Вся Урсула Ле Гуин в одном томе - Урсула К. Ле Гуин

— По-моему, Состе и ее жениху очень трудно целых три месяца до свадьбы не видеть друг друга, — сказала Грай. — Три месяца — это так долго!

— Да нет, обрученным у нас разрешается сколько угодно встречаться, но только в присутствии других людей, — пояснил Лорд-Хранитель. — К сожалению, теперь у нас почти не устраивают ни танцев, ни празднеств, так что им, беднягам, остается только украдкой обмениваться взглядами.

Соста покраснела и глупо ухмыльнулась. Ее жених каждый вечер прогуливался мимо нашего дома с друзьями, и каждый вечер Иста, Соста и Боми «случайно» оказывались в боковом дворике, выходившем на улицу; говорили, что вышли «воздухом подышать».

После обеда мы, как всегда, пошли в северный дворик, где нас уже ждал Дезак. Он первым шагнул Орреку навстречу, взял его руки в свои и призвал богов благословить поэта.

— Я знал, что именно ты станешь голосом нашего народа! — воскликнул он. — Итак, запал подожжен.

— Сперва посмотрим, что завтра скажет ганд насчет моего выступления, — возразил Оррек. — Меня во дворце вполне могут… подвергнуть суровой критике.

— А что, ганд за тобой уже посылал? — спросил Дезак. — Ты завтра идешь к нему? В котором часу?

— В полдень — так ведь, Мемер?

Я кивнула.

— И ты действительно туда пойдешь? — спросил Лорд-Хранитель.

— Конечно пойдет, — сказал Дезак.

— Вряд ли я могу отказаться, — пожал плечами Оррек. — Хотя я мог бы, наверное, попросить, чтобы мое выступление перенесли на другой день… — Он вопросительно посмотрел на Лорда-Хранителя, пытаясь понять, почему тот этим встревожен.

— Ты должен пойти! — принялся убеждать его Дезак. — Время назначено просто идеальное. — Тон у него был резкий, военный.

Я видела, что Орреку этот тон совсем не по душе; он терпеть не мог, когда ему приказывали. Он все смотрел на Лорда-Хранителя, и тот сказал:

— Пожалуй, действительно нет смысла откладывать. Однако поход во дворец, вполне возможно, сопряжен с определенной опасностью.

— Как ты думаешь, мне лучше пойти одному?

— Да, — сказал Дезак.

— Нет, — возразила Грай спокойным ровным тоном.

Оррек посмотрел на меня:

— Да, Мемер, тут, похоже, каждый готов приказывать, кроме нас с тобой.

— «Боги любят поэтов, ибо поэты живут по тем же законам, что и сами боги», — процитировал Лорд-Хранитель.

— Султер, дружище, почти любое дело всегда сопряжено с некоторым риском! — Дезак говорил с каким-то нетерпеливым состраданием. — Ты сидишь здесь, за высокими стенами, совершенно отгородившись от людей, от той жизни, что кипит на улицах Ансула. Ты живешь среди теней былых времен, разделяя мудрость своих предков. Но приходит час, когда мудрость заключается в действии, а осторожность становится разрушительной.

— И в этот час желание немедленно действовать губит всякую мысль, — мрачно возразил Лорд-Хранитель.

— Сколько же мне еще ждать? Ведь никакого ответа так и не было дано!

— Мне — нет. — И Лорд-Хранитель быстро глянул в мою сторону.

Но Дезак этого взгляда не заметил. Теперь он уже не скрывал своего возмущения.

— Твой оракул не имеет ко мне никакого отношения! Я вообще родился не здесь. Так что пусть тебе книги и дети указывают, что нужно делать, а я лучше собственной головой воспользуюсь. Если же ты не доверяешь мне, потому что я иностранец, то тебе следовало сказать мне об этом много лет назад. А те, кто стоит за мной, мне доверяют, ибо отлично знают, что я всегда желал одного — свободы для Ансула и восстановления прежних отношений с Сундраманом. Оррек Каспро тоже это понимает. И он на моей стороне! А теперь я, пожалуй, пойду. И вернусь сюда, в Галваманд, только когда Ансул станет свободным. И тогда ты, конечно, опять поверишь в меня!

Он повернулся и бросился вон, сбежав по разбитым ступеням северного крыльца и мгновенно исчезнув за углом. Лорд-Хранитель долго молчал, глядя ему вслед. И Оррек, не выдержав, спросил:

— Неужели я — тот самый глупец, который устроил пожар?

— Нет, — промолвил Лорд-Хранитель. — Возможно, просто случайно искра от кремня попала. Тут нет ничьей вины.

— Если я завтра и пойду во дворец, то только один, — сказал Оррек, и Лорд-Хранитель чуть улыбнулся, посмотрев на Грай.

— Ты пойдешь — значит и я пойду, — сказала она. — И ты это знаешь.

Оррек помолчал, потом сказал:

— Да, знаю, — и снова повернулся к Лорду-Хранителю. — Но если сегодня я действительно слишком далеко зашел, ганду, возможно, придется меня наказать, чтобы продемонстрировать свою власть. Ты ведь этого опасаешься?

Лорд-Хранитель покачал головой:

— Нет. Тогда он уже послал бы сюда солдат. Я куда больше опасаюсь действий Дезака. Дезак не станет ждать Леро.

Древняя богиня Леро — это священная душа той земли, на которой стоит наш город. Леро — это драгоценный миг равновесия. Символ Леро — большой круглый камень, установленный на площади Портового рынка таким хитрым образом, что его в любое время можно сдвинуть с места, можно сколько угодно раскачивать, но он всегда будет принимать прежнее положение и останется лежать, как лежал.

Вскоре Лорд-Хранитель, извинившись, встал и ушел к себе, сказавшись усталым. На меня он даже не взглянул и не предложил — хотя бы жестом! — последовать за ним или позже прийти в тайную комнату. Он шел медленно, сильно прихрамывая, но держался очень прямо.

В ту ночь я без конца просыпалась, и мне все время мерещились те слова, что были написаны в книге: «Обломки одного восстанавливают целостность другого». Я, казалось, слышала голос, произносивший эти слова, и все обдумывала, обдумывала их, поворачивая так и сяк и пытаясь проникнуть в их тайный смысл.

Глава 11

Утром я встала рано и, оказав необходимые почести домашним богам, поспешила на рынок — не только чтобы купить нужные продукты, но и желая узнать, что происходит в городе. Я думала, там все будет иным, чем вчера, и люди будут с нетерпением ждать неких великих событий, которые вот-вот должны произойти, ибо сама я пребывала как раз в таком нетерпеливом ожидании. Но, похоже, никто никакого нетерпения не испытывал и ни к чему особенному не готовился. И в городе тоже ничего не изменилось. И люди по-прежнему куда-то спешили, стараясь не глядеть по сторонам, чтобы не наживать лишних неприятностей. И альды в голубых плащах с важностью прохаживались на перекрестках и у выходов на рыночную площадь. Все было как всегда: продавцы торчали за прилавками, расхваливая товар; дети и старухи торговались с ними, что-то покупали и быстренько переулками расходились по домам. Ни напряжения, ни возбуждения в городе не чувствовалось; и разговоров я никаких особых не услышала. Только раз мне показалось, что кто-то, проходя по мосту к Таможенной улице, негромко