На пути к югу - Роберт МакКаммон

Войдя, Арден положила розовый мешочек на самый верх пирамиды старых ящиков. Теперь она достала его, раскрыла мешочек и вынула то, что было в нем.

Одну за другой она выстроила в ряд пять маленьких лошадок.

Они были куплены в дешевом магазине в Форт-Уэрт. Это было ничто, но это было и все. Пять лошадей: две каурых, одна черная, две серых. Краска уже почти слезла, обнажив красную пластмассу, из которого они были отлиты. Она знала их тайные имена, а они приглядывали за ней. Они напоминали ей о том времени, когда она была счастлива и верила, что будущее – это открытый перед ней весь мир. Они напоминали ей, что однажды она будет кому-то нужна.

Она уселась на край кровати и смотрела на маленькие фигурки, пока не устали глаза. Она потерпела неудачу и понимала это. Но ее мысли все ходили и ходили кругами вокруг одного и того же. Спасительница. Одно прикосновение Спасительницы – и она излечится. Так говорил Юпитер. Юпитер не мог обмануть. Нет. Одно прикосновение Спасительницы – и ужасное клеймо несчастья будет вытравлено из ее жизни. Спасительница не умерла. Спасительница вечно молода и красива, она несет в себе божественный свет. Юпитер не лгал. Он не мог лгать.

Но как быть с Дэном? Он не может идти дальше. Если он тот, кого Бог послал, чтобы отвести ее к Спасительнице, то почему же его отняли у нее? Арден подумала было о том, чтобы вызволить его, но что она могла сделать? И она видела, что он болен и слаб, он не мог продолжать путь.

«Ты – Его рука”, – вспомнила она слова Юпитера.

Но если Юпитер ошибся?

Шесть часов, подумала Арден. Шесть часов. Эта цифра должна накрепко врезаться в ее память, чтобы она могла проснуться вовремя. О Дэне придется забыть, она не в силах помочь ему, как бы ей этого не хотелось. Сейчас она должна помогать себе; завтрашнее утро – последняя ее надежда. Арден не знала, куда направится и как будет жить, если увидит могилу Спасительницы. И она не хотела даже думать об этом, потому что этот путь вел в черную безысходность.

Арден уставилась в потолок. Пять лошадей, пять ее талисманов, будут охранять ее всю ночь.

Глаза ее медленно закрылись. Она лежала, прислушивалась к гудению генератора, шорохам насекомых, к щебету ночных птиц и тяжелым ударам работавших вдалеке нефтяных насосов. Она страшилась того, что может принести с собой завтрашний день; в равной степени она боялась узнать и не узнать, что он с собой принесет. Одинокая слеза скатилась по ее щеке с той стороны, где было родимое пятно. Потом к ней пришел сон и унес с собой.

Пелвис вывел Мамми погулять, и сам, пользуясь случаем, справил малую нужду в бухту. Потом он подхватил Мамми на руки и направился назад, в дом, но тут заметил, как на мостках вспыхнула спичка. Этот переход вел к центру Сан-Нести. На мгновение он разглядел лицо и некоторое время смотрел, как разгорается и гаснет огонек сигареты.

Потом огонек исчез. Или человек спрятал сигарету в руке, или просто ушел – в темноте определить было трудно. Пелвис постоял еще несколько минут, поглаживая Мамми, затем в траве что-то прошуршало, и он решил, что пора возвращаться. При мысли о том, сколько змей может подстерегать его в темноте, Пелвис содрогнулся и заторопился к лампочке над дверью.

Глава 22

Шорох чешуи

– Я иду принять душ, – сказал Флинт Пелвису, когда тот показался в дверях. – А ты сиди здесь и не спускай с него глаз, слышишь? Возьми пистолет и сядь. Я скоро вернусь. – Когда он водил Дэна в сарай, то нашел в душевой кабине засохший кусок мыла. И хотя у него не было полотенца, но он больше не мог выносить запах собственного пота. Флинт был уже у двери, но остановился, чтобы задать вопрос, который не давал ему покоя:

– Эйсли, а где это ты научился играть Шопена?

– Сэр?

– Шопена. Та классическая музыка, которую ты играл сначала. Откуда ты ее знаешь?

– А, это меня заставила выучить моя учительница музыки. Она говорила, что это хорошее упражнение для пальцев и отличное средство сосредоточиться. Я думаю, эта музыка меня вдохновила.

– Никогда бы не подумал, что ты играешь классическую музыку. – Пелвис пожал плечами.

– Не такая уж это заслуга. Идите, сэр, принимайте душ, и не беспокойтесь насчет Ламберта.

Флинт вышел; у него были большие сомнения, что теперь он сможет слушать любимую кассету с записями Шопена с прежним благоговением.

Пелвис прошел в спальню, которую Флинт выбрал себе, и увидел убийцу: Дэн лежал на кровати, прикованный наручниками к раме. Пелвис уселся на другую кровать, положил рядом Мамми и навел пистолет на Дэна.

– Мне бы не хотелось, чтобы у тебя устала рука, – сказал «Дэн через минуту, когда стало ясно, что Эйсли намерен не опускать оружия до тех пор, пока не придет Морто. – Я боюсь, что тогда ты случайно пальнешь.

– Мистер Морто велел мне тебя сторожить.

– А ты можешь меня сторожить, направив этот пистолет куда-нибудь еще?

– Могу. Но не хочу.

Дэн хмыкнул и слегка улыбнулся.

– Ты, наверное, думаешь, что я какой-то отъявленный сукин сын?

– Ты убил двух человек. Это не делает тебя ангелом в моих глазах.

Дэн хотел сесть, но подумал, что не стоит делать резких движений.

– Я не убивал владельца этого проклятого мотеля. Это сделала его жена.

– Его жена? Вот это номер!

– Он был жив, когда я уезжал. Перед этим его жена стреляла в меня, но промахнулась, а он стоял рядом. Она всадила ему в живот заряд дроби. А потом разбила ему башку прикладом. Может быть, она очень разозлилась, что я сбежал.

– Гм. И, надо полагать, кто-то залез и в тот банк, чтобы убить того парня вместо тебя. А ты просто случайно оказался рядом.

– Нет, – сказал Дэн. – Это мой позор, и я никогда о нем не забуду.

– Удивительные речи.

Дэн подложил левую руку под голову и уставился в потолок. Под потолком кругами летала моль, стремясь найти выход наружу.

– У Бленчерда осталась семья. И в том, что обстоятельства сложились именно так, он не виноват. После того, что я сделал, мне нет на земле места, и я поэтому я готов умереть в тюрьме.

Пелвис помолчал. Он еще ни разу не видел живого преступника и сгорал от любопытства.

– А что плохого сделал тебе этот малый, что ты его убил? – тихо спросил он.

Дэн смотрел, как моль колотится об лампочку. Он был слишком взвинчен, чтобы уснуть, да и духота этому не способствовала.

– Я не собирался никого убивать, когда пришел в банк, – ответил он. – Бленчерд конфисковал мою машину. За неуплату взноса. А машина была последнее, что у меня еще оставалось. Я вышел из себя, он вызвал охранника, охранник достал пистолет, мы сцепились, и я его обезоружил. Но у Бленчерда тоже был пистолет. Он направил его на меня, и… я спустил курок первым. Даже не целясь. Я понял, что Бленчерду конец, едва увидел, куда попала пуля. Потом я сел в машину и уехал.