Столкновение (СИ) - Натали Бонд

Захар не спал всю ночь. Приехав домой, он открыл все документы о Кире, снова и снова их перечитывая, делая какие-то пометки. Уже в шесть утра, молодой человек налил себе кофе и вышел на балкон. Перед глазами стояла Кира, красивая, грустная, с немым укором в глазах. Изменить ничего нельзя, и хотел ли он этого? Нет.

Семь лет назад он любил Машу, и возможно войдя в палату Киры, Зак бы возненавидел ее еще больше, потому что она выжила. Боль от потери любимой девушки выгрызала его годами, заставляя страдать и мучать, не подпускать к себе никого ближе. В двадцать лет любовь абсолютно другая, бессознательная, окутанная флером невинности, нежности, некой наивной прелести. А потом первая любовь заканчивается, чаще люди просто расходятся, а иногда случается драма. И в тот момент мы взрослеем, уже не кидаемся в омут розового облака, а смотрим, думаем, прицениваемся — а стоит ли начинает с этим человеком начинать отношения. Более осознанно подходим к выбору партнера, присматриваемся, учимся слышать себя рядом с этим человеком. В отношениях должно быть хорошо обоим. Захару с Кирой хорошо, в самом начале их псевдодружбы, его тянуло к ней, хотелось болтать, делиться новостями, смеяться, быть рядом. Вскрывая своей прошлое, которое так тесно, оказалось связано с Кирой, он понял, о чем говорил отец.

Сложно не спутать любовь и жалость, удивительно похожие эмоции, но об этом никто не думает. Любовь — жалеет, а жалость — любит? Когда мы жалеем человека, то подсознательно ставим себя выше, показывая свое превосходство, хотим помочь, потому что можем. Когда мы любим, мы просто хотим, чтобы человек был счастлив, и если для этого придется помочь, то сделаем это не задумываясь. Захар не жалел Киру с самого начала их общения, он восхищался ей, ему нравилось с ней проводить время, видеть улыбку на лице; а еще его бесили её свидания с какими — то парнями, именно поэтому, он регулярно их срывал, звоня или закидывая сообщениями.

Нельзя жалеть того, кто сильнее тебя. Кира сумела побороть свою ненависть, свою боль, продолжая жить, даже лишенная каких-либо возможностей — она живет. Захар был слаб, долго мучался угрызениями совести, не мог простить брата, себя, даже Машу.

Прочитав о Марии, все то, что он не знал, Зак даже не почувствовал разочарования, нет ненависти, нет гнева, равнодушие. Пустота и странное чувство снисходительности к погибшей, а также благодарность за то, что она была в его жизни.

Докурив очередную сигарету, молодой человек умылся, переоделся, захватив ключи и кошелек, и пакет с документами, вышел из дома. Он поедет туда, где не был несколько лет.

Кладбище находилось на выезде из города, оно было новое, за последние десять лет его существования, деревья, посаженные на могилках, выросли не сильно. Зарах остановил машину около забора, прошел к небольшому магазину, купив воды, и два букета — один с белыми лилиями, второй с розами; вышел на главную тропу. На встречу ему шли люди, с грустными лицами, что — то тихо обсуждали, парень мельком глянул на них и пошел дальше.

Могилу Маши Зах нашел не сразу, она оказалась где-то в середине, небольшой холмик, без оградки, с баночкой для цветов. Памятник был в пыли, достав платок, Захар вытер фотографию девушки.

— Привет, Мария. — Сказал он и улыбнулся. Долил воды в банку и поставил четыре красные розы. — Я пришел себя простить.

Парень сидел на корточках, бездумно выщипывая травинки около могилы. Сегодня он посетил свое кладбище.

У каждого человека есть своё личное кладбище — людей, вещей, идей, мыслей, книг, мечт. Все то что мы уже похоронили, к чему не вернемся, то, что нам уже не понадобиться. И важно от этого избавиться — сжечь и развеять по ветру. Иногда приносить на могилку цветы, вспоминать хорошее, благодарить за всё это, и уходить. И пока мы не поблагодарим, не попросим прощения, и не похороним, всё то, что было когда — то важным и ценным, — двигаться дальше очень сложно.

Сегодня Захар просил прощения у Маши, он отпускал ее из своей жизни теперь уже на всегда.

Просидев около получаса у могилы Марии, молодой человек без труда прошел к месту захоронения его мамы, здесь не лежал гроб, маму кремировали и урну закопали, поставив небольшой памятник. Захар так же протер платком памятник, налил воды в большую вазу, которую отце вкопал в землю, поставил белые лилии.

— Она бы тебе понравилась, мам. — прошептал Зак и сел на землю, положив руки на колени. Ему вспомнилось, как мама переживала, что родители Кира, могут поднять шум, а еще в голове всплыла картинка, которая видимо старательно ждала своего часа.

Высокий худощавый мужчина и невысокая женщина стояли в коридоре больницы, дверь палаты парней был слегка приоткрыта, и он мог видеть и слышать весь разговор.

— Спасибо вам, — негромок сказала мама. — Я знаю наша семья принесла вам столько боли… пожалуйста, простите моих детей, они неплохие…

Она замолчала и всхлипнула.

— Не надо, — ответила ей женщина. — Мы вас не прощаем, но и зла держать не будем. Наша дочь жива и сейчас это главное.

На этом они ушли.

— Могла ли ты подумать, что через несколько лет, я буду встречаться этой девушкой? — хмыкнул Зак. — Я — нет, но она мне очень нравится, мам. Я хочу, чтобы она была счастливой. Со мной. Скорее всего ты была бы против, но прости, мам…

Захар вышел с кладбища, он выехал чуть дальше за город, проехав километров двадцать, парень припарковался на обочине, после знака «отдых разрешен» и прошел за лесополосу. Через семь минут он увидел две лавочки, стол и несколько обуглившихся временем и огнем кирпичей. Парень достал документы из пакета, который взял с собой, сложил между кирпичами, немного подумав, вытащил один лист. На нем была