Черный Бумер - Андрей Троицкий

— Неправильный ответ. Я спрашиваю: у них есть оружие? Ну?

Приз, заставил Логинова поднять руки над головой, приставил пистолет к его подбородку.

— Вроде бы, да.

— Какие стволы?

— Честно, не знаю.

— Мобильник у кого-нибудь есть?

— Нету. А какой толк в мобильниках? Ментов суда вызывать? Так они приедут к вечеру, когда трупы успеют окоченеть.

— Ты мыслишь в правильном направлении, — кивнул Краснопольский. — Господи, и как тебя угораздило связаться с этой шпаной? Ладно… Сколько их там народу? Тот мужик, который дрова складывает и Бобрик, правильно? Кто еще?

— Еще друг Бобрика по кличке Элвис.

— Элвис? — переспросил Краснопольский, кинув быстрый взгляд на Фомина. — Вот это сюрприз. Он тут давно?

— Утром приехал.

— Уже лучше, — Приз отступил на шаг. — Ты мне нравишься, парень, поэтому я дам тебе шанс. Сейчас ты вернешься. Скажешь своим друзьям, что нам не нужна кровь. Все останутся живы. И ничего плохого не случится. Наше требование: Бобрик поедет с нами и покажет то место, где он прячет… Он знает, что нам нужно. Через десять минут он должен быть здесь. В противном случае, мы кончаем девчонку. А еще через пять минут покрошим всех ваших из автоматов. И спалим дом. Родственникам похоронить будет некого, потому что на пепелище даже трупов не останется. Договориться по-хорошему — это единственный выход. Десять минут за все по все.

— Ясно, — кивнул Логинов.

— Теперь иди, — улыбнувшись, Краснопольский похлопал Костю по плечу. — Ты сообразительный чувак. Будь умницей и дальше. Какого хрена ложиться в землю молодым и красивым?

Краснопольский посмотрел на Логинова, словно оценивая его внешние данные. Правый рукав пиджака разорван от плеча до локтя, на светлой рубахе бурые пятна, губы кровоточат. А под левым отечным глазом, готовым закрыться, расплывается фиолетовое пятно синяка. Еще тот красавец. Приз усмехнулся, развернул Логинова на сто восемьдесят и похлопал по спине, мол, ступай с богом…

Отбивку оставить

С минуту они наблюдали, как Костя нетвердой походкой, оступаясь на неровной дороге, тащится обратно на базу ПМК…

— Надо было просто пойти и взять Бобрика, — сказал Фомин, глубже засовывая в ухо ватный тампон. — А мы возимся, как навозные жуки.

— К твоему больному уху не хватало только пулевого ранения, — улыбнулся Приз и потер руки. День только наступает, а он уже успел кулаки отбить о чужие морды. — И Бобрик нам живой нужен.

— Я не уверен, что он придет сюда из-за этой немытой потаскушки, — сказал Фомин. — Овчинка, то есть девчонка, выделки не стоит.

— Есть люди, которым нравится играть в благородство, — возразил Краснопольский. — Вот я какой, весь из себя. Но поскреби эту позолоту ножичком, под ней — одно говно. А деваться ему все рано некуда.

Фомин вытащил Ленку из Мазады. Опираясь на его руку, девчонка доковыляла до бумера. Фомин вытряхнул из машины Сергея, приказав ему сесть на траву и не шевелиться. Затем заткнул Ленку на заднее сидение.

Смоля сигарету, Ландау топтался на обочине, ожидая, когда вспомнят о его существовании. И момент настал, Приз поманил его пальцем.

— Ты машину нормально водишь?

— Как сказать, — Ландау решил, что при Краснопольском никогда больше не станет распускать хвост и трындеть о собственных талантах. — В аварии не попадал. Семь лет водительского стажа.

— Тогда садись за руль. Если все заладится, вернешься домой обеспеченным человеком. Игоря Краснопольского можно ненавидеть. Можно бояться до поноса. Но никто никогда не упрекал меня в жлобстве. Усек чем дело пахнет?

— Зеленью? — Ландау позволил себе что-то похожее на улыбку.

Приз подумал, что люди Миши Мещерякова уже со всех сторон подошли к дому. И готовы открыть огонь по команде. Он смотрел на часы и думал, что Бобрик сейчас наверняка меняет мокрые штаны и нюхает нашатырный спирт…

Краснопольский увидел, как на дороге появился мужик лет тридцати, одетый в кожанку, джинсы и ботинки армейского образца. Ясно, это Элвис. Он приподнял руки, будто хотел показать, что помыслы чисты, а за пазухой нет ствола. Остановившись, Элвис поднял руки выше, позволив Фомину себя обыскать.

— Где Борик, почему он не явился? — спросил Краснопольский. — Упал от страха в обморок? О печку головой?

— От него никакого толку, — ответил Элвис. — Ящики с вашим грузом перепрятывал я лично. Поэтому только я могу показать место. Недостроенный завод, примерно сорок верст от Каширы.

