Наблюдатель - Дэвид Эллис

— Я рассказала об этом Кэсси, — призналась Гвендолин. — Когда приехала в город, тем летом. Оглядываясь назад, понимаю, что поступила неправильно… Я не должна была так делать. Я не знала, что переживала в то время Кэсси. Я не знала об этом до тех пор, пока не стало слишком поздно.

«Пока не стало слишком поздно».

— Хотите сказать, это Кэсси убила Элли Данцингер? — подытожил я.

Вот так я обо всем и догадался. После услышанного прошлой ночью я не представлял другого варианта развития событий. Но было еще несколько деталей, о которых я пока что не имел представления.

— Мы узнали об этом позже, — продолжала Гвендолин. — Когда Кэсси рассказала нам. Нет, мы ничего ей не говорили. И ничего не делали. Мы просто… Понимаете, я не знала, что предпринять.

— И вы уехали из города, — кивнул я. — В среду, когда продолжались убийства.

Гвендолин кивнула.

— Я была в таком состоянии, что вряд ли смогла бы выдержать полицейский допрос. — Она замолчала и судорожно вздохнула. — Поймите, мы знали, что, когда найдут Элли, начнут искать и Кэсси. Они были лучшими подругами. Я не хотела отвечать на вопросы. Я приехала в город погостить, и мой отъезд выглядел вполне естественно.

Я посмотрел на Наталию, которая неподвижно стояла у окна, затем снова перевел взгляд на Гвендолин. По ее щекам катились слезы, теперь она стала бледной как призрак. И все равно мне показалось, что она испытала облегчение.

— А что было потом? — спросил я у Гвендолин, хотя на самом деле обращался к ним обеим.

Гвендолин покачала головой и заморгала.

— Потом ничего не было. Я уехала. Тетя Нат и Кэсси затаились и стали ждать, когда появится полиция. Но никто так и не приехал. И тогда они зажили обычной жизнью. А потом Кэсси убили.

Я покачал головой — нескольких фрагментов головоломки по-прежнему недоставало.

Гвендолин пожала плечами:

— Вероятно, Терри Бургос как-то узнал о случившемся. Он ведь следил за Элли, не так ли? Наверное, видел, как все произошло. Поэтому и убил Кэсси. То есть вы сами можете рассказать мне об этом, мистер Райли, я больше ничего не знаю.

«Ничего не знаете? Сомневаюсь. Вы обе точно знаете что-то еще».

И я хотел выслушать историю до конца.

— А что насчет Лео Козловски? — спросил я.

— Он тоже все знал. Кэсси рассказала нам троим.

Я развел руками:

— И?..

— Ничего. — Она пожала плечами. — Он ничего не делал.

— Мы не знаем, почему сейчас он сотворил все это. — Наталия отвернулась от окна. — Думаю, таким образом он пытается защитить Кэсси.

Это объяснение не удовлетворило меня, но и не удивило. Они знали больше, однако я не ожидал откровенности от них.

Я пришел сюда не для того, чтобы выслушивать их истории. Я пришел завершить два дела. Первое увенчалось успехом — я добился этого одним своим появлением в доме. Что касается второго, то я оказался совсем близок к цели.

— Итак, первое, что я сделаю в должности обвинителя, — заявил я, — это сниму формальную вину за убийство Элли с Терри Бургоса и объявлю убийцей Кэсси.

— Это в самом деле необходимо? — Нат подошла ко мне. — В сложившихся обстоятельствах…

— В каких обстоятельствах? Она спланировала хладнокровное убийство. Это не…

— Она ничего не планировала! — Лицо Гвендолин залила краска. — Она не была расчетливой убийцей! Просто увидела, как отец выходит из квартиры ее лучшей подруги. Вы и представить себе не можете, насколько это омерзительно, гадко…

Она замолчала и закрыла лицо руками. Стоицизм Наталии дал трещину.

Я призвал весь свой опыт судебного юриста, чтобы скрыть удивление и сохранить спокойствие, подавить эмоции и поддержать внешнее хладнокровие. Мои руки и ноги дрожали. Я весь покрылся испариной. Мне нужно было уйти, выбраться отсюда поскорее. Я даже не мог говорить, настолько сильным был прилив адреналина.

Я пошел к двери.

— Пол, прошу вас, подумайте! — окликнула меня Наталия.

Я едва расслышал ее слова. Надежда, неожиданно возникшая в моей душе, оказалась такой сильной, что я едва мог передвигать ноги.

В то утро они много говорили. По большей части это было вранье, попытка сбить меня с толку. Но между строк я смог прочитать нечто более важное, чем правда о событиях шестнадцатилетней давности.

Возможно, Шелли все еще жива.

