Концы узла - Валерий Александрович Пушной

И боль за Ольгу перехватила дыхание. Что с нею, где она? Теперь однозначно стало ясно, что Хичков повел другую игру. Но что это была за игра, Глеб не понимал. Голова раскалывалась, мозг плавился. И в глазах Исая он также видел замешательство. Стоило ли сейчас идти в театр? Возможно, прежние догадки Исая оправдываются. Между тем, подойдя к театру, повернуть от него назад было недопустимо. Надо войти в него и проверить, есть ли там Ольга или нет. Иначе, не сделав этого, он будет кусать локти, и не сможет избавиться от мысли, что Ольга была совсем рядом, а он в последний момент повернул в другую сторону. Нет, не из такого теста он слеплен, чтобы отступать. Здесь пускай разбирается Исай, а он идет в театр. И Глеб решительно шагнул дальше. Прошагал мимо рядом стоявшего авто, пошел мимо следующего. И в этот миг дверь этого автомобиля открылась, и Корозов увидел злое лицо Хичкова. Глаза в глаза. Но вот странное дело, он нисколько не удивился этому. Он как бы со стороны сейчас увидел свое лицо. На нем было презрение, и даже отвращение. Взгляды поедали друг друга. Повисла тишина. Точно вокруг возникло безвоздушное пространство. Никто ничего не говорил. Это длилось минуту, но минута была, как вечность, которая показала, что между ними пропасть, и она поглотит одного из них. По телу Хичкова прошла тревожная волна, словно он почувствовал холод этой пропасти. Между тем, Вадим отбросил от себя такую волну и заговорил первым:

— Ну, что, Глеб! — с напыщенным видом, выговорил уверенным голосом, который Корозов прежде слышал по телефону и на видео в квартире врача. — Познакомимся! Я Хичков! Да, да, тот самый, с которым ты говорил по телефону! Не боишься меня?

— Тебя? — спокойно усмехнулся Корозов. — Нет! Ты — обыкновенный сверчок, какие прячутся за печкой! Это ты должен меня бояться!

Напыщенность сняло, как рукой, Вадима передернуло от слов Глеба, словно тот без напряга размазал его по стеклу, рука невольно потянулась за стволом, но он, громко втянул воздух и бросил с ухмылкой:

— Ты — смелый человек. Я ценю это.

— Свои оценки оставь для себя! — нахмурившись, отрезал Корозов. — Я тебя вообще никак не оцениваю! Как можно оценить то, что издает трупный запах? Ты надеялся, что вот эти твои подельники испугают меня своими стволами? — кивнул на подручных в машине. — Ты ошибся. Ты сделал очень много ошибок. За них тебе придется расплачиваться.

Играя скулами, не моргая, Вадим свирепо смотрел на Глеба. Чуть отвислая нижняя губа подрагивала. Точно пропустив мимо ушей то, что сказал Корозов, Хичков резко предложил:

— Если хочешь видеть свою жену, садись в мою машину!

— Ты обещал, что она будет в театре! — сказал Глеб — Ты быстро забыл об этом! У тебя короткая память! Где Ольга?

Насупившись, Хичков бросил:

— Увидишь. Я всегда держу слово!

Повысив голос, Глеб твердо выговорил:

— Я спрошу с тебя за каждый ее волосок и за каждую слезинку!

— Не хорохорься! Ты можешь разозлить меня! И тогда, от твоей жены останутся одни воспоминания! — с угрозой произнес Вадим. — Ты едешь со мной или будешь парить мне мозги? Ольга ждет тебя! Без тебя ей плохо.

— Я еду! — категорично ответил он. — Но имей в виду, если ты обманешь меня, я убью тебя!

Глянув в сторону застывшего наготове Исая с охранниками, Хичков поморщился:

— Скажи своим щенкам, чтобы не тявкали! Я их не боюсь! Мои парни покрошат их, как капусту, порвут, если рыпнутся!

Обернувшись к начальнику охраны, Глеб увидел, что тот ждал его сигнала, распорядился:

— Оставайся на месте! Я еду один! — и влез в салон автомобиля Хичкова.

Авто Вадима дало задний ход. Притормозило. Хичков приоткрыл дверь, выстрелил по колесу машины Корозова. Закрыл дверь. Авто круто развернулось, и ушло по дороге.

— Зачем это? — спросил Глеб после выстрела Вадима.

— На всякий случай! — отозвался Хичков. — Чтобы у твоих сосунков не появилось желание увязаться за мной! Пусть пока меняют колесо. Кстати, дай мне свой телефон. Он тебе сейчас не нужен.

— Зачем убил моих парней? — нахмурился Корозов, вытаскивая телефон и отдавая Вадиму.

— Они хотели помешать мне! — сказал Вадим. — Я всегда убираю все преграды на своем пути! А еще в наказание тебе за то, что ты устроил спектакль с доком! Не следовало этого делать!

Зная, что в театре должны быть люди Акламина, Исай сразу позвонил Аристарху. Через две-три минуты на улицу выскочили несколько человек. Но след авто Хичкова пропал. Исай сообщил его марку, цвет и номер, и две машины с полицейскими отъехали с парковки вдогонку за ним. Вскоре подъехал автомобиль с Акламиным:

— Как все произошло? — спросил Аристарх, выпрыгнув наружу с оперативниками и подойдя к Исаю. — Вся наша подготовка насмарку!

— Вот, посмотри! — Исай подвел его к автомашине Корозова и открыл дверь, чтобы показать окровавленные тела парней. — Он убил их. А Гержавин пропал.

Неулыбчивое лицо Акламина помрачнело:

— Но как после этого ты мог Глеба отдать в руки Хичкову? — возмутился он, сунув руки в карманы куртки. — Ты же видишь, у него нет тормозов! Он окончательно вышел из берегов!

— Кто мог подумать, что он находится рядом? — с досадой выдохнул Исай. — А потом, когда я догадался, около чьей машины остановился Глеб, было уже поздно. Глеба, по-видимому, поставили под стволы, и он приказал мне не соваться, чтобы не было новых трупов.

— Ты уверен, что Глеба увез Хичков? — сухо спросил Аристарх, отходя от машины.

— Я видел его, когда тот высунулся из автомобиля и выстрелил по колесу, — ответил Исай.

— Ты сказал про Гержавина, — вспомнил Акламин. — Что ты имел в виду? — Аристарх не знал, что в последний момент намеченный порядок движения по маршруту претерпел изменения, что врач уговорил Глеба и принял участие в этой истории.

— Он был в этой машине, — кивнул Исай на авто Корозова.

— Час от часу не легче! Он-то как в ней оказался? — закачал головой Аристарх.

— Упросил Глеба, — пояснил Исай.

— Еще одна головная боль! — насупился Акламин.

Ветер подхватил его волосы, вздыбил, бросил на лоб. Акламин ладонью прижал их к голове, отвернул лицо от ветра. По асфальту потащило листья. Тучи висели низко, точно собирались опуститься на крыши домов. Здание театра в такую погоду казалось унылым. Его внешняя красота словно стиралась осенним холодом, как с листа стирается ластиком красочный рисунок. Дома вдоль улицы смотрелись серо и одиноко. Аристарх подозвал оперативников, сказал одному:

— Останься тут. Собери объяснения. Разберись с трупами. Ну, в общем, знаешь, что делать. А мы, — глянул на двух других, — поедем