Чистильщик - Лев Пучков

– Ну, вот, собственно, и все! – торжественно сияя, заявил Слава Завалеев, выключая диктофон. – Теперь надо разработать порядок изъятия этого компрматериала и продумать акцию с перемещением несовершеннолетних шалав – последний этап, так сказать. Ну что, мужички, поднатужим свои хилые умишки?!

– А сюрприз?

– Слушайте, нетер-пе-ли-вые вы мои! – Оксана по слогам выговорила пожелание и вновь уперла руки в бока.

Славик вновь включил диктофон. Что-то около минуты пленка доносила до нас какие-то левые разговоры между врачихой и Оксаной, затем отчетливо послышалось восклицание терапевта:

– Ну ничего, ничего! Скоро вас тут всех под корень изведут! Приедет комиссия, моментом шкуру спустят, поснимают всех и в изолятор засунут!

Д.С: Комиссия прилетит. Никто не пострадает. Меры приняты… В изолятор не засунут.

Оксана: Стоп! Стоп-стоп… А ну, еще раз: что там насчет комиссии? Какая комиссия? Откуда прилетит? С какой целью? Какие меры приняты?

Д.С.: Парламентская комиссия. Из Москвы. Лишать губернатора парламентской неприкосновенности, снимать и проводить расследование. Меры приняты – комиссия не доедет до гостиницы. Будет автокатастрофа.

Оксан а: Откуда известно о комиссии? Кто еще прилетит с этой комиссией – это вам известно? И что за катастрофа – где, когда, каким образом это случится?

Д.С: Отцу позвонили – про комиссию. С комиссией летит следственная бригада МВД – это нам известно. Катастрофа будет на 127-м шоссе, между Вознесеновкой и городской окраиной. Она будет ночью – когда автобус пойдет из аэропорта. Там будет самосвал с керамзитом. Керамзит рассыплет, потом выскочит на встречную полосу, автобус затормозит и вылетит в овраг…

Я невольно вздрогнул. Вот черт! Кому-то здорово понравился мой способ расчета с товарищем Снеговым… Все повторяется в деталях: 127-е шоссе, проклятый овраг, керамзит, нет только резиновой бабы…

– Как сюрприз? – торжествующе поинтересовалась Оксана, привалившись к косяку и деловито скрестив руки на груди.

Ну что сказать? Сюрприз был на все сто. Позвонить Сухову в Москву не было возможности – где искать врио прокурора, я понятия не имел. Можно было отправить кого-нибудь в аэропорт и предупредить Сухова, но… кто мог дать гарантию, что с прибывшей командой не разделаются другим способом? Сухов совершил одну непростительную ошибку, стремясь обставить явление карательных органов с наиболее возможной конспирацией: они наверняка полагают, что внезапное появление высокой комиссии породит шок и враги начнут сдаваться, плача от раскаяния. Но Сухов-то, Сухов! Неужели он не взял в расчет возможность утечки информации?! Черт… Наверно, поверил, что на таком высоком уровне никакой утечки быть не должно…

– Мне нужен Бо. – категорично заявил я. – Предстоит специальная операция по полной программе.

Бо дома не оказалось – сказали, убыл куда-то по делам. Я сообщил говорившему со мной, что имеет место экстренная ситуация, дал свой адрес.

Затем я немного поразмышлял и набрал промежуточный номер Диспетчера ПРОФСОЮЗА.

– А-а-а, Капитан! – лживо обрадовался Диспетчер, когда я представился. – Ты куда пропал? Мы уж думаем тут – не случилось ли чего…

– Я тут того… развлекался немного, – солидно сообщил я и потребовал: – Мне нужно встретиться с Петровичем. Экстренно.

– Работы для тебя пока нет, Капитан, – уклончиво сказал Диспетчер. – Так что – развлекайся дальше.

– Передай Петровичу, – настырно заявил я. – Мне необходима ваша помощь. Передай, что могут быть необратимые последствия! Ты понял?

– Понял, – обескураженно пробормотал Диспетчер. – Минут через десять я тебе перезвоню… Куда перезвонить-то?

– А что – на вашем хитром определителе моего номера нет? – делано удивился я, ласково поглаживая телефон Бо. – Ты всегда перезванивал, не спрашивая адреса!

– Нету твоего номера, – смущенно признался Диспетчер и несколько раздосадованно поинтересовался: – Что это у тебя за телефон такой?

– А его нету, – придурковато сообщил я. – В природе вроде бы не существует! И знаешь – в некоторых случаях очень даже удобно… Короче – я перезвоню через десять минут… – И пошел к соратникам – послушать, какие бредовые идеи родились за мое пятиминутное отсутствие.

Послушав с некоторым интересом обсуждение ситуации, я вернулся в спальню и вновь набрал номер Диспетчера.

