Мэр - Павел Астахов

Оба адвоката кивнули.

– Так вот. Если стороны не готовы закончить дело миром, то дело будет слушаться в городском суде при участии представителей сторон под моим, то есть федерального судьи Данильченко, председательством. Как председательствующий в процессе, предлагаю сторонам согласовать свою занятость и назначить судебное заседание, ну… скажем… – Она стала перелистывать календарь, выбирая дату и время. – Как вы, стороны, смотрите на то, чтобы на среду? Следующая неделя? В 10.00, нет, даже можно в 9.30? Все могут? – она оглядела адвокатов.

– В девять тридцать в среду. Да, могу. – Павлов пометил в своем ежедневнике дату и время, зачеркнув запланированную встречу с какими-то журналистами.

Толя попытался достать свою записную книжку, но снова на стол посыпались бумаги с расписками и пометками о долгах. Он быстро сгреб их в кучку, прижал к себе и, глядя поверх этого вороха денежных обязательств, закивал:

– Конечно, конечно, ваша честь. Мы можем. Мы очень заинтересованы в том, чтобы скорее закончить это дело. Поверьте, Лада Алексеевна.

Он попытался придать своему лицу скорбное выражение, но получилась неприятная гримаса. Судья вздохнула. Это дело ей явно не нравилось, но судьи, призванные вершить правосудие именем государства, не выбирают и не должны выбирать дела и процессы. Они обязаны лишь принимать решения. Законные, обоснованные, справедливые. Ибо, как говаривал старик Цицерон – «Судья – это говорящий закон! А закон – это молчаливый судья!» Лучше и не скажешь. Федеральный судья Лада Алексеевна Данильченко собрала документы, встала, поправила мантию:

– Собеседование завершено. Заседание состоится в следующую среду, в девять тридцать в этом же зале.

Зэк № 2

Пал Палыча допрашивали с пристрастием, но Знаменцев не собирался облегчать жизнь обвинению, а потому следователи на каждом допросе убеждались: посадить коллегу и профессионала намного сложнее, чем какого-нибудь «ботаника».

– Ты все равно отсюда никогда не выйдешь, – убеждал его следователь по особо важным делам. – Чего ты ерепенишься? Смотри, оборотень, допросишься… мы еще твоей семьей займемся!

– Только попробуй, – в тон ему отвечал Знаменцев, – или ты думаешь, я не найду, с кем на волю записку передать?

И тогда следователь начинал нервничать. Приказ был «сажать», но он прекрасно понимал, что, вздумай следственная группа нарушить приличия, и Знаменцев найдет свой способ «ответить равно». А однажды Пал Палыча вызвали на очередной допрос, и он с удивлением отметил, что следователь поменялся.

– Капитан Несчастливцев, – представился тот. – ФСО России. Скажите, Пал Палыч, у вас же были какие-то записи о связях подполковника Брагина и предпринимателя Козина?

Знаменцев невольно улыбнулся:

– Вот это другой разговор. А что вам до этих записей?

– Надо бы до конца это дело довести, – усмехнулся капитан ФСО. – Да и вам, я так думаю, хватит на казенных харчах сидеть. Отдохнули на государственной-то шее, – пора и за работу.

Спустя два часа Знаменцев принимал душ у себя дома. Спустя еще час откушал огненного домашнего борща под рюмочку «Столичной». А спустя шесть часов вместе с капитаном ФСО Несчастливцевым и майором из ФСБ, курировавшим якобы сбежавшего Безрукого, разрабатывал схему поимки всех причастных к покушению на Алену Игоревну лиц. Таковые уже проглядывались.

Доверитель

Если бы не гигантский гонорар, который маячил уже совсем близко, Кротов никогда бы не взялся за это скандальное дело. Тем более против Павлова.

Он всегда старался избегать прямого столкновения с ним. Сколько раз судьба сводила их по одним и тем же делам, но с разных сторон. Но Толя всегда умело выскакивал в самый последний момент, либо подставляя Артему своих младших партнеров, либо вообще нанимая посторонних адвокатов на субподряд. Здесь же ставки были слишком велики. Да, сумма наследства не разглашалась, но вездесущие журналисты уже прикидывали возможные размеры имущества, за которое бился Пол-Ален, и цифры назывались самые различные – от 100 миллионов до 10 миллиардов долларов.

Понятно, что истинная сумма до сих пор не была известна практически никому. Алена держала большую часть денег в офшорных компаниях и в таких же банках. Счета на предъявителя, номинальные держатели акций, безликие бенифициары офшорной зоны вовсе не спешили признаваться, что управляют деньгами Сабуровой. Однако сумма, указанная Кротовым в его записках о планируемых доходах, была очень близка к действительной.

Имущество, активы и денежные средства Алены Сабуровой незадолго до ее трагической гибели были посчитаны лучшими зарубежными аудиторами и составили более пяти миллиардов долларов. Так что Толя реально бился за «свой» миллиард, или, как говорят в современном обществе, ярд. У него появилась реальная возможность стать первым в истории нашей страны легальным адвокатом-миллиардером.