Глава пятьдесят первая

«Вот и он. Вот и он. Теперь он с нами. Он снова с нами. Он только что разговаривал с миссис Лейк. Она все исправила. Теперь его очередь. Так уже было однажды…»

Лео закрыл лицо газетой, когда машина Райли проехала мимо и свернула на Браунинг-стрит.

«Что она ему сказала? Неужели теперь ему все известно? Что теперь делать?»

«Следуй за ним. Но постарайся держаться на расстоянии. Затаись и наблюдай».

Что теперь делать?

Я ехал по Браунинг-стрит, не зная, как поступить дальше. Я предполагал, что Лео скорее всего следил за мной. Если мои подозрения насчет Наталии Лейк подтвердятся и она действительно, подобно кукловоду, управляла Козловски, то он, вероятно, видел, как я приезжал к ней. И мог подумать, что теперь я на их стороне. Это событие, а также мое заявление, сделанное прошлой ночью перед журналистами, собравшимися около полицейского участка — что именно Терри Бургос убил шесть женщин в колледже Мэнсбери, — всего этого было достаточно, чтобы убедить Козловски, что я снова стал союзником, верным товарищем, готовым в любой момент прикрыть его.

Но где же он спрятал Шелли? От одного этого вопроса, от одной мысли, что она еще жива, у меня все переворачивалось внутри.

Что делать? Ждать, пока Козловски придет за мной? И как мне это устроить? Я сделал все, что мог, начиная от выступления перед прессой и заканчивая визитом к Наталии Лейк, чтобы привлечь внимание Козловски. Что дальше?

Шелли могла быть где угодно. Козловски наверняка знал миллион мест, где можно спрятать ее. Я должен встретиться с ним. Должен заставить его рассказать мне…

На улицу прямо перед моей машиной выкатился футбольный мяч и вслед за ним выскочил мальчишка, на вид — еще подросток. Я резко нажал на тормоз. Он посмотрел на меня так, словно это я во всем виноват.

«Господи, парень, — подумал я, чувствуя, как кровь бросилась мне в лицо. — Тебе нечем заняться? Почему ты не в школе?»

Но когда мальчишка показал мне средний палец, я сосредоточился и тут же сам ответил на свой вопрос.

Боже. Ну конечно!

Ему не нужно в школу. Летом школы не работают.

Автомобиль Райли затормозил, взвизгнув тормозами. Лео остановил свою «камри» в трех машинах от него. Но через мгновение после того, как мальчик вернулся на тротуар, Райли сорвался с места как ракета, обогнал двигавшееся впереди него авто и проехал на красный свет. Возмущенные гудки понеслись ему вслед.

Нет, нет, нет. Лео быстро обгонял автомобили, ему повезло со светофором — тот переключился на зеленый свет. Лео хотел держаться позади Райли, но не отпускать его слишком далеко. Однако теперь Райли мчался с такой скоростью, что Лео мог его потерять…

Он повернул. Впереди, в двух кварталах, его машина свернула направо. Лео попытался понять, что это за улица, и нажал на педаль газа. Потом он все понял.

Райли свернул на шоссе, ведущее на юг.

«Вы и представить себе не можете, насколько это омерзительно, гадко…»

Я мчался по территории колледжа Мэнсбери. Все вокруг казалось мне сюрреалистическим: внешне колледж не изменился, но вместе с тем казался мне совершенно другим. В кампусе, как и шестнадцать лет назад, не было ни души. На следующей неделе начинались занятия летней школы. Интересно, где теперь обнаружат очередное тело?

Актовый зал Брэмхолла занимал обширный земельный участок. Бетонная лестница вела к высокому строению с крышей в виде купола. Вход поддерживали две гранитные колонны, с обеих сторон от здания зеленели аккуратные лужайки. Я затормозил на обочине и заглушил двигатель. Нагнувшись, откинул коврик под ногами и достал оттуда обычный кухонный нож с двенадцатисантиметровым лезвием. Таким же ножом Терри Бургос вырезал сердце у Элли Данцингер и перерезал горло Энджи Морнаковски.

По крайней мере я всегда так думал. Но когда утром снимал нож со «стены Бургоса» в моем подвале, мне пришлось признаться, что теперь я уже не так уверен в этом.

Шестнадцать лет назад я вышел из машины примерно в том же месте. И моя жизнь изменилась.

В прошлый раз здесь повсюду были полицейские и криминалисты, жители города теснились возле оградительной ленты, а внутри лежали шесть мертвых девушек. На этот раз, если я прав, внутри находилась лишь одна жертва, причем живая. И никакой полиции. Именно этого хотел Козловски. Я не мог рисковать и привезти с собой Макдермотта или кого-то еще.