Дорожные работы по наследству - Юлия Алексеевна Фирсанова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Как ты? Я беспокоилась.
– Я никогда не чувствовал себя лучше, Алира. Сила переполняет меня, но не давит и не перехлестывает через край, грозя катастрофой. Я могу черпать столько и так, как сочту нужным: мне одинаково легко упокоить зомби в пределах Нейссара или сотворить лича на окраинах всего Киградеса и призвать его к служению. Теперь я понимаю высочайшую ценность живого якоря. И это не могущество, а спокойствие души. Так отрадно, что ты есть в этой вселенной.
– Сама рада! – рассмеялась я и, поддавшись порыву, обняла дядюшку и расцеловала его в обе щеки. Ну и пусть не по правилам реш-кери, зато от души.
– Я обрел нечто стократ более драгоценное, чем усладу сердца и плоти, ты – отрада души. Алира, я рад, что охотник привел в наш мир именно тебя, дочь Гвенда, – прижав меня к груди, ласково шепнул дядя. Страсти в нем более не чувствовалось, лишь бесконечная привязанность.
В кои веки ошибся догадливый Чейр и прав оказался Ивер, любовниками нам быть не суждено. Теперь четко осознала: этого не позволит связь, контролирующая силу некроманта. Можно, наверное, вообще отказаться от стрёмного некромантского таланта, но тогда кто встанет щитом Киградеса? Дядюшка слишком ясно видит свой долг и любит свой опасный дар. Потому рад нашей связи, умножающей его дар и облегчающей контроль. А те, кто не был бы рад и привержен долгу, скорее всего, отсеялись в опасной профессии задолго до обретения якоря. Не на пенсию, конечно, ушли, а вымерли, как мамонты и динозавры.
– Я, наверное, тоже рада, как все обернулось, – вынужденно призналась, имея в виду и дядю Ивера в частности и свою судьбу в целом.
Жить под чужой маской, какой бы настоящей она ни казалась, – не выход. Наши жизни нашими не были, ну а что теперь не все устраивает в тех, которые есть, настоящие, так кто сказал, что с иллюзорными было бы наоборот?
Зато, кому скажи, позавидуют нашему карьерному росту: сестра – княгиня вампиров, брат – властитель эльфийских лесов. А что за фасадом жуткой или красивой сказки чертова прорва работы, так читайте мелкий шрифт в контракте. Не разглядел? Твои проблемы!
– Потанцуем, дядюшка? Мы как раз собирались импровизировать с кешангором, – предложила я умиротворенному некроманту.
– С удовольствием, Алира, – улыбнулся Ивер, чуть склонив голову с уникального оттенка волосами, и присоединился к танцу.
И пусть двигался дядя, не уподобляясь смертоносной черной тени, но движения его были точны и изящны. Как и у всех, кроме Аста, в этом зале было довольно практики, чтобы освоить танцы реш-кери в совершенстве. Дро-су брал природными талантами. Я же – долбанувшим меня по маковке артефактом. Что лучше? Можно и не спрашивать. Но, увы, с безумной историей моего происхождения ничего иного, чем помощь Архета, не оставалось. Зато теперь дядюшка с мощью, покорной его воле, мог стать мне партнером в танцах и в обществе князей Круга. Сила позволит скрыть себя в достаточной мере. И впечатление мы произведем еще более значительное!
Глава 39. Каждый сходит с ума по-своему!
В Киградес мы возвращались лишь к сумеркам. Ноги гудели, спина отваливалась, даже несмотря на усовершенствование организма. Спать было рановато, голода я не испытывала, хотелось завалиться на кровать или диван с какой-нибудь книгой и банально расслабить тело и гудящую голову.
Чейр напомнил про планы на посещение оружейной, а мне захотелось его загрызть прямо теми зубами, что есть, не отращивая клыков.
В оружейной я, когда лазила по замку, обозревая окрестности, была. В перерывах между разбором бумажных завалов лазила, отдыхала душой. Это ж классно, когда такая махина в твоем полном распоряжении, и никто не лезет под руку с мудрыми советами: «туда не ходи, сюда не ходи, чтобы чего на башку не упало, а нога в яма с кольями не попала». (Они у меня тоже, между прочим, в Киградесе имеются, больше десятка!) Призрачные слуги молчаливы и безотказны. Так вот, и сам замок, и оружейная при нем впечатляют. Сколько поколений ее собирало, даже представить страшно. Это просто какой-то роскошный склад для немаленькой армии. Там можно поселиться на недельку-другую и все равно не успеть осмотреть и пощупать каждую убийственную или защитную фигню.
– Выбери то, что мне подойдет, по твоему разумению, а я уже потом определюсь, что удобнее и к чему душа лежит. Призрачные слуги тебя проводят. Доступ для всех, кроме князя, закрыт лишь в сокровищницу, – отмахнулась я, ухватившись за делегирование полномочий чисто из лени.
Чейр поклонился, довольно сверкнув глазами, и исчез быстрее мысли. Ну а что, мальчики подрастают, но игрушки остаются. Оружие, наверное, относится к той категории игрушек, к которой испытывает слабость каждый мужчина, и возраст тут особого значения не имеет. Давя лыбу, я почти споткнулась, когда шедший подле меня Аст замер и едва заметно нахмурился.
По темному лицу привыкшего не отражать ни единого движения чувств мужчины сложно было что-то прочитать. Но я как-то умудрялась, хоть великим физиономистом отродясь не была. А значит, виноваты был Архет и клятва, связавшая меня с эльфами, дроу и даже Чейром. Хотя Чейр не клялся в полном смысле этого слова на крови и с театральным коленопреклонением. Может, поэтому я в его душе читала, как в на совесть зашифрованной книге, ключ от которой в руки целиком не попал.
– Чего у нас плохого успело случиться? – удивилась я напряжению спутника и пошутила: – Остальные двое из твоей тройки потерялись?
– Эрд смазывает клинки, но Лабрэс вне твоего замка, моя княгиня, и с ним лоэ-диэль, самка, – очень по-расистски объяснил дро-су.
– А двое других эльфов там же? – начала было говорить я и тут же сама осеклась. Чего спрашивать, если я сама прекрасно знаю, кто, где и с кем. Киградес сливает информации на постоянной основе после того, как я к его «интерактивной карте» подключилась. Правда, насчет «что делает», полной картины не дает. Потому какого ляда понадобилось в саду Кайриль и Лабрэсу вдвоем я не знала. Эльфийская же парочка с четырьмя косами на двоих сейчас находилась в своих покоях.
– Пойдем, посмотрим. И, Аст, девушку зовут Кайриль, не стоит ее оскорблять.
– Оскорблять? – непонимание в голосе дро-су было абсолютно искренним.
Он никак не мог уяснить, почему его слова показались мне возмутительными. Вот же высокомерная расистская зараза с полным отсутствием привычных человеку моральных