Число с девятью нолями радовало глаз. Само это слово – миллиард – радовало слух. И сейчас главным было закошмарить доверителя до невозможности, так, чтобы Пол-Ален всерьез поверил: без Толи он – полный ноль! А может быть, и все девять нолей – без каких-либо других цифр. И лишь с Толей, великим адвокатом, он может получить и циферки впереди нолей: одну, две, три, четыре и даже пять.

– Василий Игоревич, нужно форсировать дело, – планомерно «кошмарил» он Пол-Алена. – Павлов что-то задумал. Он пытается тянуть. Попросил у судьи еще две недели для сбора документов. Нужно на нее надавить. Попросите друзей Алены. Ну, из тех, кто Лущенко недолюбливал. Данильченко хоть и принципиальна, но все равно ходит под Егориной и никогда против нее не пойдет.

– Слушай, Анатоль! Я не пойму чего-то – кто процесс ведет? Ты? Или я? Я тебя нанял!

– Адвоката не нанимают, а приглашают! – огрызнулся Кротов.

– Да мне по барабану!!! Хоть покупают. Во! Я тебя купил. Давай работай! А то процент понижу! Вообще, зачем тебе деньги?! А?! Ты же и так небось богатый?!

– Слушайте, Василь Игорич! Это уже вовсе не ваше дело! Я не жалуюсь! Но вы должны помогать себе самому, прежде всего. Нет проблем! Если хотите – я выйду из дела! О'кей! Идите сами в суд и получайте наследство! Посмотрим, как вас Павлов там уделает!

– А чего? Я могу, конечно… – Пол-Ален был в замешательстве. – Если надо – пойду. Ну, ты, может, это… сам, того… разрулишь все. Ну, как положено. Ты же законы знаешь. Я тебе и плачу за это.

– Что вы мне платите?! Когда это вы мне платили?!

Вася молчал.

– Ну, когда же и сколько вы мне платили?! А?! Господин Сабуров? Вы мне уже должны кучу денег за то, что я взялся вести сложнейшее дело! Вы сами не знаете и не можете найти денег сестры. Вы ничего не можете! Идите! Идите в суд! Наши противники будут счастливы! Суд будет в восторге! Особенно от вашего красноречия! Там сразу же вас послушают и отдадут все бабки! Даже еще и добавят! Верите? Верите в это? А-а! Молчите? Вот именно!

– Я не молчу, – хмыкнул Пол-Ален, – я думаю. Ты чего разорался? Ты же мой адвокат! А не мой прокурор! Мы же договор подписали?!

– Подписали. Потому я и работаю. Кстати, у вас все в порядке? Никаких новостей?

– Не. Новостей нет. Только вот этот, как его? Вызывает.

– Кто? Кто вызывает?

– Ну, этот, который Ленкину смерть, типа, расследует. Этот, свидетель, во! Вызывает!

– Следователь?

– Ну да! Следователь! Повестку прислал. Потом звонил. Говорит, вы, ну я, значит, свидетель! Какой я свидетель?! Не пойму! Чего я-то могу сказать?! Я там и не был. Чего делать-то, Толя? Ты со мной пойдешь? Мне одному, ну это, неохота!

– Дайте подумать. Чего это они зашевелились? Может, это Павлов чего там придумал? Хотя чего там придумывать? Все же и так понятно. Но мне чего-то не нравится этот вызов. Давайте так сделаем. Вы сходите. Ну, типа, готовы сотрудничать и такое всякое прочее. Скажите, ничего не знаете. А если что-то не так пойдет, ну, испугаетесь или какие-то вопросы странные и непонятные задавать начнут, то говорите, что без адвоката не будете говорить дальше.

– Подожди, подожди, Анатоль! Я без тебя чего пойду-то? Ты же мой адвокат!

– Нет, Василий Игоревич. Я ваш адвокат, точнее, представитель по делу о наследстве, а здесь дело о гибели вашей сестры. Вы там кто?

– А кто? Брат!

– Да нет же, вы не только брат. Вы в деле – свидетель. Возможно даже, вас надо делать представителем потерпевшего. Так еще лучше. Прав больше, и сразу же для гражданского дела хорошо. Приносите справку. Ну, в смысле постановление о признании потерпевшим судье. Она – раз, так и так, Василий Сабуров признан потерпевшим по делу как единственный законный представитель Алены Сабуровой. Все! Финита ля трагедия! Мы – в дамках.

– Ух ты! – восхитился Пол-Ален. – Класс! Ну, чего? Тогда мы идем с тобой?

– Нет. Нет. Я вам дам лучше своего помощника. Он тоже адвокат, может работать по уголовным делам. Он все сделает. Вы только его слушайте! Сейчас вам перезвонит. Договоритесь и идите. Не бойтесь ничего! Получим постановление, и мы в шоколаде. Главное, сразу же просите у следователя постановление. Как только вынесет – сразу копию передайте для меня в суд. Я пошлю с вами курьера. Он вернется в суд, и мы Павлова натянем! Ясно?