Тайна умрёт со мной - Автор Неизвестен -- Детективы

— Хм… Это чуть больше, чем прочитали в лаборатории, но по-прежнему мало что объясняет. Спасибо за помощь, мисс Бирн.

— Пожалуйста, но мне кажется, что даже из этих обрывков понятно, о чём идёт речь. Я думаю, что это одно из тех писем, которые в Эбберли привезла миссис Вентворт. Их одиннадцать, а это вполне может быть двенадцатым. Совпадает и дата — сороковой год, и то, о чём написано. В начале сэр Джон пишет брату насчёт дел на фабрике: тот, пока его не призвали, помогал сэру Джону. Дальше что-то про здоровье родителей, в самом конце речь идёт про семью, про жену и сына.

— В целом, я пришёл к тем же выводам, что и вы, но слишком мало конкретики.

— Если в этом письме и было что-то важное для леди Клементины, то, скорее всего, эти строки пропали.

— Слова про пятнадцать лет ни на какие мысли вас не наводят?

— Сами по себе нет, но в другом письме, написанном тоже в сороковом году, сэр Джон писал брату, что из-за войны они остались почти без прислуги, а Дэвид — без няни. Стало тяжело кого-то найти, а мисс Фенвик в одиночку не справлялась. Может быть, они наняли девушку пятнадцати лет. И она вполне могла быть из деревни.

— Похоже на правду, — согласился Годдард. — А вы, кажется, перечитали в Эбберли всё, что только можно прочитать… И что думаете про «боюсь за него»? Он боится за сына? Потому что жена не вполне здорова?

— Очень может быть. Это, конечно, слухи, но, якобы, сэр Джон даже хотел отправить леди Клементину в лечебницу. Возможно, это очень сильное преувеличение, но слухи поползли не просто так.

Айрис молчала, и инспектор Годдард тоже ничего не говорил. Они смотрели на мокрую лужайку, тянувшуюся за полосой высаженных вдоль дорожки цветов. Даже в мутноватом, наполненном дождевой влагой воздухе, огненно-оранжевые и жёлтые головки рудбекии казались нестерпимо яркими и немного зловещими. Тёмные сердцевинки глядели недобро и пристально, словно череда хищных глаз.

— Это тут произошло? — спросила Айрис.

— Миссис Вентворт не смогла точно вспомнить. Тело лежало где-то здесь, точно не доходя вон тех кустов. Она сказала, что рядом было дерево: получается, или вот это, или то. Леди Клементина лежала по ту сторону цветника, ногами к дорожке.

— Вы верите Мюриэл? Думаете, она на самом деле лишь нашла тело?

— Это не тот человек, которому можно верить, но её история кажется мне правдоподобной. А остальное решит суд, а не я.

— Если она не лжёт, то тогда убить леди Клементину мог чуть ли не кто угодно.

— Да, и это окончательно путает все карты. Хотя козырей и без того не было.

— Я часто об этом думаю: убийца не пробрался снаружи, это кто-то из дома. И он после этого спокойно вернулся в дом, занялся каким-то делами. Или она. У этого человека должна быть невероятная выдержка.

— Или наоборот, — заметил Годдард. — Шок и непонимание, насколько это рискованно. А то, что его не заметили, — просто случайность. Везение. Но я тоже думаю примерно об этом же, и эта вещь просто не даёт мне покоя.

— Какая?

— Орудие убийства. Преступник не бросил его в саду. Если бы бросил, его бы нашли собаки. Или позднее садовники. Здесь толпа садовников, они постоянно что-то стригут, подравнивают, поливают. Получается, убийца забирает нож с собой и уносит в дом. Представляете, каким хладнокровием надо обладать? В парке лежит тело, у него с собой окровавленный нож, и он идёт с ним в дом, где в любой момент можно натолкнуться на горничную или ещё кого-то. Вот вы бы так смогли?

— Я нет. Но я бы и ткнуть человека ножом бы не смогла, — призналась Айрис.

— Я перебираю их всех, и знаете что: никто из них не кажется мне способным на это.

— Говорят, человек в такой ситуации может сделать то, чего от него никто не ждёт.

— Иногда я думаю, что месяц жизни бы отдал, чтобы вернуться в тот день! — покачал головой Годдард. — Если бы хороший, дотошный полицейский занялся расследованием сразу, это дело было бы раскрыто по горячим следам! Наверняка на одежде были капли крови. Орудие убийства всё ещё находилось где-то в доме, представляете?

Годдард посмотрел на часы:

— Так, пора. Скоро должны привезти со станции мисс Фенвик. Хочу сразу её расспросить, до того, как она успеет поговорить с кем-нибудь ещё.

— Вы думаете, что кто-то её запугает?

— Вряд ли запугает. Но мисс Фенвик прожила с этой семьёй всю жизнь. Она наверняка привязана к ним.

— Она была привязана к леди Клементине, а та уже мертва.

* * *

Мисс Фенвик оказалась невысокой полной старушкой. Она тяжело переваливалась при ходьбе, но не казалась немощной. Седые волосы были убраны под старомодную шляпку с вуалью, которая не могла скрыть ни глубоких морщин, бегущих от носа к подбородку, ни обвисших щёк, ни безгубого старческого рта.

Айрис наблюдала за ней из окна кухни.

Миссис Пайк вышла на улицу, чтобы помочь Фенвик выбраться из машины. Стоило женщинам обнять друг друга, как Фенвик заплакала, и миссис Пайк, поддерживая её под руку, повела старую горничную к крыльцу. На самой верхней, третьей ступени, Фенвик остановилась и осмотрелась, обвела взглядом весь задний двор и малый парк.

Она что-то произнесла, как Айрис показалось, но слов через стекло слышно не было.

Миссис Пайк увела Фенвик в дом, Уилсон позади нёс небольшой чемодан.

Айрис уже знала, что миссис Пайк велела освободить для Фенвик комнату на первом этаже, чтобы ей не пришлось подниматься наверх, так что Дора, помощница миссис Хенднрсон, временно переехала на третий.

Айрис вернулась в библиотеку, где на разных диванах и даже не глядя друг на друга сидели инспектор Годдард и Дэвид Вентворт.

— Не уверена, что мисс Фенвик сможет поговорить с вами прямо сейчас, — обратилась Айрис к Годдарду. — Она вышла из машины и сразу расплакалась. Мне показалось, она не очень хорошо себя чувствует.

— Я ведь не её соседка, мисс Бирн, — ответил Годдард. — На мои вопросы отвечают не тогда, когда появилось настроение поболтать, а тогда, когда это нужно.

Айрис хотела возразить, что, если мисс Фенвик расплачется снова, то никакого допроса может вовсе не выйти, но замолчала, услышав стук трости по паркету. Руперт был в малой гостиной и, судя по звуку, направлялся сюда.

— Старушка Фенвик приехала? — спросила Руперт, входя в библиотеку. — О, доброе утро, инспектор! Раз уж вы здесь, могу я вас спросить, когда вы