Стенка на стенку - Евгений Сухов

— Но ведь я сам пришел к Тетерину, — недоуменно перебил ее Филат. — Я же сам на тебя глаз положил…

Рита сокрушенно покачала головой:

— Я должна была сразу докладывать Гаврилову о всех людях, которые появлялись у Тетерина в кабинете. Как только вы с Петром Васильевичем вышли в коридор переговорить, я позвонила Гаврилову на мобильный, рассказала о тебе, и он приказал любым способом с тобой познакомиться…

Филат провел ладонью по вспотевшему лбу.

— Та-ак… Значит, когда я спросил у Тетерина, где в центре можно неплохо посидеть вечером, и он посоветовал «Белый павлин» — ты это услышала и пришла туда как бы случайно…

Рита молча кивнула.

— Если хочешь, можешь меня ударить, избить. Но поверь, я не могла ничего поделать. Он заставил меня. Я не могла отказаться…

Филат цыкнул зубом. Змею на груди пригрел. Вот дела… Да за такие шалости по-хорошему надо ей кишки из брюха выпустить и на жопу намотать…

— Да, девочка, большой ты грех на душу взяла. Большой. Такое не прощается. У тебя есть только способ вымолить прощение. — Решение пришло к нему внезапно. — Я так понимаю, что ты мне туфту гнала, когда говорила, что с Гавриловым год не виделась.

— Я вчера его видела, — сухо ответила Рита. — Андрей на моих глазах над твоим Красным издевался. Пса на него спустил.

— Пса? — изумился Филат. — Что, его собака порвала?

Рита помотала головой, лицо ее искривилось.

— Нет, пес его… изнасиловал. Это было ужасно, отвратительно! Я не могу об этом без содрогания вспоминать…

Филат не верил своим ушам. Сын крупного чиновника, парень, выросший в благополучной советской семье, оказывается, любит забавы в духе самых отъявленных отморозков-беспредельщиков, которых на зонах режут без жалости и вертухаи, и братва… Бедняга Красный!

— Ладно, — глухо произнес Филат. — Мне надо знать, где и когда Гаврилов-младший появляется в городе. Не по делам, а так, в нерабочее время…

Рита вздохнула. Ответ давался ей с трудом.

— Он каждую субботу приезжает домой к Антону Лавровичу на обед. В два часа дня. С охраной.

Филат оживился. Это то, что и требовалось узнать.

Итак, сегодня пятница. Завтра — суббота. Неужели такая везуха?

— Где живет старик?

— На канале Грибоедова. Номенклатурный дом. Номера не помню, но его там все знают.

— Ладно. — Ему в голову пришла еще одна мысль. — Вот что, милая. Ты до завтрашнего вечера тут у меня побудешь. И чтобы никуда ни ногой. Если окажется, что ты снова мне набрехала, — слово вора даю: я тебе своими руками башку откручу. Если не соврала, если все пройдет, как я задумал, тогда, может, и прощу. — Он невесело усмехнулся. — Мне теперь в вашем городишке надолго задержаться придется!

Лежа в постели рядом с мирно сопящим Филатом, Рита вспоминала события последних нескольких дней и не верила в свою удачу. Неужели все обойдется и этот страшный уголовник ее простит и пощадит? А там еще, может быть, при себе оставит. Что же, далеко не худший вариант. Этот вор в законе парень крутой, но сентиментальный. Если, даст бог, завтра Ромка замочит Андрюшку, то наверняка все простит. Да и она его заставит все обиды позабыть, уж она постарается, ей не впервой, она это умеет…

И Рита блаженно улыбнулась сквозь нахлынувшую приятной волной дремоту…

Глава 48

— Дальними моргни! — нервно крикнул Баринов сидящему за рулем Артему Козыреву.

«КамАЗ» как бы нехотя съехал с встречной полосы и сердито гуднул.

— Баран! — выругался Хруль. — Он что, поддатый, что ли? Может, догнать его да по рогам надавать? — Он вопросительно посмотрел на Баринова.

— Хрен с ним, пускай едет. Времени нет! В любой другой день Баринов велел бы развернуться и гнать за грузовиком. Но в этот раз Яков Степанович решил не связываться — он мысленно был где-то далеко… Встретится еще этот козел, я его номер запомнил. Не хочу портить себе настроение перед отпуском.

Белая «вольво» со свистом рассекала воздух, заставляя попутные машины уступать дорогу.

— Не гони ты так! — неожиданно запротестовал Баринов. — Мне еще пожить охота. Хруль съехидничал:

— Что-то вы, Яков Степанович, перед отпуском больно осторожным стали.

Баринов задержал на Хруле строгий взгляд и заметил:

— А я, Семен, всегда стараюсь быть осторожным, вот и тебе то же советую.

— Артем, притормози вон у того лесочка, отлить надо, — сказал Хруль.

— Понял, — отозвался водитель и включил правый поворотник.

