Разведка боем - Владислав Жеребьёв

— И что?

— Засечем, когда метров сто останется.

— Но он может быть где угодно.

— У тебя есть лучший вариант? — Взгляды проводника и Капустина встретились.

— Нет, — сдался тот. — Но я не понимаю, как ты каждый раз умудряешься найти единственный правильный выход, соорудить гаджет и направить его во благо.

— На то я и проводник, — отмахнулся небритый. — Но ты, полковник, не буксуй. Понять, куда делся Всеволод я могу без труда.

— И как?

— Потоки. Информационные потоки. Ими тут заполнено все от земли до каждого пиксела ненастоящего неба. Где самый сильный сигнал, там и логово. Сильные мира сего, ничто без поддержки из нашей реальности. Пусть даже они тут трижды всемогущи, а без техсапорта им не обойтись.

Дело явно близилось к развязке, но игра вошла в несколько другое русло. Не зная, что ожидать от собравшихся, Всеволод молча смотрел на происходящее, а в голове творился сущий кавардак.

— Ирония, — барон вдруг расплылся в счастливой улыбке и дружественным жестом поманил всех к столу. — Альфа-самцы отходят на второй план, а на их место заступают серые кардиналы реальности, бойцы невидимого фронта.

— Сема? — Всеволод даже закашлялся, увидев, как преобразился Давыдов. Походка аналитика из шаркающей стала похожа на тигриную. Мягкий пружинистый шаг, плавность движений хищника.

— Не переживай, майор, — аналитик уверенно навел на Ария макаров и осторожными шагами двинулся вперед. — А ты, дернешься, башку как орех расколю.

— Так что ту происходит, Сема?

— Командир, ты не поверишь, наш Сема-обоссанные штаны секретный агент. — Хелл вошел следом за аналитиком и, осторожно прикрыв дверь, по-хозяйски заспешил к бару.

— А ты что? — Опешил от такой вести майор.

— А я что, я ничего. — Звякнув кубиком льда и плеснув в бокал виски, проводник довольно устроился в кресле.

— Вижу, вся команда в сборе. — Барон довольно потер руки. — Давненько у меня в кабинете не подбиралось такой пестрой компании. Прямо Бытие, глава седьмая, стих со второго по четвертый.

— Но вы, мой дорогой Фон Клаус, не столь лояльны, сколь хотите казаться. — Семен упал напротив Ария в одно из свободных кресел. — Где остальные, парень?

— У каждого своя локация, — просто развел руками немец. — Точное местоположение оставшихся в живых может сказать разве что центральный сервер, да сам Господь Бог.

— Семен, — Курехин тяжело вздохнул и прикрыл глаза. От всей этой сумятицы подскочило давление, и крохотные каменные молоточки изо всех сил долбили по вискам. — Что тут происходит?

— Извини, Всеволод, — Семен как то странно посмотрел на смакующего алкоголь проводника. — Я все объясню.

— Да уж постарайся, — барон вдруг залился новым приступом смеха. — А то господин майор, пожалуй, самое незаинтересованное в этом деле лицо. Я бы по старинке вызвал охрану, либо просто изменил часть локации под вашими ногами, и всех нарушителей размазало бы по каменным плитам пола, но мне тоже очень любопытно послушать.

Брезгливо покосившись на выжившего из ума полубога, бывший аналитик старательно откашлялся в кулак.

— Активность на закрытых радиочастотах и сверхзащищенные каналы данных мы отслеживаем еще со времен СССР, — начал он, лениво блуждая взглядом по полкам с книгами. — Мы, значит Федеральная Служба Безопасности, и тут больше ничего не скажешь. ГРУ работает с внешними данными, а, следовательно, и с внешними врагами и так уж получилось, что наши интересы, а точнее опасения, пересеклись.

Новый рубеж, работавший на территории всего постсоветского пространства сначала не вызывал никаких подозрений, но всплыли данные и мимо них пройти было нельзя. Работать над этим делом я начал с конца девяностых. Страна была в разрухе, компьютерных мощностей не то, что не хватало, их просто не было, так что работали по старинке, с огоньком и зуботычиной. Началось все с пустяка. Экспедиция золотоискателей и сорвиголов копытило Баренцево море в поисках нацистских сокровищ. В расшифрованных документах Кригсмарине были обнаружены маршруты подводных лодок, вывозивших награбленное, и каким-то образом эти самые координаты попали к любителям острых ощущений.