— Далековато, — сказал Краснопольский, потирая кулаки, так хотелось двинуть этому Элвису промеж рог, расквасить его хлебало в блин, но всему свое время. — Вытяни руки. Стальных браслетов у нас нет, придется старинным способом.

Элвис вытянул руки перед собой. Расторопный Фомин, вытащив кусок капроновой веревки, связал запястья, крепко стянул узел, затолкал Элвиса на заднее сидение бумера. Сам устроился с другого краю, рядом с Ленкой. Вытащил пушку, большим пальцем взвел курок.

— Запомни, чувак, — никаких фокусов, — сказал он, наблюдая, как Приз, сказав несколько слов одному из чеченцев, садится на переднее пассажирское сидение, и машина, плавно трогаясь с места, набирает ход. — Если ты попытаешься сделать одно резкое движение, первой умрет она. А дальше по списку.

Фомин ткнул стволом под ребра Ленки.

Когда проехали через деревню, через огромное невспаханное поле и выбрались на асфальтовую дорогу, Приз обернулся назад. Элвис сидел тихо, отвернувшись к окну, глаза мутные, словно с перепоя, уголки губ опустились. Так выглядят люди, потерявшие всякую надежду. Этот малый не дурак, хорошо представляет себе, что случится дальше. Знает, что отправился в свою последнюю поездку, обратной дороги не будет.

— Ничего не хочешь рассказать? — спросил Краснопольский. — Например, о том, что случилось теми чекистами, которых ты тоже возил на экскурсию. Как нас везешь.

— Они сами во всем виноваты, — ответил Элвис. — Медленно соображали. И с оружием управлялись неловко. И я их прибрал. Чему этих чертей только учат?

Краснопольский засмеялся.

— Мы не станем повторять чужих ошибок, — сказал он. — Только объясни мне одну вещь: какого хрена ты влез во все это дерьмо? Стал помогать этому мальчишке? Ты ведь даже не знал, с кем связываешься. Все эти дела тебя краем не касались. А этот Бобрик, он тебе никто. Просто знакомый мальчишка. И все-таки ты влез.

— Сам не знаю, — пожал плечами Элвис. — Сдуру.

— Ты и сейчас мог отсидеться в доме, — продолжил Краснопольский. — И выгнать оттуда Бобрика. Мальчишка наверняка знает, где и что лежит. Но нет… Ты опять сунулся. На мой взгляд, это какая-то неизвестная науке патология, что-то вроде дурной болезни: кого-то спасать, а самому подставляться ни за хрен собачий. Как думаешь?

— Я не силен в медицине. Скажи, те люди с люди, которые остались у дома, не тронут Бобрика и Костю?

— Это еще один страховочный вариант, чтоб ты не попер в дурь, — ответил Краснопольский. — Не вздумал поиграть в героя или отколоть очередной номер. Как только мое имущество окажется у меня, я наберу телефонный номер и скажу своим парням, что они свободны.

Приз открыл ящик для перчаток, вытащил оттуда небольшой хромированный кубок из нержавеющей стали, на боку выгравированы несколько слов. Кубок старый, похожий на чашу для вина, на хроме царапинки и сколы. Подержал кубок перед носом Элвиса.

— Тут написано: «Бои без правил. Самому крутому мужику с самыми тяжелыми кулаками», — Приз положил кубок на колени, снова обернулся назад. — Мне очень дорога эта железяка, она приносит мне удачу. Если эту штука со мной, ничего плохого не случится, только хорошее. Старая проверенная примета. Это я к тому, что в жизни, как и ты, допускал много ошибок. Я старше тебя, поэтому ошибок больше. Но эти ошибки — молодой кураж, неперебродившее вино молодости. Это было давно, мне нравилась одна баба, Лера Метельская. То есть так нравилась, что за нее я готов был умереть. Я выступал в боях без правил, тогда эта байда только начиналась, входила в моду. Поединки проводили в подвалах больших загородных домов или в других укромных местах. Был свой тотализатор.

— И ты неплохо заработал?

— Не в этом дело. У друга Леры было прозвище Тесак. Такой здоровый амбал, бывший борец, он имел солидные титулы в своем стиле. Ломал всех подряд, всех без разбору. А я к тому времени кожей чувствовал, что пришло время уходить из этих чертовых боев. Я представлял, что будет со мной в скором будущем. Инвалидное кресло или могила — вот все два варианта. Да и платили за эту мясиловку чисто символические деньги, так, кости обглоданные бросали. Когда я договорился на поединок с Тесаком, то знал почти наверняка, что с ринга меня унесут на носилках.

— Так зачем же ты подписался? — спросил Элвис.

— Говорю же: мне нужна была его женщина. Она присутствовала на всех схватках. Просто кончала от всей этой жестокости. Визжала, когда ее Тесак выворачивал противнику руку, болевым приемом укладывал его на настил и в партере делал из него месиво из костей и мяса. Телка балдела от запаха свежей крови. А кровь — это все, что тогда мне было нужно. Кровь Тесака. И в тот вечер она стояла внизу у ринга. На ней надето такое блестящее платье с глубоким вырезом, на шее колье. Она была самой красивой и самой желанной в мире.