Витебский вокзал, или Вечерние прогулки через годы - Давид Симанович

16 октября. Письмо из Союза писателей из Москвы - благодарность за участие в Днях, сообщить: а) что сделал или сделаю по впечатлениям поездки; б) куда и когда хочу еще поехать, секретариат окажет содействие. И письмо - прекрасное - от Александра Борщаговского. И хочется перенести в Дневник не только письмо, но и хоть несколько слов записать о нем самом.

Мы познакомились на Днях советской литературы в Красноярском крае. Он был руководителем малого писательского "десанта", вылетающего на Таймыр. И поскольку в группу входили литераторы из разных городов, Александр Михайлович расспрашивал каждого о его граде - Львове, Иркутске, Горьком, Витебске, о котором я мог ему рассказать слишком много. А имя Александра Борщаговского и его творчество были мне известны давно. Я читал его роман "Русский флаг". Помнил, что он был среди разруганных и даже преследуемых "безродных космополитов". Это его, умного театрального критика, включили в список тех, кого надо было заклеймить…

"12.10.79. Москва. Дорогой Давид! Спасибо Вам за память и доброе движение души: рад был получить обе Ваши книжки. "Подорожную" проглотил сразу же. Читал с интересом и не только потому с интересом, что многого попросту не знал; есть в этом небольшом сборнике очерков и свой секрет. Он в постоянном присутствии авторской (сиречь - Вашей) души, в Вашей открытой, заявленной привязанности к предмету. Некоторые очерки - особенно "дедовские" - Пушкин, Лермонтов, Лажечников - удивительно оркестрованы: так напишет прозу только поэт, не сбивая текст в скучные абзацы, говоря с читателем чуть-чуть срывающимся от волнения голосом. Очень славная книжка! Со стихами. особенно со стихами, которые выражают личность и страсти поэта действительные, у меня, как у читателя, счет сложнее. Я их читаю не торопясь, по несколько страниц в день. Точнее, живу с ними рядом какое-то время. Так будет и с Вашим сборником - послезавтра еду в Таллинн и беру с собой. Может быть и привыкну к ним, и сделаются они - пусть не все - моими тоже. Еще раз - спасибо. Обнимаю. Ваш Александр Борщаговский".

25 октября. Брест. Республиканский семинар. Записи на телестудии. Мой доклад-выступление. Предложил посмотреть о Твардовском - "Историю одного стихотворения". Трактовал - как жанр телевизионного литературоведения. Выступление у пограничником с Каризной, Голубом, Загорской (Буравкин сидел и слушал).

31 октября. В час пробежки до вокзала читаю сам себе стихи - свои и чужие.

1 ноября. На вокзале увидел толстый том "Святло яго душы" - воспоминания о Лынькове, и в нем - мой "Дзень у родных мясцінах", о том, одном дне в Крынках в мае 1961.

2 ноября. Много новых книг. И альбом Ильи Глазунова за 25 р. - так не издавался ни один советский художник. Вспомнил выставку его в Манеже.

5 ноября. Разговор по телефону с мамой. Ей нехорошо. "Скорая помощь". А я далеко и занят своими делами. А надо вырваться в Наровлю.

6 ноября. Звонил в "Юность". Злотников: " Поздравляю! Вы будете в 12-м номере. Редколлегия одобрила. Хорошо о Вас говорили Казакова и Дементьев. Кажется, три или четыре стихотворения…"

12 ноября. По настойчивому напоминанию Миколы Малявки отправил в Минск на радио 21 стихотворение, в том числе новые - "Порт Дудинка" и другие.

15 ноября. Минск. Перед пленумом - Татур: "Почему Вы не выступали в пединституте?" - "Мне никто не говорил" – "А Бележенко?" - "Нет"… - "А то, что в тот день должно было состояться собрание о создании отделения Вы тоже не знали?" – "Не знал…" И прояснилась целая история "про белого бычка". И все это я узнал в Минске, а не в Витебске, где от меня все скрыли…

Вечером - у Рема: Валя Тарас и Реня, Боря Заборов и Ирина, Яков и Ада. И днем: с Яшей, Карлосом и Борисом. Удивление их: "Ты еще в наше время надеялся, верил…". С Володей Меховым, ну у него вообще пораженческие настроения: "Как это ты еще заведуешь отделом на телевидении в такое время?.." С Шамякиным: "Ты маю пазіцыю ведаеш, я сам табе прапанаваў, бо хто ж яшчэ, калі не ты, але я табе калі-небудзь потым перакажу, як усё выглядала, а пакуль мы яшчэ кропку не паставілі… апошнюю…"

17 ноября. Рассказал все дома. Эм заплакала… Надо писать! Этот праздник всегда со мной!..

22 ноября. Окуджаву читал до часа ночи - хорошая проза, и читается с интересом. Но я люблю и пою его песни.

26 ноября. Приехал Леонид Прокша. Мы должны выступать в милиции, над которой шефствует Союз писателей. Перечитываю "Мастера и Маргариту". Принес "Сто лет одиночества" Маркеса в переводе Карлоса Шермана и Валентина Тараса. Все-таки нервничаю из-за того, что должно произойти с отделением. Но нервничаю… как-то спокойно, успокоенно, что ли.

29 ноября. До Наровли добрался в 15. Мама сидела на кухне. Папа топил грубку. Мама чувствует себя просто плохо, худеет, нет аппетита. Сидел возле нее и папы. Говорили, говорили, говорили.

30 ноября. Парк. Припять. Мама и папа…

2 декабря. Прощание. Как хорошо, что я вырвался и приехал. И мама с папой - еще через окно…

6 декабря. Наверно, вечер Анатоля Конопелько был действительно очень хороший. Вел я легко, весело, непринужденно. Полный зал областной библиотеки - студенты, которые его любят. Выступали все литераторы: Попкович, Морудов, Кляшторная, Гальперович, Григорьев, Кузьмич от обкома комсомола. И сам Толя был рад и "в ударе".

7 декабря. Передача об итогах литературного года и поездка в Шумилино. Вечер встречи с телезрителями. Вел. 2 часа: Попкович, Кляшторная, Григорьев, Морудов, Гоман с песнями, Калинина, артисты театра.

12 декабря. Большой бригадой - в Новополоцк. Вечер "Молодика". Полная сумка книг по философии, двухтомник Гегеля и др.

19 декабря. Ну вот и праздник будет: в "Лит. России" анонс: "Юность"-12 - рядом с другими (Кушнер, Храмов, Чуев, Пьянов) есть и я. Но той радости, которая могла бы быть когда-то давно, теперь нет. И только умом понимаю: как хорошо - был в "Новом мире", теперь - в "Юности". А скольким поэтам не удается прикоснуться к этим журналам.

24 декабря. С Ламаном - на заводе электродеталей. Слушают его стихи хорошо, а больше интересуются: женат ли, разговаривает ли с женой по-белорусски.