Лживая птица счастья - Светлана Борисова

— Риза, ты не находишь, что дочери дешёвой шлюхи только там и место?

— Ник, пойми, я не Риза! — выкрикнула я, пытаясь достучаться до него, но тщетно. В ответ этот недоумок чуть не вырвал мне клок волос, и понес совсем какую-то ахинею. Но я почти не слушала, что он говорит, а видела только его руку с критой. Он развернул сволочную плётку в длинный бич и от слабости в коленках у меня разом подкосились ноги. В какой-то момент Ник отпустил меня, и я обессилено рухнула на пол.

Вне себя от ужаса, я открыла рот, чтобы закричать, но вдруг в моей голове прозвучал ясный внутренний голос.

«Заткнись, дура! Не валяйся, как пыльный куль на дороге! Я не хочу умереть вместе с тобой, да ещё таким способом! Дай ему отпор, пока не поздно!» — приказал он ледяным тоном.

«Я не могу! Он сильней меня и физически, и ментально!» — завопила я мысленно, не задаваясь вопросом, с кем говорю. В полном ступоре я продолжала смотреть на обезумевшего Ника, пока тот с видом полного маньяка что-то сосредоточенно искал наверху. Меня снова хлестнул резкий окрик:

«Соберись с духом, идиотка! Чему вас только учат! Бей его в самое уязвимое место для мужчины. Давай, пока он отвлекся! Пошла-пошла!»

И пять лет военной выучки в Академии не прошли для меня даром — сработала привычка исполнять приказы. Правда, я немного припозднилась на старте, и было уже поздно кидаться к Нику. Но когда он нагнулся ко мне и рванул к себе за платье, я не растерялась и, извернувшись как сжатая пружина, без раздумий пнула его в промежность. Причём, врезала от души и так сильно, что сама перепугалась. Он сразу же согнулся в три погибели и страшно застонал от мучительной боли. Я тут же дернулась нему, но меня остановил всё тот же внутренний голос: «Стой, дура! Не смей подходить к нему! Быстро к выходу, он ещё опасен!» Послушавшись своего советчика, я рванула к двери, где почувствовала себя более или менее в безопасности. Встав у выхода, я выкрикнула:

— Немедленно прекрати, Ник! Это уже безумие! Я тебе не Риза и не рабыня! Опомнись! Если ты не прекратишь сходить с ума, то я за себя не ручаюсь!

Замерев у двери, я настороженно наблюдала за Ником, готовая в любой момент сорваться с места и пуститься наутек. Наконец, тот разогнулся и без сил упал в стоящее рядом кресло.

— Мари, совсем рехнулась? — гневно прошипел он, глядя на меня страдающими глазами. — Думай куда бьешь, тем более с такой силой! Нормальный человек уже скончался бы от такого болевого шока. Кто научил тебя таким подлым ударам?

— Ты, дорогой! Думаешь, бить женщин — это не подлость? Между прочим, ты первый начал! — не менее гневно проговорила я, хоть и почувствовала радостное облегчение оттого, что он больше не путает меня со сводной сестрой, которую жутко ненавидит.

Ник смерил меня недобрым взглядом. Заметив на моём лице обширный след от своего удара, он болезненно поморщился и, сразу же угаснув, пробормотал с досадой:

— Вот крейд! Прости, я не хотел.

Внезапно меня отпустило страшное внутреннее напряжение, державшее на взводе и, разом ослабев, я плюхнулась на пятую точку. Что-то меня совсем не держали ноги. Поневоле пришло осознание, насколько плохо обстояли мои дела, и меня затрясло от запоздалого страха — ведь Ник был в жутком состоянии, и запросто мог убить. Не в силах о чём-либо думать, я скукожилась, обхватив себя руками. Но откуда-то изнутри пробивалось странное торжество. «Я справилась! Дело сделано, и Он будет доволен!» — промелькнуло в голове. При этом мне совсем не хотелось думать, кто «Он» и с чем именно я справилась.

Тут мои мысли переключились на Ника, и в сердце полыхнула слепая ярость. «Идиотка! С чего я взяла, что люблю его?.. Суток не прошло, а я уже получила от него море неприятностей — вплоть до реальной угрозы отправиться на тот свет! Хватит! Он мне не нужен!» Я исподлобья посмотрела на него. Притихший Ник со смиренным видом сидел в кресле и не спускал с меня глаз. Но мне было наплевать на его раскаяние.

— Если ты уже очухался, то я ухожу. Насовсем. Думаю, теперь яснее ясного, что нам не быть вдвоем и пора ставить точку. Может у тебя другое мнение, но лично мне хватило за глаза и за уши сегодняшних ужасов. Я не хочу всё время остерегаться за свою жизнь, находясь рядом с тобой.

Я вскочила на ноги и толкнула дверь, собираясь выйти, но не тут-то было. Она заблокировалась, перекрыв мне выход из лаборатории. Бросив быстрый взгляд на Ника, я постаралась взять себя в руки.

— Надеюсь, ты не ждешь, что перед отъездом я организую тебе примочки на больное место? — как можно холодней сказала я, при этом всячески стараясь унять поднявшуюся панику.

Ник мгновенно оказался рядом со мной и, несмотря на моё сопротивление, прижал к себе.

— Постой! Не уходи, детка. Понимаю, что ты вполне заслуженно злишься на меня. Я совсем напугал тебя, но это вышло случайно. Поверь, больше такого не повторится! Честное слово! Даже не знаю, отчего я поехал по фазе… наверно, совсем переработал, вот и набросился на тебя как ненормальный, — виновато произнес он и, слегка отстранившись, заглянул мне в глаза. — Тс-с! Ничего не говори!

Снова прижав меня к себе, Ник до боли сжал меня в объятиях. «Чёрт! Больно-то как!» Какой-то прибамбас с его комбинезона неслабо проехался по моей несчастной опухшей щёке и основательно её царапнул. Он сразу же отстранился и озабоченно произнёс:

— Очень больно? Прости меня, Мари. Сейчас я залечу твою щеку… крейд, не получается! Что-то я совсем не форме!

— Не нужно. Утром восстановится регенерационный запас и всё пройдет само собой, — холодно сказала я, и сделала безрезультатную попытку уклониться от его руки. Но он удержал меня на месте и снова приложил ладонь к моей щеке.

— Стой смирно! — резко приказал он и, спохватившись, добавил с извиняющейся улыбкой: — Потерпи немного, детка, сейчас всё получится. Конечно, я не очень преуспел в искусстве сиа,[9] но раньше на такой ерунде у меня не было осечек.

В его голосе прозвучало столько нежности, что я пришла в отчаяние. «Дура! Дура в квадрате! Дура в n-степени! Этого просто не может быть!» — ругала я себя на все корки, но всё бесполезно. Вся подлянка заключалась в том, что моя злость на Ника таяла как снег под лучами ясного летнего солнышка. Ну, как такое возможно, а? Человек только что чуть не отправил меня на тот свет, а я уже готова растаять от его внимания и ласки. В моей душе постепенно нарастала злость, причем не столько на Ника, сколько на самое себя. «Нет! Так дело не пойдёт! Я не хочу ничего забывать! Провались ты в тартарары со своей непрошеной заботой!..»

— Как ты себя чувствуешь? — перебил он мои мысли.