Вещий. Разведка боем - Юрий Корчевский

Я задумался. Степан сел за стол, налил кружку вина, выпил и набросился на еду.

Так, надо прикинуть – гривна серебра за недоимки, пять золотых – Степану, дьяку – наверное, побольше, да за саму землю… получается дороговато. С другой стороны, боярин без земли и поместья, пусть даже захудалого, – и не боярин даже. Никто всерьез его принимать не будет. Надо брать. Поиздержусь, конечно, но, думается мне, – игра стоит свеч.

– Что за деревня? В какую сторону? Мне посмотреть надо, не свистульку глиняную на торгу покупаю.

– Оно, конечно, кто же будет не глядя? Я тут даже нарисовал грамотку.

Степан полез за отворот кафтана, достал кусок пергамента. Я взял, развернул. А неплохо нарисовано: деревня, границы земельного участка, река, дорога на Новгород за границей участка.

– Как деревня-то хоть называется?

– Смоляниново – неуж не написано? Ну, я ему волосья с башки повыдираю, – погрозился кому-то Степан.

Меня разобрал смех. Наверняка над рисунком корпел весь день писарь, что не получит за свой труд и гроша ломаного, да еще и волосья грозят выдрать.

– Вот что, Степа. Возьму-ка я грамотку эту да завтра же и съезжу в деревню, на месте осмотрюсь.

– А как же без этого, обязательно надо посмотреть. Кафтан покупаешь, так и то сукно щупаешь, а тут – деревня с землицею.

Я пообещал по приезде навестить Степана – на том и расстались.

А уже утром я вскочил на коня и помчался осматривать будущее приобретение. Тридцать верст – это до вечера, еще день – осмотреть все, и день на обратную дорогу.

К вечеру, усталый и пропыленный, я едва нашел съезд с тракта к Смоляниново. Начинало темнеть, и я постучал в ворота – надо было где-то переночевать. Калитку открыл крестьянин. Одеждою – нищий: рваная, старая одежда, поношенные лапти. Сговорились мы с ним быстро, и я ночь провел на узкой лавке, едва не свалившись во сне.

Утром отдал за ночлег медную полушку. Договорился, что крестьянин за полушку покажет землю.

– Хороший хозяин раньше в деревне жил, справный. А как умер – все прахом пошло. Зерна сеять нет, живность почти всю поели, чтобы с голоду не сдохнуть. Ремесел в деревне нет, так и живем, – жаловался мужик.

Я пешком, в сопровождении селянина, обошел угодья. Поля заросли сорняками, но, приложив усилия, все можно было поднять. Речка под боком, лесок небольшой по соседству – места красивые. Деревня только убогая.

Я обошел все избы. Из работников – только четверо мужиков, остальные – дети, старики, женщины. И во всех избах – нужда и бедность. Все-таки я решил: буду брать. Землю еще прикуплю – потом, остальное хозяйство налажу. С тем и отбыл.

И закрутилось – завертелось… Степан свел меня с дьяком; за солидную мзду, да уплатив недоимку, да отвалив немалые деньги в казну за землю и двадцать душ крепостных, я получил к исходу месяца купчую.

Все, с этого дня я – самый настоящий боярин, с землею и двадцатью душами крепостных, за которых в ответе только перед Господом. Могу уморить голодом, могу запороть до смерти, только не для того я покупал деревню и землю, чтобы все привести в упадок. И без меня все едва дышало.

Вложить придется немало, но я уже чувствовал ответственность за этих людей.

Теперь можно посещать боярское собрание, показываться в свете – надо примелькаться. А допрежь – заняться деревней. Сейчас средина лета, сеять что-либо уже поздно, а вот домишки подправить, ремесло дать в руки, а с ним и заработок холопам – в самый раз.

Мое приобретение скромно отметили в домашнем кругу. Елена за прошедшее время – с тех пор как я стал боярином – слегка изменилась, построжела, что ли? Ну как же – новоявленная боярыня, хорошо, что не Морозова.

Я отдохнул от беготни и суеты пару дней, а потом засобирался в свою деревню.

Глава 5

Конечно, пока бумаги о покупке земли боярином Михайловым дойдут до Москвы, времени пройдет много. Государева машина работала медленно, но верно. И наступит пора, когда на смотр придется выставить ратников – как писано в указе, «конно и оружно». С моих земель потребуется выставить трех человек. Ну, один – это я, так еще двух боевых холопов надо где-то брать.

Поразмыслив, я пошел на торг. Во-первых, попробую купить пленников, что попали в рабство. Кого-то возьму в работники, на землю – из бывших крестьян, а если найду шустрых, их можно и в боевые холопы записать.