– В 16.30 тебя устроит? – поинтересовался Диспетчер.

– Вполне, – согласился я, посмотрев на часы: Бо должен был, по моим подсчетам, явиться минут за сорок до указанного Диспетчером срока. – Где?

– Стой возле калитки – заберут, – сообщил Диспетчер. – Выходи где-нибудь в 16.27.

– Откуда вам известно, где я обретаюсь? – делано удивился я. – Сам же спрашивал – куда-то я пропал… А?

– Нам все известно, – несколько напыщенно заявил Диспетчер и отключился.

– Вот и нашлась «крыша», – заявил Слава, когда я вышел из спальни. – Деятели, тоже мне! Даю гарантию, что насчет этой «крыши» уже все клерки УВД знают!

– Что за «крыша»? – поинтересовался я.

– Гостиница «Космос» – забронированы двадцать три номера для конференции животноводов Нечерноземья, – Слава презрительно хмыкнул. – С 23.00 сегодня и на десять суток вперед… Во деятели!

– А что такого? – удивился я. – Ну подумаешь – животноводы решили в кои-то веки собраться на конференцию. Вполне даже приличная «крыша» – я бы, например, ничего не заподозрил…

– Забронированы двадцать три номера люкс на восьмом этаже, – пояснил бывший опер Серега Айдашин. – Ты в «Космосе» бывал, Бак?

– Не-а, – я отрицательно помотал головой.

– Восьмой этаж для правительственных делегаций и новорусских крутых держат, – наставительно сказал Серега. – Номер стоит в сутки полтора «лимона». А где ты видел животноводов, которым по силам за декадное проживание отстегнуть пятнадцать «лимонов»?

– Все понял, перехожу на прием, – смущенно капитулировал я. – Ты, Слава, позвони-ка в прокуратуру. Я совсем забыл за хлопотами – сегодня увэдэшное начальство бригаду Генпрокуратуры пригласило вечерком попариться в ФОКе – а отказа пока не было. Как бы там их не оседлали лихие малолетние наездницы да не засняли бы при этом не менее лихие операторы! Вот конфуз-то будет!

Слава набрал номер областного прокурора, истребовал председателя комиссии Шабалина и замогильным голосом пригрозил: «Не ездите сегодня париться в сауну в ФОК. Это страшная подлянка! Вас там могут сфотографировать, заснять на камеру, расчленить и вообще…» – и положил трубку.

Через минуту телефон затрезвонил. Я снял трубку – звонивший представился Шабалиным и поинтересовался, кто это развлекается такими дурацкими шуточками.

– Это близкий друг Андрея Ивановича Сухова, – сообщил я. – То, что вам только что сообщили, конечно, не так страшно, но… не ездите сегодня в этот ФОК! Вы мне можете доверять – я звоню по поручению Сухова.

– Сухов в Москве, – настороженно произнес Шабалин. – А кто вы такой, не знаю – не имел чести быть представленным. Так что…

– И все же вам придется мне довериться, если не желаете вляпаться в историю! – сердито прикрикнул я. – Сошлитесь на занятость или еще чего там и… и ни в коем случае не говорите никому об этом звонке – по крайней мере, до приезда Сухова. Ясно?

– Ясно, – после некоторой паузы согласился Шабалин. – А вообще-то, молодой человек, такие звонки нужно делать с уличного таксофона – сейчас, знаете ли, повсеместно определители понатыкали…

– Я знаю вас как исключительно порядочного и рассудительного человека! – патетически воскликнул я и аккуратно положил трубку.

Вскоре прибыл Бо. Присутствие практика возымело положительный результат: уже через пятнадцать минут всем было ясно, что и в какой последовательности каждому предстоит делать. Затем разбежались по рабочим местам. Бо отправился в Верхний Яшкуль готовить специальный расчет для предстоящей операции; Слава с Серегой поехали монтировать «радиоперехват» для грядущего спектакля в рамках «Программы защиты и перемещения свидетелей»; Стае с Сашей Шрамом помчались на базар за объемными спортивными сумками; Оксана убыла домой – поспать маленько; Коржик остался на хозяйстве, а я пошел организовывать депортацию малолетних шалав.

Ровно в 16.30 у калитки притормозил темно-синий «БМВ».

– А «фордец» того… в ремонте? – поинтересовался я, пожав крепкую холеную руку Петровича.

– Ликвидирован после акции, – лаконично ответил Петрович. – У тебя что-то стряслось?

«Так вот ты какой, северный олень!» – подумал я. Если «Форд» ликвидирован после акции, значит, Петрович, который является управленцем, до сих пор, образно выражаясь, «практикует» – сам участвует в разработке и проведении мероприятий по программе ПРОФСОЮЗА.