Подводная лодка, о которой шла речь, была затоплена нашими кораблями в сорок третьем году в районе острова Медвежий и с тех пор покоилась на дне храня свою отвратительную тайну, пока эти идиоты не попытались поднять её на поверхность. Сил и средств у них естественно на подобную операцию не хватило, и они решили привлечь инвесторов из-за рубежа. Благо, Финляндия с Норвегией под боком. Тут-то их делами и заинтересовалось ГРУ. Не знаю уж по наводке, или просто наитью, но парням дали по шее, инвесторов алчущих денег попросили вон, а лодку таки подняли и оттащили в сухие доки Мурманска, где она и была вскрыта со всеми почестями. Попытался в эту операцию влезть и Рубеж, в ту пору не имеющий столь впечатляющего финансирования и поддержки, из-за чего проект был мгновенно засекречен.

Что нашли на борту субмарины для меня загадка, но одно сказать могу однозначно. Дата поднятия её со дна и есть час икс, путь к краху всего существующего строя. Человечество само открыло ящик Пандоры, и расплачиваться за это придется именно нам.

— Мой дед был одним из участников команды, контролирующих секретность операции, — вдруг подал голос Капустин. — И видел там многое. Кипы документов японских исследователей Квантунской армии, опытные образцы их разработок в области контроля над человеческим сознанием, запасы препаратов…

— …и Ариев. — Давыдов внимательно взглянул на полковника, но тот только мотнул головой.

— Мой дед был немногословен по этому вопросу. Упомянул только о мозгах в банках, да о том, что в один прекрасный момент дело вдруг стало не подконтрольно ведомству.

— Коим и было ФСБ. — На лице Давыдова отразилась тень собственного превосходства. — Но все бы ничего, если бы не паршивая овца. Часть разработок, ранее доставшаяся советским войскам, не обладала ключевой частью, стабильностью. Тут же имеласьметодика тотального контроля, с одной лишь оговоркой. Разработка обогнала свое время. В сороковых годах попросту не было возможности покрыть радиосигналом большую территорию, а широкополосное вещание не давало стопроцентной гарантии успеха. Данные бились, подопытные погибали, сотни тысяч рублей финансирования вылетали в трубу.

С самого начала Казахское отделение пошло по тупиковой ветви развития проекта. Они считали, что требуется мощность, чтобы был подконтрольный объект. На деле же требовался объект, чтобы иметь мощность.

— Ничего не понимаю. — Покачал головой Курехин.

— Да просто все, Всеволод, — усмехнулся Семен, — просто как два пальца об асфальт. Рубежевцы старались создать свою версию виртуальной реальности, цифровыми копиями сознания, от того раз за разом и терпели неудачу. Слишком много было условностей. Активность того или иного участка головного мозга управлялась банальными химическими реактивами попадавшими в кровь, и тут появлялся узкий момент, географическая составляющая. Если блокиратор не имел признаков родственной среды, химических составляющих, которыми испытуемый был окружен с самого рождения, химикат отторгался организмом без попыток в нем задержаться. Выходил с потом, с мочой, с рвотными и фекальными массами. Попытки усилить его действие приводили лишь к летальному исходу. Впрочем, за последние десять-пятнадцать лет Новый рубеж кое-что на поприще создания идеальной локации добился.

Знали бы они, что подобного результата кто-то достиг еще пятьдесят лет назад, они бы рехнулись.

— Но как? — Нахмурился Курехин. — Ведь тогда не было средств мобильной связи, чтобы контролировать большие скопления людей. Не было мощных компьютеров способных обрабатывать потоки информации…

— Да и не нужны они были. — Семен вновь усмехнулся. — Думаете, почему барон может творить в собственной локации чудеса? Быть самодостаточным, полностью автономным?

Взгляды всех присутствующих сосредоточились на Фон Брауне и тот, почувствовав всеобщее внимание, рассмеялся и хлопнул в ладоши.

Шесть дней до часа «икс». День. Реальность. Петергоф.

Иванов лежал на полу кабинета, уставившись мертвыми глазами в потолок. Только что, буквально секунду назад он пил чай, и вдруг, выронив из рук чашку, сложился пополам.

— Что с вами? — Семен вскочил и подхватив извивающегося в судорогах двойника премьера, осторожно опустил того на ковер.

— Меня отключили, Фон Браун, немецкая гнида, — тело Тени выгнулось в дугу, и тут он заговорил, быстро, прерывисто, взахлеб. — Слушайте меня, Курехин. Слушайте и не перебивайте. Что-то в локации пошло не так, я это чувствую. Я находился в ней несколько лет и всегда был в тени, как и следовало. Почему я там оказался? Мне приказали. Я был внедрен и пытался понять, как устроен механизм изнутри. Кто приказал, не важно, имена я уже упоминал.