Сказки, расcказанные детям. Новые сказки - Ханс Андерсен

Вместе с тем существуют и определенные различия между сказкой Андерсена и народной (соответственно и фольклористической), так как сказочник с самого начала поставил перед собой задачу творчески самостоятельно обрабатывать известные сюжеты.

Его сказки, ставшие авторскими и получившие имя великого писателя, имеют свою творческую историю, почти о каждой содержатся интересные сведения в письмах и дневниках художника, а также в примечаниях к сказкам, написанных им незадолго до смерти.247 Кроме того, в отличие от фольклорного текста, продолжающего творческую жизнь до тех пор, пока оно живет в народе и имеющего, как правило, множество вариантов, литературная сказка Андерсена более стабильна и обычно существует в одной редакции. Сказку «Дорожный товарищ» — новый вариант сказки «Мертвец», более емкий, краткий, сдержанный, с отсутствием романтико-литературных реминисценций — можно трактовать и с точки зрения ее близости к народной традиции, с которой не порывал писатель, и с учетом формирования его мировоззрения, по-своему отразившегося на сходном материале.

Сказки Андерсена значительно длиннее народных (хотя могут быть и очень кратки, емки, как, например, «Принцесса на горошине», «Нехороший мальчик»). Это объясняется тем, что литературная сказка, подобно всякому литературному произведению, в отличие от народного, всегда предполагает письменную форму существования. А так как такую сказку уже не нужно запоминать, она может быть какой угодно длины.

Элементы трансформации народной сказки, уже заметные в сказке «Мертвец», получают дальнейшее развитие. Можно сказать, что в сборнике «Сказки, рассказанные детям», оно идет по двум линиям. С одной стороны, Андерсен чрезвычайно расширяет традиционные рамки сказочного жанра. В первом томе сборника наряду с изменением волшебной среды и ее приближением к реальной жизни появляется и новый мир, построенный по желательным для Андерсена законам. С другой стороны, писатель ограничивает фантастику сказок, облекает волшебные фигуры и образы в прозаические одежды, как бы «приземляет» их. Причем, если в первом томе Андерсен идет в основном по этому, последнему пути, то во втором томе, начиная с 1838 г., происходит расширение рамок сказки главным образом за счет создания особого волшебного мира, который можно назвать андерсеновским. И в сказках второго тома писатель творит этот новый мир, вводя в свои произведения и реально-бытовой комментарий и элементы научной фантастики.

В сборнике «Сказки, рассказанные детям» наряду с традиционными (у Андерсена редки стереотипные персонажи — три сына, падчерица и т. д.) живут и действуют подмастерья, сапожники, кожевники, пономарь, бабушка, трактирщик, пастух, студент, советник, поэт, дети и т. д. Встречаются там и такие необычные для скандинавской народной сказки животные и пресмыкающиеся как крот, ящерицы, а из насекомых — майские жуки, мотыльки.

С другой стороны, могущественные короли народных сказок у Андерсена «приземлены». Они сами открывают городские ворота и кувыркаются от радости. Если сравнить фантастику народных сказок с фантастикой датского писателя, значительно более свободной, нежели в народной сказке, и всецело подчиненной его воле, становится особенно заметно различие между обоими этими жанрами. У Андерсена очеловечены не только животные, но и его немногочисленные волшебные персонажи. Тролли, которые редко появляются у сказочника, превращаются в путешественников, а мать ветров журит сыновей за проказы и наказывает их как расшалившихся детей. «Нехороший мальчик» Амур — ребенок, страдающий от голода и непогоды. В отличие от народной сказки «Одиннадцать лебедей», где героине помогает волшебница, Элиза встречает в лесу обыкновенную старушку. Самые фантастические события носят у Андерсена реальный характер. Пещеру старого тролля освещают тысячи светляков, окружают же его не таинственные существа, а пауки (хотя и огненные), зеленые мухи и черные кузнечики.

Андерсен читает в обществе свои сказки

Рисунок Карла Хартмана. 1845

Уже в самых первых оригинальных, придуманных Андерсеном сказках 20-х годов выступали персонажи из мира природы и вещей. Так, в сказке «Водолазный колокол» герои — очеловеченные рыбы, которые говорят по-французски и боятся приблизиться к берегам, чтобы не стать жертвой людей. В оригинальных сказках первого сборника Андерсена особенно ярко выступает этот созданный им мир. В первой большой самостоятельной сказке такого рода «Цветы маленькой Иды» черты характера и поступки людей приписываются цветам и куклам, которые танцуют на балу, влюбляются, падают в обморок и умирают. Ослепительно белая ромашка (в одноименной сказке) с желтым, круглым, как солнышко, сердечком олицетворяет скромную милую девушку с золотым сердцем; детская игрушка — одноногий оловянный солдатик — бесстрашного и стойкого воина; кухонная утварь — обывателей.

