Кровавый рассвет - Микки Спиллейн

Но гости у меня все же были. Целых трое! Тихие гости, которые сидели на кровати, наблюдая за мной, и курили, выпуская удушающие клубы дыма. У одного из них на коленях лежал автомат.

– Входи, входи, Тайгер! – пригласил меня Хэй Райдолф.

– Пожалуйста, мистер Манн, – прибавил Томас Уотфорд. Оба стояли во главе ИАТС, и когда они сами шли на дело, ты сразу понимал, что это может означать для тебя. Третьего типа я никогда раньше не видел, но у него была внешность, типичная для наших людей из СИА, ИАТС или какого-нибудь другого агентства. Он был «человеком с ружьем».

Райдолф позволил мне присесть и кивнул своему парню, который отложил автомат в сторону.

– Кто это? – осведомился я.

– Альберт Кеттлер… Несмотря на то, что вы никогда не встречались, он о тебе наслышан.

Я посмотрел на него и отметил особую манеру сидеть на стуле. Все признаки породы, образования и воспитания были написаны на этой физиономии.

– После того, как нам не удалось натравить конгресс на вашу группу, Манн, а у Мартина Грэди нашлись деньги и покровители, чтобы замести следы, комитет решил держать вас под жестким контролем и полностью уничтожить, когда сочтет нужным.

– Ты, кажется, расстроен, что мы выжили, – ухмыльнулся я.

– Не перебивай старших. Манн. Я вновь улыбнулся ему в лицо.

– Конечно, кто-то должен убирать навоз после ваших деревенских увальней с их грубой топорной работой: никуда, кроме золотарей, их больше не возьмут.

– Политический аспект, – начал он, – был…

– Чушь! – взорвался я, вскочил на ноги и впился глазами в его лицо. – Я устал от вашей чуши, и от того, что вы тут наболтали! И многие из нас устали, и поэтому мы делаем, Райдолф, то, что делаем, запомни это! Когда где-то что-то заваривается и мальчики вроде вас, наложив в штаны, не могут это исправить, а политиканы боятся затронуть этот вопрос из боязни наступить кому-то на любимую мозоль в верхах, потому что могут быть не переизбранными на второй срок, тогда этим делом занимаемся мы. Нас ничто не остановит. Мы станем совать свой нос в дела, когда нас не просят, и делать то, что, по идее, должны делать вы со своими людьми. Когда кто-то из нас погибает, другие продолжают его дело. Все мы профессионалы, и ваши мальчики могут многому научиться у каждого из нас. Мы вытаскивали вашу задницу из огня не раз и потеряли на этом много отличных парней. Никто нас не остановит, никто! Теперь давайте к делу или стреляйте.

Прошла минута молчания, и мне показалось, что сейчас раздастся выстрел. Оба выглядели взбешенными: их морды покраснели от сдерживаемой ярости. Лишь Кеттлер сидел тихо и, казалось, улыбался. Наконец заговорил Райдолф:

– Может быть, здесь стоит поставить точку, Тайгер, и вывести тебя из игры.

– Как?

– Ты был в доме Чемберлена? Я знал, что он собирается протолкнуть, и коротко проронил:

– Ну и что дальше?

Он проигнорировал меня и продолжал:

– Габин Мартел дал нам подробное описание и опознал тебя по фото. Лифтер сделал то же самое. Мартел сдерживался до тех пор, пока его политическое убежище не было официально признано. Теперь он стал правительственным узником, и твой проступок оказался актом насилия и нарушением некоторых статусов.

– У вас была уйма времени, чтобы выяснить это.

– Это будет интересно для газет.

– Мы можем замять дело.

– Все может быть… Райдолф мрачно улыбнулся.

– Ну, а если мы попробуем, Манн? Несколько дней в одиночке пойдут тебе на пользу. Это ведь убежище. Но я тоже усмехнулся.

– Вы еще не спросили меня. Райдолф потерял терпение и взорвался:

– Что!?

– Зачем вы сюда пришли? Почему вы интересуетесь Мартелом?

– А как ты считаешь, почему?

– Потому что он не собирается говорить с вашими людьми, и вы это отлично понимаете. Он собирается хранить свою информацию крепко запечатанной, как в сейфе, а вы будете сидеть у пещеры Али-Бабы, не зная волшебного слова: «Сезам, откройся!» Он-то не побеспокоится шепнуть вам это слово, ну а вы ничего не сможете сделать, чтобы упрямец заговорил.

Тут я крепко его прищучил, и он понял это. Его извилины перебирали все варианты, пока, наконец, он не сказал:

– А ты, как я понимаю, можешь помочь делу?

– Есть некоторые задумки.

– Мы знаем некоторые из этих задумок. Немало ты оставил их на своем пути: мертвецы и разрушенные судьбы.

