Дранг нах остен по-русски - Виктор Зайцев

Причин для волнения не было, больше того, к возвращению кораблей эскадры Петро с бойцами внесли свою лепту в общую копилку трофеев. Весьма вовремя, поскольку освобождённые славянские и христианские рабы едва помещались на кораблях магаданцев. Движение эскадры на юг здорово замедлилось, ведь эскадра состояла не из сорока восьми кораблей, а более, чем полутора сотен самых разных посудин. На некоторых помещались всего полсотни освобождённых рабов, другие брали на борт добрую тысячу людей. В общей сложности, по докладам капитанов, эскадра приняла на борт больше шестидесяти тысяч освобождённых рабов, всех, кто захотел свободы от татарской неволи.

К ним можно добавить пять сотен ювелиров, кузнецов, садовников, оружейников и просто красивых девушек-татарок, взятых в плен магаданцами из жителей городов. Насчёт девушек была инициатива самих офицеров, спросивших разрешения у Петра уже после захвата городов. Добрая половина солдат и офицеров магаданской армии оставалась холостяками. Предложение офицеров подполковник поддержал, конечно. Потому и пришлось часть людей пересаживать на своевременно захваченные трофейные корабли. Вещевых трофеев, кроме содержимого двух монетных дворов, включая всех мастеров и оборудование, оказалось немного. Тем более, что солдаты брали самое лёгкое и ценное, лишь ткани, пряности, продукты, ювелирные ценности и оружие. Все боеприпасы, найденные в захваченных городах, тоже загрузили на магаданские корабли, часть из них использовали, чтобы разрушить береговые укрепления захваченных городов.

В том, что крымские города удастся легко захватить, Петро не сомневался. Но, даже он не ожидал, что потери среди магаданских солдат составят три человека, случайно убитых при ограблении городов. При этом, по отчётам офицеров, подтверждённых трофеями, при захвате шести городов и двух монетных дворов, магаданские солдаты уничтожили только убитыми две с половиной тысячи татарских воинов. Да разогнали на порядок больше татар, когда расстреляли парой залпов из корабельных орудий примитивную береговую оборону городов. Петро сначала пытался сомневаться в докладах командиров, выискивал ошибки в арифметике. Но, вовремя вспомнил, какие потери несли русские казаки при покорении Сибири, или, английские войска в своих битвах с аборигенами при колонизации Азии и Африки. Там, при сравнимой тактике и немного превосходящем оружии, потери завоевателей оказывались на два-три порядка ниже. У магаданцев случилась аналогичная ситуация, усиленная более передовым оружием и тактикой. Самыми приятными и полезными "трофеями" оказались тридцать шесть монахов из православных крымских монастырей, чудом уцелевших под владычеством татар.

Им передали просьбу Петра помочь в подготовке семинаристов, стать посредниками между православным Крымом и православным Западным Магаданом. Но, прельстило монахов, по мнению офицеров, именно обещание напечатать для монастырей православные церковные книги. И, сетование Петра на отсутствие самой церковной литературы в православном государстве и переводчиков на магаданский язык. Кто, как не крымские православные монахи, три с лишним века, пребывавшие под игом татар, принявших мусульманство, сможет лучше понять важность миссионерства для сохранения православия? Потому неделю пути до Босфора подполковник наслаждался беседами с монахами из крымских монастырей. Он с удивлением узнавал настоящую историю татаро-монгольского ига и непростых отношений Крыма и Руси. Сам объяснял монахам, чего ждёт от православных миссионеров, удивляя тех своей "набожностью".

В проливе, соединявшем Чёрное и Мраморное моря, турецкие таможенники едва не потеряли сознание при виде огромной флотилии, уверенно двигавшейся на юг. Пока таможенники добрались до дежурной галеры, пока она приблизилась к флагману, флотилия успела втянуться в пролив, продолжая двигаться мимо бухты Золотой Рог. Заходить с таким грузом в турецкую столицу магаданцы не собирались. Петро с интересом наблюдал за действиями турецкой таможенной галеры, усердно догонявшей флагман, затем приставшей к его борту. Не опуская парусов, не снижая хода, флагман продолжал двигаться вперёд, а Хессель улыбался при виде неуклюжих попыток турецкого таможенника перебраться на борт флагмана. Когда толстяку в белых одеждах это, наконец, удалось, адмирал дал команду матросам сопроводить того на мостик.

