Помнишь ли ты… - Джудит Макнот

А я забыла поменять батарейки в фонарике, и они сели незадолго до того, как я услышала звук, показавшийся мне воем волков. Диана не дала мне свой фонарик. Она заявила, что он понадобится нам сигналить пролетающим мимо самолетам, и я согласилась с ней. Но как только вой повторялся, я оказывалась на грани истерики, — призналась Кори и сделала глоток чая. — Я так дрожала, что не могла произнести ни слова, мне пришлось отворачиваться, чтобы Диана не видела моих слез. Я чувствовала себя такой дурой — особенно потому, что вечно дразнила Диану, которая боялась змей, нарвала ядовитого плюща и повсюду таскала за собой аптечку, но именно я теперь плакала, как ребенок, пока она хладнокровно искала выход. Диана успокоила меня и растолковала, что никакие волки нам не угрожают. Наконец мы улеглись спать. После того как на следующее утро нас нашли, Диана никогда не подтрунивала над моей глупостью и трусостью. С тех пор мы больше не вспоминали о воображаемых волках.

— О воображаемых волках? — переспросил Коул. — Ничего не понимаю.

— Все ясно, — подытожила Кори, — значит, и вы не читали «Путеводитель по Йеллоустоуну». — Она сверкнула заразительной улыбкой. — Видите ли, тогда в этой части Йеллоустоуна не водилось никаких волков. Служители парка сдерживали их в глубине леса, подальше от кемпингов. Оттуда и доносился вой.

Коул нашел это объяснение неубедительным.

— Вы хотите сказать, что всех хищников с такой гигантской территории загнали за ограду? — Он взглянул на Диану, ожидая ответа, но она, по-видимому, увлеклась, обводя указательным пальцем узоры на рукоятке своего ножа.

— Разумеется, нет! — воскликнула Кори. — Комиссия по фауне обнаружила, что популяция волков в Йеллоустоуне вышла из-под контроля, поскольку их естественный враг, черный оцелот, был почти полностью истреблен в Скалистых горах. Оцелотов пришлось завозить из Калифорнии, и те загнали волков в горы.

Диана почувствовала устремленный на нее взгляд Коула и, подняв глаза, перехватила его понимающую улыбку.

— Весьма правдоподобная история, — сдержанно заметил он.

— И мне так казалось, — ответила Диана, подавив смешок. Кори переводила взгляд с одного на другого, мысленно повторяя давний довод, которому в детстве поверила без колебаний. Теперь, повторенный вслух, он звучал нелепо.

— Диана… — подозрительно произнесла она, — значит, это вранье?

— Это полнейшая чепуха! — перебил Генри Бриттон. — Удивительно, как ты могла на нее купиться. Кори!

Втайне Коул считал решение Дианы идеальным, но в качестве нового и к тому же временного члена семьи не имел права выступить в защиту противоположного мнения. Вместо этого он заключил:

— Значит, вы провели вдвоем страшную ночь и не смогли участвовать в конкурсе?

— Напротив, я выиграла второй приз — за искренность, — сказала Кори с усмешкой.

— Поздравляю, — ответил Коул.

— Поздравлять следует не меня, — , криво улыбнулась Кори. — Меня всего лишь запечатлели на снимках.

— Кто же вас сфотографировал?

— Диана. Когда я увидела медведя и встала на четвереньки, она решила, что я заметила лося и пытаюсь выйти из кадра, и потому нажала затвор — так, как я ее учила. Фотоаппарат принялся работать в автоматическом режиме. Когда мы вернулись в лагерь, я выбросила пленку, но Диана сохранила ее ради шутки. Пленку проявили, Диана выбрала три кадра — как требовали условия конкурса — и отослала их.

— Да, — с улыбкой вспомнила Мэри Фостер, — и журнал «Национальная фотография» даже воспользовался подписями, которые придумала Диана.

— Что же это были за подписи? — поинтересовался Коул.

— Первый снимок изображал нашу с мишкой встречу, — со смехом сообщила Кори. — Эта фотография называлась «На старт…». На втором снимке запечатлены мы с косолапым, выпрямившись в полный рост, готовые броситься наутек, — его Диана назвала «Внимание…». А последняя фотография, на которой мы спасались бегством, естественно, — «Марш!».

Глава 37

Сестры задали тон своим рассказом о поездке в Йеллоустоун, и к тому времени, как с десертом было закончено, все домочадцы успели поведать хотя бы несколько забавных случаев из своей жизни, даже Спенс Эддисон. В конце ужина к Коулу стали относиться как к желанному слушателю.

Последней прозвучала история о том, как поступила Роза Бриттон, выслушав в шоу Опры Уинфри восторженные признания в любви поклонниц Генри. После того как смолк добродушный смех, Мэри Фостер с улыбкой взглянула на Коула.

— Боюсь, вскоре вы узнаете все самые страшные тайны нашей семьи, — произнесла она.

— Я никому их не выдам, — заверил ее Коул с ответной улыбкой, втайне забавляясь сравнением этих «страшных тайн» со своими собственными. Он был благодарен и удивлен, что ужин прошел так гладко и все приняли его словно нового друга семьи.

Все, кроме Эддисона.

Эддисон даже не старался соблюдать нейтралитет, и Коул догадался: Спенсу не нравится брак Дианы. Но он был слишком хорошо воспитан, чтобы тревожить родственников какими-либо проявлениями холодности. Коул знал, что мужчины вроде Эддисона, неизменно придерживались общества себе подобных, не важно, сколь глупыми, ограниченными или даже злобными ни были их влиятельные друзья. По своему социальному положению Эддисон считался врагом Коула в любой ситуации, в которой Коул противостоял кому-нибудь из членов «привилегированного сословия». Коул прекрасно понимал это и потому всегда старался вызвать противников вроде Эддисона на открытый бой, где они не могли спрятаться за многочисленными светскими ритуалами и этикетом. Только тогда они испытывали неловкость и терялись, и поединок начинался почти на равных.

Но в данном случае Коул не видел причин вынуждать Эддисона переходить от пассивной неприязни к открытой враждебности. Диана уже вышла за него замуж, и почему-то Коул не сомневался, что она не откажется от заключенного соглашения.

Ей можно доверять, понял Коул Он уже доверял ей, и сознавать это было непривычно и тревожно. Но затем он представил себе Диану, ковылявшую по лесу вслед за Кори, и его тревога сменилась весельем.

Несмотря на доброжелательную атмосферу, царившую за ужином, прощание вышло неловким и скомканным.

Новобрачным полагалось покидать дом невесты под дождем из риса и радостных пожеланий родных и друзей. Застигнутая врасплох семья Дианы пыталась импровизировать, и, с точки зрения Коула, эти усилия выглядели так же мило, как и сами родственники.

Мать Дианы смущенно протянула руку зятю и пробормотала:

— Как приятно было вновь встретиться с вами после стольких лет, Коул! Надеюсь, мы еще когда-нибудь увидим вас здесь?