Не шути со мной, Рыжая (СИ) - Абдулова Мария

-Конечно, согласилась! - счастливо улыбнулась девушка, мгновенно преображаясь, будто за её спиной выросли невидимые крылья. - Это же Париж! Франция! И выбрали меня! Представляешь?! Снова меня!

-А кого бы они ещё выбрали, как не тебя? Ты же лучшая в своём деле.

-У меня просто нет слов, Дим! Ты не представляешь как я рада!

-А зачем мне представлять, если я и так это прекрасно вижу? - Дмитрий ласково прикоснулся к её щеке и, наклонившись, коротко поцеловал в губы. - Молодец, Нюсенька. Никогда в тебе не сомневался.

-Правда?

-Конечно. Ты же у меня самая умная, самая талантливая, самая красивая, самая…

-Самая-самая?

-Да, самая-самая. Лучше всех.

Аня радостно рассмеялась и обняла его за шею, а мужчина, зарывшись носом в рыжие, волнистые после душа волосы, глубоко вдохнул их аромат. Пусть делал уже так не раз, не два и не три, а надышаться всё равно не мог. И теперь вряд ли сможет, ведь её ждал Париж, новые знакомства и возможности.

-И на сколько ты уезжаешь?

Девушка медленно отстранилась, но руки не разжала, поэтому Дмитрий отчётливо заметил как поменялось выражение её лица и эта перемена ему не понравилось.

-На три недели? - предположил он.

Аня отрицательно покачала головой и прикусила нижнюю губу.

-На месяц?

-Эм, нет. Минимум на два… месяца…

Видимо на этот раз что-то изменилось в его лице, потому что девушка резко нахмурились и закончила свою фразу гораздо тише, чем начинала.

-Подожди, Нюсь, я не ослышался? - переспросил Лебедев, сощурившись. - Ты сказала "минимум на два месяца"?!

-Нет, Дим, ты не ослышался.

Мужчина какое-то время молча смотрел на неё, пока в голове укладывалось осознание того, что почти шестьдесят дней, а может и больше, он будет общаться с ней только через камеру и динамик телефона. Но прошло уже тридцать секунд, сорок, пятьдесят, а оно всё так и не укладывалось. Не мог он представить жизнь без Ани. Просто не мог. Потому что не помнил уже, каково это, жить без неё. Настолько за время их отношений к ней привык, что теперь от одной мысли об её отсутствии хотя бы просто в городе становилось тошно, тоскливо и серо. За окном начало лета, солнце, буйство красок, а у него сплошной монохром, едва сдерживаемое желание прижать её к себе и никуда не отпускать.

-Ты против, да? - осторожно спросила она, когда тишина стала давить на уши.

-А тебе нужно моё разрешение?

-Дима… - поморщилась Аня. - Не говори так, пожалуйста.

-Я серьёзно, Рыжая. Тебе, действительно, необходимо моё согласие, чтобы сделать то, что хочешь?

Девушка вздохнула и, ни секунды не думая, отрицательно покачала головой.

-Вот и правильно, - он снова улыбнулся, уже более искренне, и аккуратно заправил прядь волос ей за ухо. - Если бы ты ответила "да", то я бы забрал свои слова насчёт самой умной обратно.

-То есть, ты это спросил не для того, чтобы поссориться?

-Конечно, нет! Нюся, послушай, ты не должна ни у кого спрашивать разрешение. Это твоя жизнь, твоя карьера и твои желания. Если ты действительно хочешь поехать, то вперёд. Я поддержу тебя в любом случае.

Аня вместо ответа тихонько всхлипнула и, неожиданно обхватив его лицо ладонями, страстно поцеловала. Будто прощалась. Хотя, почему "будто"? Так оно на самом деле и было. Его рыжая бестия уезжала за две с лишним тысячи километров и таким образом говорила ему "до свидания". А он молчал. Не потому что не знал, что сказать, как раз наоборот, на языке так и вертелось окончание вопроса "может мы съедемся?", а потому что был уверен, что Нюся поймёт его и без слов.

Я буду ждать тебя, Рыжая. Возвращайся скорее. 

