне крошечной, словно блюдце.

Нет, здесь не спрячешься. Они найдут его… Да и не станет он прятаться.

Собачий лай зазвучал громче. Я совершенно ясно услышал звонкий, злобный голос Волка. А потом выстрел.

Гулкое эхо задрожало в горах. Затрещали сороки. Вот и все. Я опустился на сани, чувствуя нудную боль в ногах и почему-то в ладони. Я не заметил, что сжимаю кулак и пальцы впиваются в кожу.

Но собаки продолжали лаять. Вот еще один выстрел. Я снова приподнялся…

Его прекрасная белая шерсть была запачкана кровью, длинные прыжки по глубокому снегу казались сбитыми, неровными, но тигр мчался не останавливаясь. За ним растянулась цепочка бегущих собак, и неторопливо приближались люди с ружьями. Они знали, что ему не уйти от них.

Я ухватился за край саней, поднимаясь выше, и закричал. Тигр, услышав меня, резко изменил направление. Теперь он бежал ко мне.

Я видел, как один из людей медленно вскинул ружье, прицелился… Зверь споткнулся еще раз, но упал, только когда добежал до саней. Рухнул в снег и пополз ко мне из последних сил с тихим… почти стоном. Голубые глаза были затуманены болью и слезами. Окровавленная морда коснулась моей руки.

Я обнял его за шею, прижался щекой к мокрой шерсти. Сухой щелчок прозвучал совсем рядом. Подняв голову, я увидел рычащих собак, красный снег, черные дула. Охотники смотрели, как я обнимаю раненого тигра, прижимаю к груди его огромную голову и кровь течет по моим пальцам. Я встретился взглядом со Стивом. Он долго-долго смотрел в мои глаза, а потом опустил ружье. И спустя мгновение так же медленно опустились дула остальных карабинов…

Человек со светлыми глазами лежал на санях. Я понял, что он ждал меня и теперь точно решил помочь. Его руки легли на мою голову, я услышал громкий стук его сердца…

Мне больше не было больно И хотя я знал, что засыпаю надолго — не боялся этого сна. Теперь в нем не будет снега и холода. Я усну и проснусь другим… Совсем другим…

1999

Алексей Пехов

ЛЁННАРТ ИЗ ГРЕНГРАСА

Конь погиб, когда холодный шар солнца начал клониться к горизонту, предупреждая о скором приближении ночи. Ноги жеребца внезапно покрыл черный налет, он оступился, упал и больше не смог подняться. Лишь, хрипя, бился в судорогах.

Лённарт из Гренграса, которого многие знали под прозвищем Изгой, отошел подальше и хладнокровно наблюдал, как умирает его надежда догнать беглеца. Сиплое дыхание животного постепенно стихло, из ноздрей уже не валил пар, а стекающая по бокам едкая пена остывала на морозе. Черные крупицы плесени тем временем добрались до шеи, и последовала краткая агония.

Другой на месте Лённарта высказал бы какое-нибудь проклятие или воззвал к богам, требуя справедливости. Но мужчина лишь зло сплюнул себе под ноги. В том, что конь пал, винить приходилось только себя. Тот, за кем он гнался последние два дня, преподнес совершенно неожиданный сюрприз. Как оказалось, грабитель обладал куда большими талантами, чем можно было предположить. Ему хватило сил и знаний соорудить и спрятать ловушку так, что Изгой заметил ее лишь в самый последний момент.

Откинув тяжелый меховой капюшон, Лённ подставил морозному ветру скуластое лицо, заросшее русой бородой. Колючие льдисто-голубые глаза враждебно и пронзительно смотрели из-под густых бровей — охотник за головами искал опасность среди растущих по обе стороны дороги заснеженных елей. Но лес оставался спокойным и безмолвным. Никто и ничто его не тревожило.

Удостоверившись, что засады нет, Изгой выпустил рукоять короткого широкого меча, висящего на поясе. Присел на корточки и, сдерживая ярость, вновь осудил себя. Две ошибки за один день. Давно такого не случалось.

Отпечатки раздвоенных копыт исчезали в стелющейся поземке. Словно таяли… А ведь последние несколько часов они выглядели совсем свежими, потому он и продолжил погоню, не останавливаясь на ночевку в Хуснесе и решив успеть добраться до Федхе. Желательно вместе с пойманным по пути пленником.

Но неизвестный оказался терпелив. Ему хватило выдержки придерживать способности целых два дня, и теперь, оставив преследователя с носом, он с каждой минутой становился все недоступнее.

Тусклое солнце скатывалось по свинцовому небесному своду, на востоке появился бледный лик полной луны. Лённарт знал, что будет, когда над стынущими от холода землями выглянут первые звезды, — настанет Отиг, самая длинная ночь в году.

При всем бедственном положении, в которое угодил Изгой, он не мог не восхититься тем, как ловко беглец все провернул. Заставил поверить в свою уязвимость, отвел глаза и нанес удар с таким расчетом, чтобы охотнику стало невозможно добраться до жилья прежде, чем стемнеет.

Нечего и думать, чтобы вернуться в Хуснес до начала темноты. Если идти не останавливаясь, в городе будешь не раньше следующего утра. Поселение Федхе гораздо ближе и к тому же лежит на пути Лённарта — при должной удаче он доберется туда сразу после полуночи. В какой-то мере это обнадеживало. Но все равно Отиг застанет охотника задолго до того, как он окажется рядом с жильем.

Изгой вернулся к мертвому коню и, стараясь не касаться почерневшей, изъеденной язвами шкуры, расстегнул седельную сумку. Тащить с собой все, что в ней было, он не собирался. Лишний груз в такое время губителен. Мужчина остановил свой выбор на огниве, фляге с крепкой черничной настойкой да мешочком, в котором находилась смесь красного толченого перца, чеснока и крепкого табака.

Развязав зубами тесемки, он снял варежку и, оставшись в шерстяной перчатке, высыпал немного порошка на снег. Затем убрал вещи в переброшенную через плечо кожаную котомку. Прикрепил к унтам старенькие охотничьи лыжи и плотнее запахнул длинный плащ из барсучьих шкур. Уже на ходу Лённарт вернул капюшон на голову и побежал по пустынной дороге, больше ни разу не оглянувшись.