«Если», 2008 № 11 - Дмитрий Володихин

— Налево — это куда? — перебил я.

— В данном случае, своим собственным клиентам. Иногда весьма высокопоставленным…

— Кому, например? Или это служебная тайна?

— Да нет… — Товарищ из милиции усмехнулся. — Какая ж тайна, если уже все газеты трубят! Тот же Очипок, скажем…

— Это… наш бывший мэр? Который сейчас под следствием?

Он самый… Только под следствием-то он, понятно, не из-за этого…

— Я знаю.

— Ну вот… Представьте, вживили и ему незаконным образом, как раз перед выборами, причем такое новье, что круче не бывает…

— И?!

— Обстоятельства выясняются…

— А Олжас?

— Умерович? Сбежал. Как почуял, чем пахнет, так и сбежал. Да и черт бы с ним, между нами. А вот то, что он жесткий диск вынул с адресами и фамилиями потерпевших… Собственно, все, что осталось, это ваша визитная карточка. Попробуйте припомнить, Леонид Игнатьевич! Может, пока вы с ним общались, кто-нибудь еще в кабинет заходил…

Проводив представителя органов, я велел Лере никого ко мне больше не пускать и подсел к компьютеру. Влез в Интернет, проглядел местные новости, в частности скандал с левыми ботами. Да. Все обстояло именно так, как было сказано.

Запустил руку в боковой карман пиджака, потрогал четки, но включать не стал. Побоялся.

Печально, но, кажется, мне всучили именно бракованный автопилот.

Да-да-да, все странности сложились воедино, образовав непротиворечивую, хотя и безотрадную картинку. Подозрительная обстановка в кабинете Олжаса Умеровича, отсутствие ассистента, операция, проведенная в условиях, близких к нелегальным, небрежность консультаций… Это не говоря уже о многочисленных ботовых глюках, которые я по наивности воспринимал как нечто должное.

У, суки! Меня уже душила злость: на жулика Олжаса, на бывшего мэра Очипка, на Александра-Николая-Эдуарда, на себя самого. Даже на следователя, раскрывшего мне глаза. Мог бы, между прочим, и не раскрывать.

Душила, но как-то, знаете, не додушивала. Копошилось в мозгу некое соображение, мешавшее до конца излиться моему справедливому гневу.

Ну-ка, давай по порядку.

Допустим, следствие не ошиблось. Стало быть, пока я был оглушен веселящим газом, мерзавец в белом халате подменил мне металлическую коробочку, а мою отложил, скажем, для очередного ворюги мэра.

И что в итоге?

А в итоге мэр под следствием. Чего никак не скажешь обо мне.

Оч-чень интересно.

Не предположить же, в самом деле, что влиятельнейшему в ту пору Очипку тоже впарили нечто драное! Это нужно жизнью не дорожить, чтобы такое проделать.

В течение нескольких минут я перебрал и отбросил как заведомо фантастические еще несколько версий. К примеру: Олжас по запарке забыл, где у него какие лежат комплектующие, и, перепутав, все-таки поставил мне лицензионный продукт.

Бред.

Жулики в таких случаях не ошибаются.

Значит, все-таки бот у меня с брачком.

И что?

Самое время вспомнить, сколько народу в стране работает на компьютерах левой сборки и пользуется драными программами. Успешно, обратите внимание, работает! Наверное, то же самое и с ботами.

Полвывода есть.

Но не больше. Таким образом можно объяснить лишь то, что произошло со мной. А как прикажете истолковать историю с бывшим мэром?

Соблазнительно предположить, что бракованный бот куда больше приспособлен к бракованному социуму, нежели исправный. Хорошо, согласен, далеко не всякий бракованный бот! Но меня и не интересуют всякие. Меня интересует только мой собственный.

Тогда чего я, спрашивается, дергаюсь?

Однако остается другой (и давний) вопрос: а что же остальные не обзавелись автопилотами? Я имею в виду, те, у кого имелась такая возможность. Труадий, Лёша, Царство ему Небесное, тот же Александр-Николай-Эдуард! Почему он так запросто взял и одарил меня всей этой фурнитурой, вместо того чтобы вживить ее себе? Знал, что программное обеспечение — драное?

Почему из ботовладельцев мне известен один Очипок, и тот под следствием?

Предвидели, чем дело кончится?

Оно еще не кончилось.

И неизвестно, чем кончится.

Было бы остроумно предположить, что бот рассчитан лишь на честную жизнь, а стало быть… Увы, нет. Ни на что он не рассчитан. Он рассчитан на выбрасывание готовых ответов втемную. На поддержание беседы в то время, как его владелец смотрит какой-нибудь там, извините, блокбастер. Эта дура железная самые простые слова путает! Где ж ей отличить законное деяние от правонарушения? Тем более в наши-то времена!

Возвращаться к версии о том, что бракованный бот может быть в чем-то круче лицензионного, я тоже не собираюсь. Хотя поначалу она показалась мне любопытной. Сгоряча. Ну, допустим, не фурычат кое-какие функции. И что? Если это преимущество, то, значит, чем примитивнее автопилот, тем легче живется его хозяину. Извините, не верю. Теряется смысл разработки более сложных и дорогих моделей.

Мода прошла? Тогда бы за компанию с ней накрылась медным тазиком и фирма «AUTO-700». А она, насколько можно судить, накрываться не собирается. Тазика еще такого не выросло.

Нет, разгадка, думается мне, в ментальном, если можно так выразиться, шовинизме. Нормальным людям проще допустить мысль о разумности шимпанзе, чем о том, что бот может преуспеть в делах лучше их самих. Вот и пользуют автопилоты только для развлечения, наравне с музыкальными центрами и домашними кинотеатрами. А стоит коснуться чего-либо более серьезного, берут технику под жесткий контроль, как завещал Олжас Умерович, как учит инструкция по эксплуатации.

Это надо быть подобным мне обормотом, чтобы дать боту полную свободу выбора и пустить все на самотек. Однако обормоты — народ неимущий. Откуда у них автопилот? Разве что выпадет вдруг невероятный неповторимый шанс — и кто-нибудь сбросит упаковку в овражек.

Чтобы ментам не досталась.

Глава пятнадцатая

Когда автопилот обозначил на бледно-сиреневой тверди тонкую алую окружность и объявил, кто пришел, мне поначалу подумалось, что распознавалка глючит. Кого угодно ожидал я увидеть в своем кабинете — только не собственную тещу.

— Эдит Назаровна?!

Да, это была она. Гвардейская стать, седой генеральский ежик, но такое впечатление, что генерала внезапно разжаловали в рядовые. Выпуклые водянистые глаза обезумели, исполнились слезливого ужаса. Розовый праздничный костюм, на лацкане — одинокая орденская планка. В руках сумочка.

— Лёня… — простонала теща. — Но, может быть, все-таки стерпится-слюбится?..