Фантастика Андерсена вообще довольно умеренна. У него почти нет нарушений пределов времени и пространства, действие не происходит в тридесятом царстве и небывалых странах, отсутствуют, за редким исключением, и разные диковины. Правда, в отличие от народной сказки, где герои с трудом переходят из одного мира в другой, у Андерсена сказочный принц попадает в Райский сад. Изменен и один из важнейших законов народной сказки, закон троичности. Писатель не стремится создать впечатление об особой сложности предприятия, успех которого достигается лишь с третьего раза. И Элиза в сказке «Дикие лебеди» не третья, младшая сестра, которая побеждает только благодаря этому. Снижена у Андерсена и ступенчатость. Его герои не сражаются с трехглавыми, шестиглавыми, девятиглавыми змеями, они не приходят в лес с деревьями из золота, серебра и драгоценных камней. Герои сказочника попадают в горницы с золотыми, серебряными и медными монетами.

По сравнению с народной сказкой Андерсен изменяет характер инициальных и финальных формул. Он переосмысляет традиционный зачин «жил-был» и создает новый. Сохраняя указание на неопределенность времени и места («жил-был однажды…»), располагающее слушателей к необычайно интересному рассказу, а зачастую и восприятию чудесных событий, писатель расширяет инициальную формулу, когда пишет: «Много лет назад жил-был король, который так любил красивые новые платья!» Часто в зачине вместо короля или принца у Андерсена появляются необычные для народной сказки герои. «Жил-был поэт…», «Жили-были двадцать пять оловянных солдатиков…» Но сказочник уже не просто констатирует существование героя и не просто помещает его во времени, хотя и не уточненном. Большей частью он либо в инициальной формуле дает место действия, либо сразу же вводит читателя в суть происходящего: «В открытом море вода такая синяя…»; «Шел солдат по дороге: раз-два! раз-два!»248 Культивируя одну из основных функций финальных формул, установку на «правдивость» событий, о которых идет речь («Знай, что это истинная история!»), как бы констатируя тот или иной факт, датский сказочник и здесь остается оригинальным. В его концовках отсутствует морализация. Существенно, что, наряду с обычными неопределенными топографическими формулами как в зачинах и концовках, так и в самом тексте, у Андерсена встречаются конкретные указания места действия — Копенгаген, королевский сад, Турция. Или театр, кунсткамера, аптека, Круглая башня.

Авторская индивидуальность находит яркое выражение в образе рассказчика. Закономерное отличие литературной сказки Андерсена заключается именно в постоянном присутствии рассказчика, посредника между миром сказки этого автора и ее создателем. Реплики рассказчика слышатся то в инициальных, то в финальных формулах, а то и в самом тексте. Он постоянно дает объяснение происходящим событиям, оценивает людей, их вкусы, объясняет их поступки. «За городом, у самой дороги стояла дача; ты, верно, и сам когда-нибудь видел ее!»; «Да, веселая была эта ночка!»; пономарь ел рыбу, «потому что любил ее»; «фи! какой скверный мальчишка этот Амур!» Причем, если в русской литературной сказке второй половины XIX в. различают два основных типа сказочника — рассказчика из народа и самого автора, то Андерсену свойственна большая дифференциация этого образа. Роль рассказчика из народа исполняет у него и студент (это характерно для Дании, где основными собирателями фольклора были студенты), и старик-сосед, и фантастическое существо Оле-Лукойе, и цветы. В сказках второй половины 30-х годов в роли рассказчика начинают выступать отдельные действующие лица, что было связано с изменением композиции сказок Андерсена. Писатель строил свои произведения в простой народной манере и лишь в сказки «Сундук-самолет» и «Оле-Лукойе» вставил одну или несколько историй. Авторский голос также постоянно звучит на страницах сказок Андерсена. Порою он говорит от своего собственного имени. В некоторых сказках автор и рассказчик сливаются воедино, отождествляются, что придает происходящему оттенок достоверности.