На торгу рабов продавали – не сказать, что торговля людьми была на виду, но она существовала. Мне никогда раньше людей покупать не приходилось, потому и опыта не было.

В самом углу, у двух бревенчатых сараев, и располагался пятачок, где торговали пленными. Всякие люди попадали в плен – литвины, из Великого княжества Литовского, для которых русский язык был родным, татары – казанские и крымские, шведы в исчезающе малых количествах; были и русаки, попавшие в рабство за неотданный долг и прочие прегрешения.

Подойдя к пятачку, я увидел выставленных на продажу людей. У всех на ногах были цепи.

Меня интересовали мужчины. Поскольку покупателей на столь экзотический товар не было, сразу подошли два продавца и стали расхваливать свой товар.

– Погляди, какой он молодой и сильный.

– Нет, ты мой товар погляди: девушка – как наливное яблочко, будет ласковой наложницей.

– Уважаемые, – встрял я, – дайте сначала самому осмотреть людей и поговорить с ними – постойте в сторонке.

Продавцы недоуменно переглянулись.

– Чего с ними разговаривать?

Однако препятствовать мне не стали.

Я подошел к мужику крестьянского вида.

– Ты кто?

– Крестьянин.

– Откуда?

– С Вологодской губернии, хозяин за недоимки продал.

Мужик потупился.

– Работал, что ли, плохо?

– Да как долг отдашь? Зерно под урожай брал, только засуха случилась.

– Будешь у меня работать?

– Ну, ежели по-человечески относиться будешь.

– Семья есть ли?

– Как не быть – жена, детки.

– Беру.

Я подошел к следующему.

– Ты кто?

– Гончар.

– Откуда?

– Литвин.

– Если дам мастерскую, будешь заниматься своим делом?

– Буду.

– Беру.

Так я обошел весь ряд. Когда выбрал молодого парня, тот с тоской глянул на стоявшую рядом девушку.

– Кто она тебе?

– Сестра.

– Хорошо, беру обоих.

Я торговался с продавцами, сбивая цену, и в итоге мне удалось сэкономить несколько рублей.

Когда купленные люди уже двинулись за мной, я увидел сидящего у сарая мужика самого страшного вида, закованного кандалами по рукам и ногам. Лицо его заросло волосом, лишь только глаза виднелись. Мужик был здоров, как бугай, – через ветхую одежду проступали мышцы.

Я спросил у продавца:

– Это еще что за зверь такой? За что его в железа заковали?

– Беглый. Силен, как бык, только уж своенравный очень, прежнего хозяина чуть не зашиб. Не берут его – как только узнают о предыдущем владельце, отказываются. Мы уж хотим его татарве в Крым продать. Там его живо обломают.

– Сколько просите?

– За рубль отдам, считай – себе в убыток. Больно уж дикий, чуть не по нему – кулачищами машет.

Я отдал рубль. Продавец вопросительно посмотрел на меня:

– Расковать или так поведешь?

– Расковывай – не зверь же он в самом деле.

Я вывел людей за торг.

– Стоять всем здесь.

Вернулся на торг, нашел двух возчиков с подводами и нанял их для перевозки людей в мое имение Смоляниново. Когда телеги подъехали и люди уселись, я спросил:

– Вас кормили сегодня?

Ответом было угрюмое молчание.

– Трогай!

Подводы поехали, я пошел сбоку. Когда телеги поравнялись с трактиром, я приказал остановиться, зашел в трапезную и попросил хозяина вынести на улицу целый таз пирогов и четыре кувшина кваса. Не дело морить людей голодом – причем уже моих людей, мою собственность.

Бывшие пленники с жадностью накинулись на еду.

– Так, слушать меня всем! Вас отвезут в мою деревню, называется Смоляниново. Отныне это будет ваш дом. Завтра с утра я подъеду и займусь вашим обустройством. Удачно доехать! Кто решит сбежать – поймаю и отдам палачу.

Я повернулся и отправился назад, на торг. Телеги с людьми двинулись по улице к городским воротам. Я же нашел в работном углу ватажку плотников и подрядился с ними о работе. Разговаривал сразу со всей ватагой.

– Надо поднять четыре дома, не пятистенку – обычных. Лес есть, но на корню – надо рубить, возить. Потому, если есть подвода – плачу отдельно. Нет – ищите сами. После окончания работ расплачиваюсь и продолжим дальше. Надо сделать быстро, чтобы успеть до холодов. Сможете?

– Это как платить будешь, барин.

– Не барин я – боярин родовитый.

Тут я загнул – подпустил «родовитого» для важности.

– Будете работать быстро и хорошо, не обижу. Еду покупайте здесь – деревня хилая, на месте ничего не купите. Если денег на еду нет, вот вам аванс.