– Но они сами делали то же с другими людьми. Я ощущаю перед ними вину в той же степени, как перед Адольфом Гитлером.

– Здесь тебе это не удастся. Мы не позволим.

Я презрительно посмотрел на них.

– Пока я еще не приступил к делу.

– Что тебе нужно, Тайгер?

– То же самое, что и вам.

– Пока ты не скажешь нам немножко больше, тебе придется отдохнуть пару деньков.

Они не шутили, и мне пришлось бросить им кость.

– Ночью умер парень. Доказано, что это отравление газом. Его имя Билл Коплейн, он был репортером в агентстве Уоттса. Никто не знает, над чем он работал, но там могут обнаружиться штучки, связанные с Мартелом. Осмотрите крючок входной двери и проверьте труп – ему могли сделать инъекцию, которая привела к удушью раньше, чем по квартире распространился газ. Я предполагаю, что клиент открыл входную дверь, выбил плечом задвижку, набросил ему на лицо подушку и держал до тех пор, пока тот не потерял сознание. Затем сделал ему укол и имитировал сцену самоубийства.

Во время моего монолога они обменивались взглядами, стараясь понять и хоть что-то выудить из того, что я им натрепал.

– Полиции это известно? – наконец осведомился Уотфорд.

– Я не потрудился узнать у них об этом. Я был там в качестве официального газетного волка. Собирать такие вещи – их прямая обязанность.

– Тогда как вообще ты завязал контакт с этим парнем? Ты что, знал его раньше?

– Нет. Мне позвонили и сообщили, что у него имеются кое-какие данные, которые меня безусловно заинтересуют. Дали его имя и адрес, но когда я заявился к нему, чтобы выяснить это, он уже был настоящим покойником.

– Но ты пришел как репортер, – констатировал Уотфорд.

– Или просто использовал репортерскую карточку? – вмешался Райдолф.

– Я всегда пользуюсь ею, приятель. Я не в таком деле, чтобы можно было рассчитывать на случай. Никогда не знаешь, на что можно напороться. Почему бы вам не заняться этим?

Райдолф поднялся и подошел к телефону.

– Я собираюсь принять душ. Это вам не помешает?

– Валяй, валяй…

Я как следует вымылся и, вытершись досуха, натянул шорты. Когда я вошел в комнату, Райдолф вешал трубку.

– Что новенького?

– Они нашли следы иглы на бедре, – тихо произнес он.

– Это ваша главная зацепка. Теперь вы знаете столько же, сколько и я.

Уотфорд поднялся. Кеттлер последовал его примеру.

– Я подумаю… Если ты неправ, мы придем снова.

– Как вы меня найдете? Будете присматривать за Эдит Кен, да? Уотфорд мрачно ухмыльнулся и кивнул.

– Да, твоя Рондина. Она не была достаточно ловкой, чтобы заметить Кеттлера, и он с любовью проводил ее до отеля. Советую тебе оставаться в городе.

– Я постараюсь, джентльмены. Теперь, если вы не возражаете, я хотел бы отдохнуть без свидетелей.

Они прошли мимо меня к двери, и лишь Кеттлер пожелал мне «спокойной ночи». Он был профессионалом до конца: сразу узнавал своих. Подмигнув ему, я закрыл дверь.

Но не кинулся в постель, а запаковал свою хурду-мурду в чемодан, убедился, что коридор пуст, и прошмыгнул в холл. Когда у тебя в руках десятидолларовая банкнота, портье не задает лишних вопросов…

Чистое дело… Я устроился в отеле «Брайхам» под своим собственным именем, вызвал Рея Уоттса по платной переговорной и сообщил, что случилось с Билли Копленном, посоветовав ему не возобновлять эту связь. Если у него и были вопросы, то до этого он и сам додумался.

Рей быстро оценил ситуацию и заявил, что обо всем позаботится. Его не волновало, что Коплейн не оставил после себя никаких бумаг. Я понимал, что перетряхивать теперь квартиру – дохлый номер. Если у убийцы было время, то он уже давно все обнаружил, и теперь дело не поправишь. Я повесил трубку, вернулся в номер и рухнул на кровать. Это был чересчур длинный день. Сообщив в Ньюарк-Контроль свои координаты, я мгновенно заснул.

Она могла бы сначала позвонить, но не позвонила, а постучала в дверь около двенадцати ночи, вырвала меня из объятий кошмарного сна и заставила судорожно схватиться за кобуру 45-го.

Когда я открыл дверь, она улыбалась моему испугу. На этот раз наша серая мышка была в зеленом костюмчике. Девушка-блондинка, в мечтательных глазах которой таяли брызги шампанского. Белокурые волосы пышной короной обвивали ее головку. Ани Лайтер была либо самой ловкой чертовкой из всех, либо классным мастером в этих женских штучках с перевоплощениями.

– Давай, заходи, но как видишь, я голый.