Последняя из Лунных Дев - Барбара Дэвис

субурбане» выехал на встречку. И тот пьяный ублюдок выжил – а мать и маленькая дочка погибли на месте.

Лиззи откинулась на спинку сиденья, пытаясь уложить в мозгу то, что она только что услышала.

– И ты это видела? Видела саму аварию?

– Не аварию, нет. Такое я никогда не вижу. Только то… что потом. Когда все уже мертвы.

Ответ ее прозвучал так просто и прозаично, что Лиззи поймала себя на том, что не в состоянии даже подобрать слова.

– Не понимаю… как?… Ты говоришь, это случалось не однажды?

Ранна с несчастным видом кивнула:

– Да.

Окна в машине уже полностью запотели, и в салоне сразу стало душно и тесно, повеяло клаустрофобией. Лиззи рукавом вытерла часть лобового стекла, понимая, что тем самым лишь оттягивает время. Зная, что это все равно ничего не изменит.

– А ты знаешь… как это происходит? – спросила она наконец.

– В первый раз – с той самой девочкой – я решила, что сама это вызвала. Что я каким-то образом заставила это случиться. Я почувствовала себя тогда страшным монстром. А потом это случилось опять. Мужик шел из драгстора домой, и у него случился сердечный приступ – после того, как я наткнулась на него перед буфетной стойкой. А потом опять повторилось – с парнем, с которым я вместе ходила в школу.

– И сколько раз такое случалось?

– Не знаю. В какой-то момент я уже перестала считать. Не один десяток раз, наверное. И каждое из тех лиц навсегда врезалось мне в память. Ты даже представить себе не можешь, сколько у людей всевозможных способов умереть!

Лиззи промолчала. На это просто даже нечего было ответить.

– Я понимаю, Лиззи, что говорю сейчас, как сумасшедшая. Как будто на старости лет пытаюсь таким образом привлечь к себе внимание. Но, клянусь, я говорю правду. Знаешь, даже я не стала бы выдумывать такие отвратительные вещи.

– А Альтея об этом знала?

Ранна помотала головой.

– Со мной и так у нее проблем хватало. Мне не хотелось добавлять в свой репертуар еще и сумасшествие. К тому же это не из тех вещей, которыми хотелось бы перед кем-то хвастаться. Как, по-твоему? Что ты – какой-то чокнутый, который видит мертвецов. Когда люди говорят такие вещи, от них стараются поскорее отделаться. А я не хотела никуда уезжать. Тогда еще точно не хотела. К тому же я поначалу даже и не знала, что это такое. Это происходило только при прикосновении ладонью, и потом могла еще пройти не одна неделя до исхода.

В четырнадцать лет… Она была примерно в том же возрасте, когда проявился и ее, Лиззи, дар. Но это было ничто в сравнении с тем, что описала Ранна.

– Даже представить не могу… Ты, должно быть, была напугана до ужаса.

– Я никогда не знала, когда это случится снова. Или с кем. – У нее вырвалось короткое рыдание, похожее на внезапную икоту. – Так много лиц. Они являлись каждый раз, стоило мне закрыть глаза. А потом Лонни Вельден познакомил меня с водкой, и я нашла хороший способ пригасить вспыхивающие в голове образы. Какое-то время это помогало, потом перестало. И мне пришлось искать другие средства.

– Наркоту?

Ранна пожала плечами:

– Наркотики, крепкая выпивка, мужики. Все, что способно было хоть на время притупить сознание. А потом я обнаружила… – Она отвела взгляд в сторону. – Потом появилась ты. Дитя… Как я могла иметь дитя, когда во мне сидело такое! Что, если вдруг…

– Нет, не надо! – оборвала ее Лиззи. – Это мы можем обсудить как-нибудь потом. Почему ты рассказываешь мне это сейчас? И зачем мы вообще для этого сюда приехали?

Ранна опустила взгляд на руки, лежащие на коленях ладонями кверху.

– Я видела их, Лиззи. Видела сестер Гилмэн.

Понадобилось несколько секунд, чтобы до Лиззи дошел смысл сказанного.

– Что? Это как?

– Не знаю как. И никогда не понимала. Это просто… происходит. Был вечер пятницы, и мы с Джимом Суоном стояли возле «Молочного бара». Ждали, когда нам сделают по порции фраппе. И тут появились эти девочки. Они заняли очередь за нами. Внезапно старшая из них, кажется, Хизер, меня задела ладонью. И я их увидела. Причем сразу обеих.

Лиззи закрыла глаза, пытаясь представить себе невообразимое.

– Они были в воде, – тихо продолжила Ранна. – В том самом пруду. Я поняла, что это наш пруд, потому что на дне его что-то блестело. Это был мой браслетик-оберег, что я потеряла пару месяцев назад.

Лиззи изумленно уставилась на мать:

– Ты знала?! Все то время, что они считались пропавшими без вести, ты знала, где они?

– Я надеялась, что ошибаюсь, Лиззи. Я всей душой надеялась, что это не так. И я даже поверила в то, что ошиблась. Две недели прошло – а ничего не случилось. Еще неделя, потом еще одна. До того, как они вдруг однажды пропали, минуло целых пять недель!

Внезапно в сознании Лиззи появилось заплаканное лицо Сьюзен Гилмэн.

– Как ты могла скрывать это от всех? Их несчастная мать с ума сходила от горя.

Ранна подтянула к себе колени и села, свернувшись в комок.

– Думаешь, я этого не знала? Я каждый день наблюдала, как эта бедная женщина оплакивает своих дочурок, моля кого-то – хоть кого-нибудь – вернуть их живыми и невредимыми. И все это время я знала, где они. И знала, что они уже никогда не вернутся. Что я, по-твоему, могла сказать? Что мне явилось скверное предчувствие? И что потом?

Лиззи кивнула, неохотно соглашаясь. Никто бы на такое, конечно, не купился. А уж тем более из уст Ранны.

– Ты даже не представляешь, каково мне было, Лиззи, – знать, что они там, и держать это в себе. Я себя чувствовала, как тот чувак из рассказа По, который слышал стук сердца из-под половиц[22]. Я все боялась, что меня разоблачат, поскольку знала, что обо мне подумают, если такое случится.

Так, кусочек за кусочком, потихоньку все складывалось в цельную картину.

– Вот почему ты перестала тогда купаться в нашем пруду, – сделала вывод Лиззи. – И вот почему вдруг так странно стала реагировать на случайные прикосновения.

– Да, – выдавила та.

Этот мучительный шепот Ранны сказал ей о многом. Вчера вечером, когда Лиззи припомнила ей эпизод у кофейни, Ранна сразу ощетинилась из-за того, что люди показывали пальцем на Альтею и вели себя так, будто знали, что произошло с сестрами Гилмэн, в то время как никто на самом деле ничего не знал. Никто, кроме Ранны. Но это она вчера оставила недосказанным.