Луначарский - Юрий Борев

— Нам, товарищ Сталин, ничего не нужно.

— Получается, что я знаю ваши нужды лучше, чем вы. Храмы у вас забрали. Значит, следует их вернуть. Товарищ Поскребышев, подготовьте постановление правительства. Пункт первый: вернуть Синоду церкви. Далее. Помещения у Синода плохие. Второй пункт: передать Синоду все помещения Донского монастыря и особняк на Кропоткинской. Церковь лишена возможности обращаться к народу с печатным словом.

Третий пункт: журнал «Безбожник» как выполняющий антипатриотические функции закрыть. Разрешить Синоду журнал «Московская патриархия». Хочу посоветоваться с товарищем Поскребышевым. Вот церковь проявила щедрость и пожертвовала государству миллион рублей. Должны мы ответить благодарностью на этот благородный поступок?

— Должны, товарищ Сталин.

— Пункт четвертый: передать Синоду единовременно пятьсот миллионов рублей. Пятый пункт правительственного постановления: создать Совет по делам Русской православной церкви при Совете народных комиссаров для удовлетворения церковных нужд. Сформулируем иначе: «Для разрешения вопросов, требующих вмешательства правительства СССР». Председателем совета назначим товарища Карпова.

Патриарх с митрополитом вздрогнули: Карпов возглавлял в НКВД отдел по борьбе с церковной контрреволюцией. Отец Сергий пролепетал:

— У нас с ним сложные отношения…

— Вот именно. Он лучше всех знает ваши нужды, а мы посоветуем ему делать все так, чтобы было вам хорошо.

Павел Флоренский (1923): «Мы привыкли веровать в культуру вместо Бога».

Сущность религии есть таинства. Они — не богословское учение и тем более не наука и познание; они — не обряд и тем более не нормированное поведение и мораль; они, наконец, и не мифология, не священная история и тем более не искусство, не художественные символы, не чувство, хотя бы и чистейшее, возвышеннейшее и религиознейшее. Таинства — формы утверждения личности в вечности. (См.: Лосев А. Диалектика мифа.)

Теургическая эстетика — направление русской эстетики конца XIX — первой половины XX века. К ней относятся взгляды религиозных мыслителей Н. Бердяева, С. Булгакова, И. Ильина, Н. Лосского, Д. Мережковского, В. Розанова, Вл. Соловьева, П. Флоренского, С. Франка; символистов А. Белого, А. Блока, Вяч. Иванова; авангардистов В. Кандинского, К. Малевича, В. Хлебникова. Важной чертой этой эстетики стал эсхатологический подход к художественному творчеству — понимание художника как вдохновляемого Богом теурга и творящего по эстетическим законам и искусство, и за его пределами жизнь людей, и все бытие. Основные принципы теургической эстетики: метафизический смысл красоты, всеобъемлющий символизм, духовность, художественность, софийность искусства. Все это повысило статус эстетики и по-новому высветило эстетические проблемы. Теургическая эстетика одухотворяла художественные искания Серебряного века русской культуры и сохраняет актуальность и сегодня. (См.: Бычков В. Русская теургическая эстетика. М.: Ладомир, 2007.)

На исповеди:

— Ты куда бы хотел попасть, сын мой, в ад или рай?

— А какая между ними разница?

— В раю хороший климат, а в аду интересное общество.

Глава тридцать вторая

ХУДОЖЕСТВЕННАЯ ЖИЗНЬ 1920-х ГОДОВ

Советскую литературу Луначарский называл «искусством, обращенным в будущее». Луначарский выступал за реалистическое искусство. Он писал: «Пролетариату в нынешнем его составе свойствен именно реализм. В философии — материализм, в искусстве — реализм. Это связано одно с другим. Пролетариат любит действительность… и в искусстве как идеологии ищет помощника познания действительности и преодоления ее». (Собрание сочинений. 1964. Т. 3. С. 300.) Он ратовал за сохранение и вместе с тем не отвергал и произведений «левого толка», в которых видел задор «революционной молодости».

Нарком поддержал постановку «Мистерии-буфф» Маяковского, ободрил молодых драматургов, искавших новые темы и новые формы, — А. Глебова, Б. Ромашова, А. Файко, Н. Эрдмана, С. Третьякова, Б. Лавренева, А. Афиногенова, В. Киршона. В своих книгах «Театр и революция» (1924), «О театре» (1926) и «Театр сегодня» (1927) Луначарский анализирует творчество советских драматургов.

В конце 1920-х годов театр переживал репертуарный голод. Мейерхольд, не соблюдая театрального политеса, прямо говорил революционным драматургам, что они так называемые революционные и так называемые драматурги. Новых пьес в театре давно не было. И когда Илья Сельвинский в конце 1928 года принес свою пьесу в стихах «Командарм-2», его встретили радостно.

Сельвинский прочел пьесу труппе. Мейерхольд пришел в восторг:

— Это пьеса шекспировской силы! Беспримерный стих… Истинная революционность!.. Я хочу обнять вас, Сельвинский! Какой язык! Это целая эпоха! Я буду ее ставить! Я вас расцелую, Сельвинский!

Мейерхольд сразу стал обдумывать постановку. Размышления прервала поездка во Францию.

Из Парижа в конце 1928 года Мейерхольд написал Луначарскому письмо, в котором восторженно отозвался о «Командарме-2» и уведомил наркома о своем желании поставить эту пьесу в своем театре. По приезде в Москву Мейерхольд получил осторожный ответ Луначарского, который выразил опасения по поводу сценичности пьесы и предложил готовить спектакль без денежных ассигнований Наркомпроса, обещая в процессе репетиций на основе предварительного просмотра окончательно решить судьбу постановки.

Работа над спектаклем началась. Невысокий коренастый Сельвинский был частым гостем на репетициях, однако восторга не выражал, а однажды высказал Мейерхольду и недовольство:

— Я перестаю узнавать мою пьесу. Вы доупрощали трагедию до того, что конфликт Чуб — Окопный утратил всю свою остроту.

Вокруг пьесы Сельвинского, как это порой бывает в театре, стало сгущаться облако неблагожелательности. Луначарский считал себя обязанным учитывать складывающиеся обстоятельства и в середине репетиционной работы над трагедией настоял на предварительном просмотре и обсуждении спектакля художественным советом театра.

Художественный совет театра Мейерхольда включал представителей заводов и фабрик, служащих учреждений, ряд спецов и некоторых видных партийцев. Входили в художественный совет и представители реперткома Керженцев и Раскольников. Репертуарный комитет выполнял цензурные функции. Были еще приглашены Маяковский, Асеев, Безыменский, Гамарник и ряд работников политуправления Красной армии.