Обними меня на рассвете (ЛП) - Брэдли Шелли

— Но это не значит, что ты не спал с ней, — огрызнулся он.

Всего несколько минут назад Сабэль упомянула, что Шок прибыл в поместье, переполненный энергией. Теперь Лукан не видел и намека на энергию Анки в подписи Шока.

— Хотел бы я.

Шок не коснулся ее, и выражение его лица говорило о том, что он жалел об этом.

— Не хочу, блять. Но ты выиграл эту битву, так что отвали.

— Извини.

Лукан был вынужден признать, что ошибался. Он вздохнул, прижимая Анку к груди.

— Что же тогда с ней не так? Неужели что-то случилось?

Шок поморщился:

— Нет. Правда, дай ей десять минут. Она будет в полном порядке. А где Брэм? Мне нужно с ним поговорить. Матиас начинает нервничать.

Прежде чем Лукан успел остановить это, в его памяти вспыхнула картина, как он спускается в подземелье вместе с Брэмом, чтобы поговорить с Реей.

Другой волшебник зарычал ему в лицо:

— И что же они обсуждали?

Лукан намеренно отключил свой разум:

— Матиас заботится о Рее?

— Матиасу на всех наплевать.

Как он и подозревал.

— Тогда не о чем беспокоиться.

— Чертов придурок, — пробормотал Шок и зашагал прочь, трусцой спускаясь по лестнице в своих кожаных штанах.

Лукан смотрел ему вслед со смешанным чувством. Он не любил Шока и не слишком доверял ему, но то, как он вел себя с Анкой, доказывало, что когда он был верен ей, то был верен до мозга костей. Очень жаль, что они не смогли передать часть этой преданности Братьям Судного Дня. Они могли бы использовать кого-то бесстрашного и надежного, имеющего связи с обеими сторонами.

Скорее всего, пройдет месяц полнолуний, прежде чем это произойдет.

Анка проснулась в его объятиях, ее темные ресницы затрепетали над янтарными глазами. Когда она поняла, где находится, а точнее, кто ее держит, у нее перехватило дыхание.

— Где Шок?

— Спустился вниз. А что ты с ним делала?

Лукан старался, чтобы обвинение не прозвучало в его голосе, но боялся, что он не справится с заданием.

Она извивалась в его руках, пока он не поставил ее на ноги, осторожно держа рядом на случай, если ей понадобится его поддержка. Анка так долго колебалась с ответом, что Лукан испугался, как бы она вообще не отказалась говорить. Да, вот тебе и вся честность. Наконец, она покорно вздохнула:

— Этого я тебе сказать не могу. И мне действительно очень жаль. Он хранил мою тайну с самого детства. В обмен я согласилась сохранить его. Я решила рассказать тебе и остальным о себе, чтобы больше не обманывать тебя и быть полезной Братьям Судного Дня. Но я не могу разглашать его тайну, даже тебе. Я слишком многим ему обязана. Если ты злишься на меня и не можешь принять это, мне очень жаль.

Речь ошеломила его, и он с открытым ртом смотрел, как она на дрожащих ногах направляется к лестнице. Взволнованный ее нетвердой походкой, он подбежал к ней и заставил одной рукой держаться за поручень. Сам схватил за другую руку.

Он старался не чувствовать себя отверженным, преданным. Но это не сработало. Он сосредоточился на том, чтобы благополучно спустить ее вниз. А потом они здорово поссорятся.

— Ты недостаточно устойчива, чтобы сражаться сегодня вечером.

Она даже не взглянула на него, не остановилась.

— Со мной все будет в порядке. Конечно, Шок сказал тебе об этом.

И он просто должен доверять Шоку? Лукан провел рукой по лицу.

— Да. Но Анка, после всего, что случилось, ты просишь меня просто… поверить ему?

Анка помолчала, ее светлые кудри покачивались на груди, все еще плотно обтянутой футболкой.

— Нет. Я прошу тебя поверить мне. И верить в то, что я знаю, что буду совершенно здорова, чтобы сражаться. Ты хочешь, чтобы я доверяла тебе, но ты должен сделать то же самое в ответ. Если ты не можешь поверить, что я говорю правду… — она моргнула, глядя на него с таким сожалением в глазах, что его сердце дрогнуло.

— Я люблю тебя, но, может быть, это и к лучшему, что я не ответила на Зов.