91

В Париже пахло выпечкой из кондитерских и булочных, которые можно было встретить на каждом шагу, свежескошенной травой из ближайшего парка и газетной бумагой из киоска с прессой. От этих ароматов первое время у Ани кружилась голова, а от звука чужой речи и вовсе хотелось спрятаться в гостиничном номере. Но, благодаря новым знакомым и собственным усилиям, у неё получилось быстро адаптироваться к незнакомой обстановке и справиться со стрессом. Конечно, она всё ещё иногда терялась, когда к ней обращались по французски, и порой путала элементарные вещи, только это не было тем, с чем девушка не могла бы справиться. В конце концов, ей доводилось бывать и не в таких ситуациях, о чём не раз напоминали Юля с Димой. Последний и вовсе во время долгих вечерних разговоров по телефону мог спокойно начать перескакивать с русского на французский и обратно, тем самым тренируя её понимание языка, чем очень Анюту раздражал.

-Я тебя не понимаю, Дима! - не раз возмущалась девушка, когда мужчина на середине фразы вновь произносил слова, значение которых ей были неизвестны.

-Когда поймёшь - ответишь, - в ответ заявлял он безапелляционным тоном.

Ане лишь оставалось с этим смириться и продолжить ломать голову над переводом. Хотя всё же нельзя было не признать, что такие тренировки шли ей на пользу и к концу первого месяца пребывания в Париже она чувствовала себя гораздо увереннее, чем в первые дни.

Только, к сожалению, эта уверенность никак не влияла на её тоску по семье и дому. Пусть родные и находились регулярно на связи, живого общения с ними всё равно очень сильно не хватало.

Родители, узнав о том, что она снова уезжает и на этот раз на более длительный срок, не на шутку расстроились, но мешать и отговаривать не стали. Юля же на новость о Париже отреагировала несколько импульсивно и эмоционально. Практически прижав Диму, не ожидавшего от неё такой прыти, к стенке, девушка сердито спросила:

-Признавайся, Лебедев, куда ты втянул её на этот раз?!

-Я ничего не делал! 

-Учитывая прошлые события, мне слабо в это верится! 

К счастью, Аня подоспела вовремя и смогла убедить сестру в том, что на этот раз поездка в Париж реальна и ей не придётся скрываться от бандитов в чужих домах. И провожала её именно Юля, потому что прощание с ней одной Лебедевой было пережить гораздо легче, чем если бы в аэропорт вместе с ними отправились родители и Дима. С отцом, дедушкой и Галиной ей удалось встретиться пораньше, за день до отъезда, и замечательно провести время в домашней обстановке. А вот с Дмитрием она прощалась ночью и утром, после спора о том, кто всё-таки подвезёт её до аэропорта.

-Юля меня отвезёт завтра, а ты - встретишь, когда я вернусь.

-Я, правда, не понимаю, почему ты не хочешь, чтобы я тебя отвёз! Или ты на меня за что-то обижаешься и поэтому не хочешь?! Так скажи сейчас и мы эту тему обсудим! 

-Ничего такого нет, Дима, правда. Я просто не люблю прощаться. Мне это очень тяжело даётся, а с тобой тем более. 

-Боишься, что передумаешь в последний момент и останешься со мной? 

-Да, очень. 

-Сегодня так и быть, Рыжая, я пойду у тебя на поводу, но это в первый и последний раз, учти! 

Теперь же мужчина видимо мстил Ане за то, что она не разрешила поехать вместе в аэропорт, разговаривая на французском и явно наслаждался её мучениями над переводом. Значение каких-то слов получалось узнать у коллег, принимавших участие в том же проекте, что и она, а другие так и оставались неизвестными. Но девушка не теряла надежды, что скоро узнает их перевод.

Вот только даже в самых смелых мечтах она не могла подумать, что это случится настолько скоро. В то солнечное, пахнущее клубничным джемом и свежеиспечённым багетом, утро, несмотря на то, что серьёзных причин для грусти не было, Анюта едва сдерживалась, чтобы не расплакаться. Ещё вроде бы пару минут назад она собиралась на очередной мастер-класс, завтракала и любовалась видом из окна своего номера, а сейчас сидела на краю кровати и думала о том, как же сильно она соскучилась по дому. Хотелось в эту же секунду набрать любой номер близких и услышать родной голос, но стоило только представить как может расстроиться папа или дедушка, узнав, что она грустит, и девушка просто откладывала телефон подальше от себя. И, когда до выхода осталось не больше пяти минут, смартфон неожиданно сам подал признаки жизни.