На краешке любви - Александра Таневич

Когда Настя успокоилась, Ира сказала:

– Сейчас я ее покормлю и уложу спать пораньше.

– А меня когда кормить будешь? – улыбнувшись, спросил Дима.

– Загляни в холодильник, там картошка еще осталась.

– Позавчерашняя?

Дима удивился – он привык к тому, что они ужинали вместе, но решил не спорить все-таки. После того как Настя уснула, Ира вышла из спальни и уселась смотреть телевизор: начинался ее любимый детективный сериал. Дмитрий взглянул на жену:

– Ир, мы сегодня одни. Пойдем лучше в спальню.

– Не хочу. Дима, я давно хотела тебе сказать... – Ира не смотрела в лицо мужу, – я хотела сказать, что хочу с тобой развестись.

– Что значит развестись? – опешил Дмитрий. – А Настя?

– Настя останется со мной. Ты будешь приезжать в отпуск к ней.

– Ты не имеешь права... – начал Димка, но Ира перебила его:

– Не ты ли сомневался, что это твой ребенок? Кто до сих пор с трагическим видом рассматривает Настю, с сожалением повторяя, что девочка похожа только лишь на мать?

– Значит, я был прав?! – воскликнул Дмитрий. – Ты просто использовала меня, чтобы не становиться матерью-одиночкой и чтобы твоего папашу этим никто не попрекал.

– Во-первых, Настя твоя дочь, твоя. А во-вторых, тебе нужна лишь она. Ты себя-то слышишь? Я говорю тебе, что прошу развода, и ты сразу спрашиваешь, с кем останется дочка. Ты даже не поинтересовался – почему... Почему я хочу уйти от тебя!

– Ну и почему же? – спросил Димка сквозь зубы.

– Потому что я тебе не нужна. И никогда не была нужна. Ни так, ни даже в постели. Ты обращаешься со мной так, словно я какая-то вещь неодушевленная. Попользовался и выбросил. Я так не могу больше.

– Ну, конечно, – саркастически произнес Дмитрий. – Ты же у нас этим местом только и умеешь думать, ничто другое тебя не волнует!

Ира ничего не ответила.

– Ну, что молчишь? Нечем крыть?

– Дима, я так надеялась, что мы сможем расстаться по-хорошему, без взаимных упреков и скандалов.

– Без упреков? – Дмитрий больно сжал Ирино запястье. – И ты смеешь меня в чем-то упрекать? Ты вела себя, как шлюха, когда мы познакомились, а теперь ты просто толстая корова, которая заявляет, что она, видите ли, недовольна, что муж на нее не смотрит. Да на тебя смотреть противно!

– Ах, противно? – сощурила глаза Ира.

– Да, противно!

– Это ты так считаешь, а вот один мой знакомый считает совсем даже наоборот, – Ирина вызывающе посмотрела на мужа. И Димка залепил ей пощечину, не выдержав этого взгляда.

У Иры на глазах выступили слезы, но она сказала довольно спокойно:

– Вот видишь, я права. Нам действительно лучше расстаться. Пока ты не начал бить меня регулярно. А с Настасьей будешь общаться, когда только сможешь. Я тебя не обману.

Она всхлипнула – и неожиданно почувствовала, что не испытывает больше угрызений совести из-за свого желания развестись. Сейчас Дима влепил жене оплеуху, а через год будет бить ее просто потому, что настроение плохое. Ира видела подобную семейную пару в одном из гарнизонов, когда училась в восьмом классе. И она не хотела подобной участи. Конечно, плохо лишать Настю отца, но жить в обстановке постоянного скандала Ира не хотела. И дочку это не сделает счастливой.

