Память и желание. Книга 1 - Лайза Аппиньянези

– Произошла ошибка, – сразу заявила она, поздоровавшись с заместителем коменданта. – Сюда по ошибке доставили мою кузину Каролин Бержэ. Я приехала забрать ее.

– Но это невозможно, мадемуазель. У нас свой порядок и свои приказы.

Сильви бросила на него презрительный взгляд и выпрямилась в полный рост.

– Еще как возможно. Если бы ваш комендант был на месте, он сразу понял бы, как вести себя в подобной ситуации.

Сильви немного помедлила и, словно решив, что собеседник достоин ее доверия, села на стул и с обворожительно-таинственным видом продолжила:

– Понимаете, это очень деликатное дело. У моей кузины роман с очень… очень влиятельным генералом. – Она понизила голос до шепота, чтобы стоявший у двери солдат не услышал. – Каролин приехала на юг, чтобы родить ребенка. Я не знаю подробностей, но каким-то образом она оказалась среди евреев и попала в полицию. Прекрасно понимаю, что Каролин не сочла для себя возможным воспользоваться именем своего покровителя, чтобы выбраться из этой неприятности… – Сильви порылась в сумочке. – Вот, прочтите. Он хочет, чтобы я забрала и Каролин, и ее ребенка.

Она протянула офицеру письмо.

Тот медленно прочел его и вновь посмотрел на Сильви. Она спокойно ждала, явно не сомневаясь в успехе дела. Но помощник коменданта колебался. Он был человеком не слишком смелым, а тут речь шла о безусловном нарушении установленных правил. Вся жизнь этого офицера строилась на беспрекословном выполнении инструкций, поэтому, откашлявшись, он отвел глаза в сторону.

– Господин комендант вернется в пять часов. Вам лучше подождать. – По-прежнему глядя в сторону, офицер поднялся. – Можете посидеть в соседней комнате.

Оставшись одна в холодном казенном помещении, Сильви не на шутку испугалась. Ей казалось, что ожидание никогда не закончится. Из окна были видны ряды бараков. В одном из этих отвратительных сооружений сейчас находятся Каролин и Катрин. Надо немедленно действовать, иначе могут не выдержать нервы.

Решительно стуча каблучками, Сильви направилась к выходу.

– Хочу подышать воздухом, – сказала она охраннику.

Офицер кивнул, и солдат последовал за ней.

Сильви шла мимо угрюмых бараков, заглядывала внутрь, видела серые, вялые лица, пустые, лишенные какого-либо выражения глаза. Мимо нее проковыляла колонна заключенных – плечи опущены, ноги подгибаются под тяжестью тел. Один из мужчин упал, и приклад винтовки часового с размаху опустился на его тощие ноги. Подавив готовый вырваться крик, Сильви отправилась дальше. Было холодно. Сырой пронзительный ветер бросал ей в лицо волны отравленного воздуха. Сильви содрогнулась. А вот и сектор, где содержались женщины. Она увидела очередь из женщин и маленьких детей. В исхудалых, синих от холода руках были зажаты оловянные миски. Раздатчик наливал в них из большого котла жидкую кашу. Женщина, только что получившая пайку, вдруг пошатнулась и уронила миску. Каша разлилась лужицей по каменистой почве.

– Дура неуклюжая, обойдешься теперь без жратвы! – прорычал хриплый бас.

Женщина, как слепая, не оглядываясь, побрела дальше. Кто-то поднял и подал ей упавшую миску, и несчастная рассеянно прижала ее к груди.

Сильви во все глаза смотрела на сгорбленную, еле передвигавшуюся фигуру. Вьющиеся волосы с проседью, серое, покрытое морщинами лицо, пустые темные глаза. Не может быть! Сильви замерла на месте, потом решительно направилась к женщине и взяла ее под руку. Часовой попытался вмешаться, но Сильви прошипела:

– Не трогай меня! Немедленно отведи меня к коменданту. Вы только посмотрите, что они сделали с моей кузиной!

Она обняла Каролин за плечо, чтобы та двигалась чуть быстрее. Каролин была похожа на автомат, она явно не узнавала свою подругу и смотрела как бы сквозь нее.

– Катрин, где Катрин? – прошептала Сильви.

Никакого ответа. И тут Сильви все поняла. Она с ужасом взглянула на руки Каролин – туда, где следовало бы находиться маленькой девочке. Кошмарный запах вновь обрушился на Сильви со всей силой. Она потащила Каролин прочь из этого проклятого места, подальше от мрачных бараков и изможденных лиц.

Когда они приблизились к штабу, им навстречу решительной походкой направился офицер.

– Куда это вы собрались, мадемуазель?

Сильви холодно взглянула на его нашивки.

– Я приехала, чтобы повидаться с вами. Я забираю отсюда свою кузину. – Голос ее звучал резко, возмущенно. – Смотрите, до какого состояния вы ее довели! Все из-за вас, из-за вашей идиотской ошибки!

Она накинулась на коменданта с неподдельной яростью.

– Я буду жаловаться! На самом высоком уровне! И уверяю вас, графиня д'Эпиналь меня поддержит.

Комендант хотел ее перебить, но Сильви не дала ему вставить и слова:

– А когда выяснится, почему погиб ребенок моей кузины и генерала…

Она оставила предложение незаконченным, чтобы угроза прозвучала еще страшнее.

Офицер не выдержал ее дерзкого, возмущенного взгляда.

– Но мадемуазель, – пробормотал он сконфуженно. – Я ведь сам никого не арестовываю. Я всего лишь управляю этим лагерем.

– Ну, если так, – презрительно хмыкнула Сильви, – позаботьтесь, чтобы нас немедленно отсюда выпустили.

Лишь когда они отъехали от лагеря миль на пять, Сильви остановила машину. За все это время Каролин не произнесла ни единого слова. Сильви обняла ее, но та оставалась неподвижной. Между подругами пропастью пролегла смерть маленькой девочки, и не было слов, которыми можно было бы утешить несчастную мать.

– Я отвезу тебя домой, Каролин. – Сильви погладила Каролин по грязным, нечесанным волосам. – Домой.

– Лучше бы ты оставила меня там, – глухо произнесли потрескавшиеся губы.

Сильви обняла подругу еще крепче.

– Лучше бы я осталась там умирать, – прошептала Каролин.

Потом наступило молчание.

Сильви повела машину дальше. Она забыла о холоде и ненастье, чувствуя прилив неистовой, очищающей ненависти. Волна лютой злобы, поднявшаяся из самых глубин души, смыла страшные картины, виденные в лагере, и с особой отчетливостью перед Сильви предстало ненавистное лицо Надин. Стоглазая гадина показалась ей олицетворением всех враждебных сил, вся мерзость мира сосредоточилась в этой гнусной физиономии. Каролин спасена, и теперь можно заняться местью. Та, кто повинна в случившемся несчастье, заплатит сторицей.

Когда в послевоенные годы Сильви рассказывала о том, как ей удалось вытащить Каролин из концентрационного лагеря, люди смотрели на нее с недоверием.

Им казалось невероятным, что все произошло так просто. Но и представить себе кошмар, царивший в немецких концлагерях, они тоже были не в состоянии.