Оставленные - Тим Хэй
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Губы Хетти дрогнули. Но она сжала их и посмотрела вниз. По щеке ее скатилась слеза. Рейфорд еле сдержался, чтобы не обнять ее. В этом не было бы ничего чувственного, но он не мог позволить себе подать ложный знак.
– Хетти, – сказал он, – я так виноват перед тобой, прости меня.
Она кивнула, не в состоянии что-либо сказать. Она пыталась, но никак не могла овладеть собой.
– И теперь, после всего этого, – сказал Рейфорд, – я хочу убедить тебя, что забочусь о тебе как о друге и человеке.
Хетти сжала руки, стараясь не расплакаться. Она помотала головой, давая понять, что сейчас не готова к этому.
– Нет, – справилась она с собой наконец, – не сейчас.
– Хетти, я хочу…
– Пожалуйста, дайте мне хоть минуту.
– Сколько угодно. Но не уходи от меня сейчас, – попросил он. – Я был бы тебе плохим другом, если бы не поделился с тобой тем, что я открыл, чему научился, что снова и снова обнаруживаю каждый день.
Хетти закрыла лицо руками и заплакала.
– Я не хочу! – воскликнула она. – Я не намерена извинять тебя.
Рейфорд заговорил как можно мягче:
– Теперь ты обижаешь меня, – сказал он. – Если ты ничего не извлекла из этого разговора, твои слезы меня не радуют. Каждая слеза для меня как острый нож. Я виноват, я вел себя неправильно.
– Минуту! – воскликнула она убегая.
Рейфорд вытащил Библию Айрин и быстро просмотрел несколько мест. Он решил, что не стоит разговаривать с Хетти, держа в руках открытую Библию. Он не хотел смутить или отпугнуть ее, несмотря на то, что вновь обрел смелость и решимость.
– То, что вы хотите познакомиться с папиной теорией исчезновения, очень интересно, – сказала Хлоя.
– А я хочу? – спросил Бак.
Она кивнула. Он заметил крошку шоколада в уголке ее рта.
– Можно? – спросил он, протягивая руку. Она повернулась щекой, и он снял шоколад пальцем. А что делать теперь? Вытереть носовым платком? Импульсивно он поднес палец к своим губам.
– Фу! Как нехорошо! А если бы это была грязь?
– Тогда она была бы нашей общей, – сказал он, и оба рассмеялись.
Бак почувствовал, что покраснел, чего с ним не случалось уже много лет, и поэтому переменил тему.
– Вы говорите, что это теория вашего отца так, как будто не разделяете ее. Вы расходитесь с ним во мнениях?
– Он думает, что расходимся, потому что я спорю с ним, и он переживает из-за этого. Меня не очень легко убедить, хотя, по правде говоря, мы довольно близки. Видите ли, он думает, что…
Бак взял ее за руку:
– Простите, не надо говорить. Я хочу услышать это непосредственно от него и записать.
– Ой, извините меня.
– Нет, все нормально. Я не хотел бы вас обижать, но так я привык работать. Я с удовольствием выслушаю также и вашу теорию. Мы намерены собрать и мнения учащейся молодежи, но вряд ли мы станем использовать рассказы двоих людей из одной семьи. А вообще-то, раз вы говорите, что в основном согласны со своим отцом, то мне будет удобнее выслушать вас обоих одновременно.
Она умолкла и посерьезнела.
– Извините меня, Хлоя, это вовсе не означает, что меня не интересует ваша теория.
– Не в этом дело, – сказала она. – Но вы уже отнесли меня к определенной категории.
– Как это?
– Учащаяся молодежь.
– Действительно. Виноват. Понятно, учащиеся колледжей – это не школьники. Я вовсе не считаю вас школьницей, хотя вы намного младше меня.
– Учащиеся колледжей? Я еще не слышала такого термина.
– Я обнаруживаю свой возраст, не так ли?
– А каков ваш возраст, Бак?
– Тридцать с половиной, почти тридцать один, – мгновенно ответил он. .;
– Я спрашиваю вас, насколько вы меня старше, – прокричала она, как будто разговаривала с глуховатым стариком.
Бак прорычал:
– Я бы купил еще печенья, малышка, но не хочу портить вам аппетит.
– Лучше не надо. Мой отец любит хорошо поесть, сегодня он угощает, так что оставьте место.
– Оставлю, Хлоя.
– Можно я что-то скажу? Только вы не подумайте, что это какой-то намек, спросила она.
– Слишком поздно, – ответил он. Она насупилась и стукнула его.
– Я хочу сказать, что мне нравится, как вы произносите мое имя.
– А я не знаю, как его можно произносить иначе, – сказал он.
– Нет, можно. Даже мои друзья произносят его односложно: "Кло".
– Хлоя, – повторил он.
– Да, – сказала она, – две гласных: долгое "о" и "я".
– Мне нравится ваше имя.
Он перешел на сиплый старческий голос:
– Это имя молоденькой девочки. Сколько тебе лет, малышка?
– Двадцать с половиной, пошел двадцать первый.
– Ох, милая, – сказал он тем же голосом, – мне казалось, что гораздо меньше!
Когда они возвращались обратно в клуб "Панкон", Хлоя сказала:
– Если вы пообещаете не придавать большого значения моей молодости, я не буду придавать большого значения вашему возрасту
– Идет, – сказал он с улыбкой. – Вы ведете себя как
взрослая.
– Я принимаю это как комплимент, – сказала она улыбаясь, как будто не была уверена, что он говорит серьезно.
– Да-да, – сказал он, – не многие в вашем возрасте так начитанны и так прекрасно говорят.
– А вот это, безусловно, комплимент, – ответила она.
– Вы быстро схватываете.
– Вы действительно брали интервью у Николае Карпатиу?
Он кивнул.
– Мы почти друзья.
– Без шуток?
– Нет, конечно. Но мы похожи.
– Расскажите мне о нем. Бак принялся рассказывать.
Хетти вернулась немного освеженная, но глаза ее по-прежнему были опухшими. Она села так, будто
ожидала, что истязания продолжатся. Рейфорд снова повторил, что он совершенно искренен в своих извинениях. В ответ она сказала:
– Давай забудем про все это!
– Мне нужно знать, что ты простила меня, – сказал он.
– Ты прямо-таки зациклился на этом, Рейфорд. Это что, освободит тебГ? Облегчит твою совесть?
– Думаю, что да, – ответил он. – Главное, что я хочу услышать от тебя это то, что ты веришь в мою искренность.
– Я верю, – сказала она. – Но от этого не становится легче. Но если тебе от этого лучше, я тебе верю. Я не держу на тебя обиды, так что считай, что я тебя простила.
– Вот теперь я получил то, что хотел. А теперь я хочу быть с тобой совершенно откровенным.
– Ой-ой-ой, еще что-то? Ты, наверно, хочешь просветить меня насчет того, что случилось на прошлой неделе?
– Именно так. Но я должен сказать тебе, что Хлоя не советовала переходить к этой теме сразу.
– Как продолжение того разговора, ты это имеешь в виду?
– Правильно.
– Прекрасная девушка, – отозвалась она. – Наверно, мы сможем понять друг друга.
– Наверно, потому что разница в возрасте между вами не так велика.
– Нет, Рейфорд, так не годиться. Если ты намерен представить наши отношения как: "ты достаточно молода, чтобы быть моей дочерью", то это следовало сделать раньше.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});