— А вы не желаете, Яков Степанович? За компанию?

— Пожалуй, не помешает, — согласился Баринов и посмотрел на часы.

Яков Степанович терпеливо дождался, пока из машины выйдет Артем Козырев.

Проследил взглядом, как он обежал «вольво» спереди, взялся за ручку дверцы и любезно ее распахнул:

— Прошу вас!

Баринов вальяжно вышел из машины и направился к низкорослому ельнику метрах в десяти от шоссе. Он чертыхнулся, когда иголки остро, словно пчелиные жала, впились в шею. Баринов расстегнул молнию на ширинке и повернулся спиной к спутникам.

— Вот так и стой, полковник, с хером наперевес, — услышал он вдруг сзади насмешливый голос Хруля.

— Что?! — обернулся Баринов.

За спиной, дерзко ухмыляясь, стоял Хруль. В руке он держал черный «глок» с глушителем. Чуть в стороне маячил Артем Козырев.

— Ты заигрался, полковник!

— Брось! Эта игрушка может и выстрелить, — голос Баринова дрогнул.

— Руки держи там, где держишь! — сурово предостерег Хруль и уже со смехом добавил:

— Если, конечно, не хочешь остаться без мошонки.

— Ты можешь мне объяснить, что происходит?

— А что тут объяснять, Яков Степаныч. Считай, что ты уже покойник, такова воля нашего хозяина.

Баринов так и стоял с расстегнутыми штанами, не смея шевельнуть пальцем.

— Послушай, Семен, не дури! Я тебе денег дам. Много денег. Гаврилову скажешь, что кокнул меня, в лесу закопал… А я уеду из Питера, и мы забудем обо всем…

— Я ведь не жадный. Мне ведь вполне хватит оклада начальника службы безопасности «Петротранса» Сколько ты получал в месяц? Пять-десять тысяч баксов? Вот и я столько буду иметь. А шефа обманывать я не хочу. Он мне на твой счет четкие ЦУ дал.

— Послушай, Семен, неужели ты забыл, что всем обязан только мне! Не будь меня, ты бы до сих пор в своей воинской части красным уголком заведовал!

— Вот что я давно хотел тебе сказать, Яша, да как-то все не подворачивался случай. Ненавижу я тебя вместе с твоей обо мне заботой! И мне очень приятно сознавать, что ты так и сдохнешь со спущенными штанами.

— Семен…

— Спектакль закончился, полковник, — усмехнулся Хруль.

Он поднял руку, и «глок» трижды выстрелил. Раздались негромкие хлопки, как будто кто-то закрыл дверцу автомобиля. Баринов рухнул на колени и растянулся на земле, уткнувшись лицом в прелую хвою.

Пауза затянулась. Начальник городского управления внутренних дел генерал-лейтенант Лысенко постукивал пальцами по краю стола, выбивая нервную дробь. Решение давалось ему нелегко.

— Здесь не может быть ошибки. Сам понимаешь, такое дело… непростое, если что, хлопот потом не оберешься — все-таки сын Гаврилова.

— Никак нет, товарищ генерал-лейтенант, у меня кроме данных оперативной разработки имеются видеозаписи службы наружного наблюдения, результаты криминологических экспертиз. Сомнений нет. По крайней мере, три эпизода ему лично инкриминировали.

Генерал понимающе качнул головой:

— Да ты садись, Жарков, чего вытянулся, как солдат-первогодок, слава богу, уже майор!

— Спасибо, — произнес Гриша Жарков и опустился на предложенный ему стул.

Генерал— лейтенант Лысенко взял со стола увесистый рапорт Жаркова и принялся его листать.

— Здесь у тебя все имеется?…

— Так точно, товарищ генерал-лейтенант. Факт за актом. В разработку он попал еще в прошлом году. Как вы знаете, операция была секретная и проходила под кодовым названием «Корона».

— Помню, помню, — отмахнулся генерал. — Только никак не предполагал, что наша операция может зайти столь далеко. Значит, из всего этого следует, что организатором нашумевших убийств был руководитель «Петротранса» Андрей Антонович Гаврилов?

— Точно так, товарищ генерал-лейтенант.

— Я наслышан, Жарков, о твоей дотошности, знаю, как ты умеешь рыть землю носом, иначе не поддерживал бы тебя и не выдвигал… Но ты хоть понимаешь, чем то пахнет? Гаврилов — фигура очень серьезная. Если то не так, твоя голова полетит в первую очередь. А моя — во вторую. Ну я-то ладно, свое уже отслужил, а тебя ведь без содержания могут и пнуть, да еще волчий билет в задницу воткнут.

Генерал по-отечески посмотрел на молодого майора, и тому вдруг стало ясно, что мягкая, интеллигентная внешность Лысенко обманчива: откроет генерал пасть и проглотит любого, даже не поперхнувшись.

Григорий Алексеевич выдержал суровый взгляд и произнес с достоинством: