Звездный корсар - Олесь Бердник

В лазоревой мгле просматривались легкие строения, мерцали бассейны-озера, кое-где в пространстве пролетали фигуры людей, а в центре исполинской сферы сиял искусственный светильник.

— Тут хорошо, — отозвался Корсар, — но я хочу показать тебе то, чего еще не видел ни один из моих сподвижников.

— Почему мне? — удивилась Гледис, с опаской поглядывая вниз.

— Поймешь сама, — вздохнул Гориор. — Если вообще поймешь. Держись крепче. Не выпускай моей руки, иначе — смерть!

Не успела девушка спросить, испугаться, как они очутились на поверхности астероида. Вокруг молчание и чернота Космоса, усеянная звездами. На близком горизонте ослепительно сияло Голубое Светило Ара, угрюмо громоздились зубцы базальтовых скал.

— Тут нет воздуха? — ужаснулась девушка. — Чем я дышу?

— Мною! — весело ответил Гориор. — Не страшись, моя энергия защитит тебя от воздействия пустоты. Мне вакуум — родная стихия, а ты — в энергопанцире.

Девушка, немного успокоившись, заметила, что ее окружает туманный ореол, на поверхности которого происходит кипение, словно некая незримая динамика ткала для Гледис волшебные доспехи. Корсар одобрительно кивнул, его ясно-синие волосы замерцали в солнечных лучах.

— Ты быстро привыкаешь к невероятному. Ты — настоящая подруга Корсара.

— Подруга, — прошептала Гледис, и сердце ее задрожало.

— Быть вездесущим — цель человека. Когда-то этими возможностями люди наделяли богов и мифических существ. Отчуждая мечту от себя, человек унизил собственную мощь. Не носить скафандра, не создавать искусственного микроклимата, а быть хозяином всеобъятности. Ты тоже станешь такой, как мы. А теперь взгляни на вселенскую беспредельность…

Гледис устремила взгляд на звездное пространство. Шаровые туманности, красные светила, голубые далекие солнца отразились в ее вдохновенных очах. Она вопросительно ждала: что Корсар хотел ей поведать?

— Величественные горизонты, неизмеримые расстояния трехмерного космоса, — молвил он. — Но чуткий разум ощущает, какая статика, какая неподвижность царит в нашем мире. Звезды, планеты летят со скоростями в сотни, тысячи ми в секунду — а нам кажется, что они замерли, что они прибиты к небесной сфере. И так все, все в трехмерности, в оковах времени-пространства. Замечала ли ты когда-нибудь муки природы, пытающейся освободиться от меры, числа, веса?

— Я интуитивно ощущала нечто подобное, — согласилась Гледис. — Мне деревья казались столбами огня, закованного в кору, листья, ветви. Им хочется взорваться, а они обречены медленно преодолевать узы плоти, чтобы раскрыть свою сущность…

— Прекрасно! — воскликнул Корсар. — Именно это я хотел сказать. Когда-то мы с Учителем просматривали ускоренные фильмы развития растений. Это был воистину огненный взрыв! Все живое — факел огня. Только пространство и время вводит живой поток в грубую форму и вынуждает застывать в мучительной статике. Надо разорвать координаты восприятия. Пойдем! Ты увидишь!

Яркая вспышка ослепила Гледис. Почти невидимая черно-фиолетовая молния разрубила Космос, смела прочь звезды и туманности. Исчезло ощущение тела. Радостный ужас и тревога всколыхнули естество девушки. В пропасть небытия, в бездну неведомого покатились волны хаоса — темного, безликого; распадались, таяли в неизмеримости.

А над этой безвидностью торжественно пламенели столбы нежных лучей в дивно гармоничных сплетениях, в мелодичных аккордах, рисуя очертания неведомого мира.

Невероятно трудно было осмыслить содержание той странной динамики света, но сердце знало — виденное открывает занавес желанного и сужденного бытия.

Гледис взглянула на Гориора. Его лицо непрерывно менялось, глаза мерцали радужными переливами. Исчезали очертания тела, одежды — все превращалось в калейдоскоп огня, многоликого пламени.

— Неужели и я такая же? — вырвался вопрос у девушки.

— Да, ты прекрасна! — послышался ответ. — Но мы лишь на пороге ноосферы. Мы еще эмбрионы нового мира. Только разорвав полностью трехмерность, мы улетим в Сверхмерность!

— Неужели тут есть жизнь?

— Только тут она и есть! Там, на Оране, — умирание. Здесь смерти нет. Гляди, Гледис!

Девушке казалось, что она пребывает в центре всеобъемлющей сферы, а вокруг нее происходит сказочная мистерия. Она видела, слышала, ощущала, обоняла — не задумываясь, как именно, — что вся беспредельность раскрывается перед нею.

Пространство исчезло, время пало, все близкое и далекое оказалось рядом, возле нее, в ней. И она стала частицей Вселенной и самой Вселенной. Все пронизывала мелодия Молчания (иначе не назовешь неслышимой Музыки, несущей на своих волнах миры), и той мелодией была сама Гледис.

Она превратилась в сказочное сплетение цветов, музыкальных консонансов, радужных фейерверков, героических мечтаний, поэтических вдохновений — всего лучшего, о чем она думала, читала, чего жаждала, призывала, надеялась. Все было воедино и отдельно. В нераздельности и независимо. В общности и самой полной индивидуализации.

Гледис узнавала знакомые цветы. Но эта близость проявлялась не в форме или в запахе. Они открывали такую многоликость пластики, трансформации, изменения, что казались синтезом тысяч и тысяч растений, пламенными фонтанами импровизаций.

Перед восторженным сознанием девушки возникали окоемы далеких миров, сказочных кораблей, неслыханно могучих существ и сущностей, дерзновенных свершений свободного разума, вышедшего из плена инферно.

Психика держалась на грани восприятия, сознание изнемогало. И тогда Гориор окружил ее неким покрывалом, подобным пламенному крылу. Мир ноосферы внезапно исчез, растаял. Лазоревая мгла обняла Гледис, и они снова оказались в знакомой комнате. Корсар склонялся над нею, в его прозрачных, аквамариновых очах читалась тревога.

— Тебе плохо?

— О нет, — прошептала она, благодарно улыбнувшись. — Ты поднял меня так высоко, что возвращения назад нет. Лучше умереть, исчезнуть, чем знать о таких мирах и не идти к ним. Но…

— Что?

— Что-то происходит во мне. Боль и тревога…

— Расскажи мне…

— Скажу. Только позже. Хочу отдохнуть, подумать. Пусть моя душа примет Новый Мир, как… как бутон, вырастающий из моего сердца…

— Мудро решила. Я оставляю тебя. Ты свободна решить свой путь.

— Ты придешь, Гориор? — умоляюще спросила Гледис.

— Когда позовешь меня — приду.

Но уснуть Гледис не смогла. Волны несли ее тело в безвесть. Тишина оглушительно гремела аккордами дисгармоний. Не сходит ли она с ума?