– Немедленно остановите флотилию для таможенного досмотра и уплатите пошлину за проход через пролив! – безуспешно повторял турецкий чиновник Хесселю, на турецком, немецком, французском языках. На что адмирал лишь мотал головой, показывая пальцами на уши, мол, не понимает, и озвучивал это по-магадански.

Пока до чиновника дошло, что над ним издеваются, прошло ещё полчаса, ещё час ушёл на возвращение чиновника на свою галеру, затем в порт. Хессель развернул флагман, направляясь в сторону порта Константинополя. Подчиняясь его команде, ещё семь кораблей магаданцев, выбранные для обороны арьергарда флотилии, направились в сторону порта турецкой столицы. Равномерно распределившись у выхода из бухты, корабли замерли, опустив паруса, встали на якоря в полутора километрах от берега. Основная флотилия продолжала неспешно ползти мимо турецких берегов, в сопровождении сорока вооружённых магаданских кораблей. Десять из них шли в авангарде, на случай встречной атаки, остальные равномерно распределились вдоль всего каравана. Ждать адмиралу с арьергардом прикрытия пришлось долго, почти до вечера.

Невооружённым взглядом с кораблей были заметны паника и растерянность портовой администрации. Посыльные турки бегали от строения к строению, затем в порт прискакали на дорогих скакунах трое важных господ в богатых одеждах. Тут же, на улице, они о чём-то ругались с портовыми начальниками, указывая по очереди руками на магаданские корабли. Спорили долго, пока один из приезжих не указал рукой в сторону султанского дворца. На этом разногласия закончились, через пару минут посыльные разбежались к местам стоянки турецких галер. Очевидно, что оборона порта и таможенные функции вполне логично были возложены именно на галеры, самые быстроходные суда в условиях нестабильного ветра и узкого пролива.

Всего за сорок минут галеры принялись двигаться к выходу из бухты, туда, где замерли восемь магаданских кораблей. Одна за другой, галеры отходили с места стоянок, направляясь к магаданцам. Двигались галеры действительно быстро, последние из пятнадцати кораблей едва отходили от причалов, а первые галеры уже приблизились к магаданским судам. Хессель с Петром нервничали, не решаясь выбрать оптимальный вариант противодействия туркам. Открывать огонь на поражение первыми не хотелось, несмотря на то, что конфликт с Турцией был неминуемым и давно ожидаемым. Однако, выступить в роли немотивированного агрессора, не хотелось. В то же время, оба мужчины не сомневались, что турки обязательно проявят свои намерения, и, ждали этого.

Так и произошло, когда первый десяток галер приблизился на расстояние уверенного пушечного выстрела, около двухсот метров, турки замедлили ход, разворачиваясь к магаданским кораблям бортами. И, кто-то из нетерпеливых турецких канониров выстрелил из носового орудия в сторону магаданцев. Всё, первый выстрел в конфликте сделали турки, пора начинать.

– Беглый огонь по палубам картечью! – Крикнул Хессель, взглянув на согласно кивающего Петра. Чего тут возражать, если подобное развитие событий при планировании считалось лучшим из рассмотренных вариантов. – Поднять якоря! Абордажным командам приготовиться к высадке!

Пока картечь из двадцати четырёх пушек за считанные секунды снесла всё живое с верхних палуб ближайших галер, якоря магаданских кораблей выбрали, паруса подняли. Чтобы замаскировать наличие у всех восьми кораблей двигателей внутреннего сгорания и винтов. Под шум выстрелов с поднятыми парусами, на работающих двигателях, магаданские корабли подошли к обстрелянным галерам, качавшимся без движения на волнах. Небольшие призовые группы из пяти человек высадились на галеры, а Хессель дал команду плыть к берегу. Пройдя линию обездвиженных галер, восемь кораблей начали сближаться с отставшими галерами турок. Капитаны этих галер не сообразили сразу, что произошло, и, не успели дать команду на разворот.

Возможно, они просто считали себя сильнее чужих парусников, в своём же порту фактически находились. В любом случае, за десять минут, потребовавшиеся для сближения двух эскадр на расстояние выстрела картечью из магаданских пушек, ни одна из турецких галер не попыталась развернуться. А после пары залпов, отдавать команду галерным рабам стало некому. Несколько выстрелов из ружей по нижней палубе, через отверстия для вёсел, остановили галеры окончательно. Ещё одна абордажная команда высадилась на вторую трофейную группу галер. А магаданская небольшая эскадра продолжила своё движение к берегу, у причалов которого стояли до тридцати разных кораблей, капитаны которых при виде моментального разгрома отряда галер, спешили спустить паруса и закрыть орудийные порты в знак мирных намерений.