****

Брэм позвал всех обратно в столовую, чтобы ждать Матиаса, чтобы они могли якобы поделиться с ним. Анка ерзала в своем кресле. Лукан сидел рядом с ней молча, хмуро смотря на своего бывшего лучшего друга, прежде чем переключить молчаливый хмурый взгляд на нее. Очевидно, ему не понравилось то, что она сказала ранее, но она не могла взять слова обратно. Она не стала бы, даже если бы могла. Она слишком много задолжала Шоку, и Лукан должен был это понять. Если он не… Боже, она не могла снова оказаться между ними, чтобы быть вынужденной выбирать. Это слишком больно.

Чем больше Брэм говорил, Анка не слушала его, как следовало, — тем больше Шок выглядел готовым переползти через стол и придушить его. На самом деле, Шок и Лукан могли не соглашаться во многом, но было ясно, что они оба яростно ненавидели настойчивое требование Брэма, чтобы Матиас пошел с ними к месту, где Мерлин спрятал зелье Морганны. Но Брэм отмахнулся от них. Без Матиаса не было никакой возможности узнать, осталось ли зелье на своем месте.

Лукан повернулся к ней во время затишья в разговоре за столом:

— Ты действительно готова сражаться сегодня?

— Конечно.

Она нервничала, но не хотела обременять его этим. Но она уже полностью оправилась от нескольких минут потрясения.

— Анка… — Предупреждение в его голосе не могло быть ошибочным. — Не ври мне.

Честность. Правильно. Она не могла этого забыть.

— Я очень волнуюсь. Каждый раз, когда Матиас приближается ко мне, я покрываюсь холодным потом и замираю. Боюсь, я не вспомню свою роль вовремя. Или что он поймет, что может воспользоваться моим испугом. Я не хочу быть слабым звеном.

— Я буду там вместе с тобой. Я не позволю тебе споткнуться.

— Я бы отдал за тебя жизнь, Анка. — Голос Шока прозвучал тихим рокотом с другого конца стола. Очевидно, ему было наплевать, кто его услышит. — И ты это знаешь.

Она одарила их обоих улыбками, которыми хотела подбодрить. Она действительно чувствовала себя намного лучше, зная, что они будут рядом. Но она также знала, что должна твердо стоять на ногах и не позволять Матиасу запугивать себя. Она не будет той, кто нанесет ему удары, как только он обманет их, но она должна сыграть свою роль. Этого должно быть достаточно. Лукан и остальные выполнят план, и если он пройдет без сучка и задоринки, они избавят магический мир от его худших злодеев и смогут жить безопасно и счастливо до конца своих дней.

— Есть еще вопросы по поводу плана? — требовательно спросил Брэм.

Никто не произнес ни слова.

— Идеально. Все ли помнят, что нужно делать…

По комнате пронесся леденящий душу магический звон. Анка ахнула. Она точно знала, кому тот принадлежит.

— Матиас? — спросила Сабэль.

Брэм скривился:

— Слишком рано. Почему?

Хороший вопрос. Она посмотрела на Шока, который только пожал плечами.

— Разве ты не можешь читать его мысли? — потребовал ответа Лукан.

— Не без его ведома. Он эксперт. Есть последствия.

Другими словами, Шок будет разоблачен как сторонник Братства? Анка нахмурилась, в кои-то веки пожалев, что сама не может читать мысли Шока. Он посвятил ее в большинство своих самых сокровенных тайн… но кое-что сохранил для себя.

Услышав ее мысли, он приподнял бровь над темными очками, но не сказал ни слова.

С проклятием отодвинув стул, Брэм поднялся, чтобы впустить Матиаса. Анке хотелось наброситься на этого бессовестного ублюдка, царапаться, кричать и бить его голыми руками, пока он не превратится в кровавое месиво. Ее гнев на его жестокость никуда не делся, и она не знала, как остановить кипение жгучей кислоты в своей душе, как смотреть вперед, а не назад. Малыш в ее животе родится уже через несколько месяцев. Беременность еще не вызывала у нее тошноты или толчков в животе, чтобы служить физическим напоминанием о ее «хрупком» состоянии. Но Матиас и ее жажда мести были прямо здесь, прямо сейчас. Она чувствовала, как это сильно стучит у нее внутри.