Эпилог

Евгении Грушевской исполнилось двадцать четыре года. Утром второго апреля, критически разглядывая свое отражение в зеркале, она обнаружила у себя первый седой волос, но не расстроилась. Опять болела голова после вчерашнего. Второй год подряд в свой день рождения она в одиночку напивалась, а потом ехала на кладбище. В этот день ее терзало чувство вины, ей хотелось умереть и быть похороненной рядом с мужем. А второго апреля ее мучил похмельный синдром. Но потом она напоминала себе, что у нее маленькая дочка, которую нельзя оставлять без матери, и больная свекровь со своими проблемами, – и понимала, что умереть не получится.

Женя встала и направилась на кухню готовить завтрак, думая о том, что надо искать новых жильцов для той квартиры, в которой раньше жила Валентина Алексеевна. И о том, что деньги заканчиваются, а до зарплаты еще целая неделя.

Когда в дверь позвонили, она удивилась: «Кого там принесло в такую рань? Наверное, соседка с третьего этажа – снова хочет одолжить сахара».

Женя открыла дверь и остолбенела – на пороге стоял Димка.

– Здравствуй, Ева, – проговорил он.

– Здравствуй... Ты ко мне?

На протяжении первых двух лет после разрыва отношений Женя иногда мечтала о том, как Димка придет и попросит прощения, а она гордо ответит ему: «Уйди, видеть тебя не желаю». А он начнет ползать на коленях и клясться-божиться, что всегда любил только ее и что никого ему больше не надо.

Теперь же, когда мужчина всей ее жизни стоял на пороге, Женя смотрела на него, а в голове у нее была только одна мысль: «Хватит ли на всех тех макарон, которые я поставила вариться?» Так они стояли на пороге, пока из глубины квартиры не раздался детский голос:

– Мама!

Евгения очнулась.

– Заходи, мы как раз сейчас завтракать сядем.

Димка прошел вслед за Женей. Она махнула рукой в сторону кресла:

– Садись, я сейчас, – и ушла в другую комнату.

Дима сел, внимательно осмотрелся. Квартира производила странное впечатление: словно в ней сначала жили другие хозяева, которые при переезде забыли половину своих вещей. Новый телевизор стоял на какой-то немыслимой табуретке, а рядом со старым шкафом соседствовали красивые стулья. Женя вышла через несколько минут, держа на руках девочку. Димка приподнялся к ним навстречу.

– Дим, пойдем, я вас накормлю. Скоро и Валентина Алексеевна выйдет.

Завтрак прошел в молчании. Женя представила Димку как своего друга детства, и Валентина Алексеевна посматривала на него с недоумением: что за друг такой, о котором она никогда не слышала и который ни разу не был в доме.

Поблагодарив хозяйку за вкусные макароны, Димка сказал:

– Простите, что, может быть, нарушил ваши планы, но с вашего разрешения я ненадолго уведу Ев... Евгению из дому.

Женя удивленно взглянула на Дмитрия, но ничего не сказала, только попросила подождать, пока она переоденется. Когда она ушла, Валентина Алексеевна спросила:

– А почему я раньше никогда вас не видела?

– Я военный, жил далеко, потом в Грозный направили, и, вы знаете, на третий же день меня ранило осколочным в ногу. Я долго лежал в госпитале, думал, останусь без ноги, но обошлось.

Дима вкратце рассказал собеседнице о своих злоключениях в госпитале. Она внимательно выслушала и сказала:

– Вы счастливый человек. А вот мой Матюша... Ему не повезло... Его зарезали... На следующий день после дня рождения... А я... я с тех пор болею... Хорошо, Женечка рядом. Вы знаете, она очень любила Матюшу, и он в ней души не чаял. У них были такие романтические отношения... Это хорошо, что вы с ней пойдете прогуляться. Женечка ведь никуда не ходит, но это мы с Оленькой виноваты. Я стараюсь все по дому делать, но вот на улицу почти не выхожу. Знаете, ноги почему-то плохо слушаются... И голова кружится... У меня давление... Сводите Женечку в ресторан. Хотя нет, сейчас же утро... Тогда просто прогуляйтесь по парку, подышите свежим воздухом. Вы хорошо знаете город?