Лучано - Ева Уиннерс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Туман в моем мозгу начал рассеиваться, и я услышала тихое всхлипывание, как у раненого животного. Кто-то плачет?
А затем звуки волн, разбивающихся о берег. Почему здесь пахло иначе, чем на нашей маленькой вилле? Я не слышала ни одного итальянского слова, доносившегося на ветру, как обычно. Запах моря был смутно знаком, но я не могла его вспомнить. Это была не Италия.
Я слишком долго держала глаза закрытыми, мой мозг и мысли искажались. Что мне запомнилось последним? Туман в голове мешал мне вспомнить события перед тем, как я отключилась.
Наконец, собрав достаточно сил, я заставила себя открыть веки. В ту секунду, когда я это сделала, сильная головная боль пронзила мои виски. Сквозь окутанную облачностью дымку мое зрение медленно прояснилось.
Темнота затуманила мое зрение, и меня накрыла волна тошноты. Я закрыла глаза, сосредоточилась на своем дыхании и заставила желчь застрять в горле.
Сосредоточься на своем окружении, на фактах. Когда я снова открыла глаза, отблеск лунного света, пробившийся через маленькое окно, осветил очертания комнаты. Я сосредоточилась на свете, ожидая, пока мой мозг рассеет туман, окутывающий мой мыслительный процесс.
Каждый угол комнаты был окутан тьмой, лунный свет не мог до них добраться. В комнате было тепло, слишком тепло, и мне в ноздри ударил металлический запах. Небольшая часть меня осознала это, но мой мозг был слишком медленным, чтобы это зарегистрировать.
Кровь.
Зажмурившись, я заставила себя вспомнить, как я сюда попала. Что-нибудь из прошлого…
Мы с Эллой вышли из дома, Лучано спорил со мной по поводу моего наряда. Кассио тоже был там. Они оба были в смокингах. Гала!
Мы пошли на сбор средств к моей бабушке. Я играла на пианино, и появился мой дядя. Он угрожал, что Роберто взорвет особняк Лучано, в котором находился его отец, если я тихо не пойду с ним и бабушкой. Он не упомянул Маттео, но моя бабушка намекнула моей маленькой семье. Они знали о Маттео. У меня не было другого выбора, кроме как пойти с ним или рискнуть убить Маттео и его дедушку.
Воспоминания нахлынули стремительно, и удушающий страх был единственной эмоцией, задержавшейся в моих жилах. Мы с Эллой пронеслись по лабиринту. Я нажала на курок своей бабушки. Я убила ее.
Я думаю. Я надеюсь, что это так.
Мужские руки вокруг моего горла, напротив моего рта, острый укол в мою шею. Боль. Крики Эллы. Мы оказались в ловушке — как мотыльки против слепящего света. Вот только этот свет убьет нас.
Мы с Эллой живем взаймы.
Приглушенный ропот проник в мой мозг. Я попыталась пошевелиться, но мое тело было слишком тяжелым. Как будто меня накачали наркотиками. Сердце у меня болезненно колотилось, кожа была липкой и холодной, голова раскалывалась.
Тихий шепот и всхлипывание. Болезненный стон сорвался с моих губ, и я повернула шею в сторону тихих голосов.
— Грейс, — тихий шепот. Габриэлла.
Я сморгнула слезы и заставила себя сдержать бешено колотящееся сердце. Она жива.
Я лихорадочно искала знакомое лицо. Я слышала ее, но не видела. Я всмотрелась в темноту и именно тогда заметила ее. Маленькое тело Эллы рухнуло в угол, ее руки обвили колени, ее лицо было бледным, щека покрыта синяками, а вокруг нее были длинные спутанные светлые волосы.
Моя грудь сжалась. Элла была здесь; она все еще дышала. Хотя сейчас мне хотелось бы, чтобы мы оба умерли. То, что нас ждало, было хуже смерти. Я снова зажмурилась, мое тело устало. Возможно, это кошмар.
— Грейс, пожалуйста, проснись, — послышался хныкающий голос. Я заставила себя открыть веки и увидела на себе медовый взгляд Эллы. Мы должны были быть сильными. — О боже, — тихо плакала она. — Я была так напугана. Ты так долго спала.
Я открыла рот, чтобы успокоить ее, но в горле у меня пересохло, и слова не выходили.
— Вот, выпей, — она подползла ко мне, извернулась и потянулась к единственному столу в нашей тюрьме. Поднеся к моим губам стакан воды, она прошептала: — Открой рот.
Я сделала, как она просила, и отпила немного воды. — Где мы? — я задала вопрос.
— Люди Бенито Кинга поймали нас. Ты помнишь?
Я снова закрыла глаза. Да, я помнила, но жалела об этом. Мы были настолько глупы, что открыли себя для моей семьи. В висках у меня так сильно стучало, что головная боль стала невыносимой. По крайней мере, моя бабушка умерла. Жаль, что мы не убили и моего дядюшку, но он остался, когда мы пробирались через лабиринт.
— Я слышала, как они сказали, что твой дядя умер, — прошептала она, как будто услышала мои мысли. — Лучано убил его.
Облегчение. Мой дядя умер, и мой муж наконец отомстил. И, надеюсь, моя цель была смертельной, когда я выстрелила в бабушку. Если бы только нам с Эллой не пришлось расплачиваться собственными жизнями.
— Еще воды, пожалуйста, — попросила я.
Я сделала еще один глоток. А потом еще один. Наконец я села, не обращая внимания на пульсирующую головную боль. Постепенно в моем мозгу прояснились события, которые привели нас сюда. Мы с Эллой в лабиринте с бабушкой, я стреляю в нее, охранник нападает. Их было слишком много.
— Где мы? — я спросила еще раз.
— Я не знаю, — на лице Эллы был страх. — Один из мужчин воткнул тебе в шею иглу. Ты потеряла сознание. Но мы не проводили много времени в машине. Я думаю, что мы все еще недалеко от Нью-Йорка.
Я огляделась вокруг. Мне нужно было найти выход отсюда. Мы не хотели бы провести остаток нашей жизни под контролем какого-либо бандита или в качестве его дохода. Мы находились в закрытой комнате, нас запирала металлическая дверь.
Одно единственное окно.
Это была единственная слабость в этой комнате. Мой взгляд медленно вернулся к Элле, и пока мы смотрели друг на друга, я могла только видеть их в своей голове. Мой муж. Мой сын.
Мне пришлось увидеть их снова. Жизнь не могла быть настолько жестокой, чтобы покончить с нами таким образом.
— Можем ли мы сбежать через окно?
Глаза медового цвета Эллы опустились, и я проследила за ее взглядом. Они раздели меня до нижнего белья и бюстгальтера. Моя голова резко упала на Эллу, и только сейчас я заметила, что она тоже была раздета до нижнего белья.
— Кроме того,
