Бремя равных - Вячеслав Назаров

Удивление Шана возрастало. Необычайно вели себя не только зрители, но и участники скачек. Они собрались на стартовой площадке тесной кучкой и вступили в оживленную беседу. Искренние улыбки, дружеские рукопожатия, даже объятия и поцелуи. Каждый по очереди рассказывал что-то смешное, и рассказчика награждал дружный хохот. Все участники были одеты в цветные комбинезоны из “чертовой” кожи со множеством вшитых стальных колец по всему телу. У всех были палки неодинаковой длины, которые Шанин принял сначала за плетки.

— Это не плетки, это чины, — коротко и непонятно объяснил Сип. — На конце каждого чина — крючок. Надо взять противника на крючок, то есть зацепиться чином за какое-либо кольцо на комбинезоне. А когда противник на крючке, его легко сбить.

— А почему чины разной длины?

— Таковы правила. Чины разыгрываются по жребию.

На поле выбежал еще один участник. Весь стадион, как один человек, вскочил на ноги и разразился овацией. Коллеги с воплями радости бросились к товарищу и задушили бы его в объятиях, если бы не вмешательство бокового судьи.

— А вот и Хид Одуй, супернаездник, гроза чужих горбов, баловень судьбы, три раза подряд выигравший всепланетное первенство. Одуй — идеальный свирянин. Такие прямодушные достойны венца! В руках Хида вы видите самый длинный чин — по правилам, он достается победителю прошлого первенства без жеребьевки… Внимание! Сейчас прозвучит сигнал старта!

Трибуны замерли, а на поле ничего не изменилось. Сгрудившись и обнявшись за плечи, спортсмены травили анекдоты и без устали хохотали. Козлы с личными номерами участников на лохматых боках разбрелись по дорожке и лениво щипали травку.

Грохнул орудийный залп — сигнал к борьбе.

И тотчас, без всякого перехода, среди участников началась потасовка. Претенденты на венец били друг друга как попало и чем попало — кулаками, ногами, чинами, головой — падали и поднимались, били каждого, кто пытался вырваться из узкого круга и каждого, кто оставался в кругу, били сообща и порознь. Наконец Хиду, у которого был номер девять, и кому-то с шестнадцатым номером удалось вырваться. Шанин ожидал, что эти двое тоже схватятся, но снова не угадал — Одуй даже помог подняться шестнадцатому, когда тот споткнулся. Оба плечом к плечу бросились ловить чужих козлов.

Драка в общей группе тоже немедленно прекратилась. Толпа ринулась в погоню за сбежавшей парой.

— Раскол, — констатировал Сип. — Лидеры и оппозиция. Внутригрупповая борьба сменилась межгрупповой. Внутри групп — мир и согласие.

Одуй и его союзник замешкались — козлы, храня верность, приняли новых хозяев рогами и копытами. Пока ловцы пытались оседлать непокорных, основная группа настигла их. Снова началась свалка, на этот раз при активном участии рассвирепевших животных.

Исход новой схватки решился находчивостью Хида. Он оседлал своего собственного козла и, воспользовавшись секундой недоумения, бросил его на толпу. Ему удалось отрезать от толпы человек пять. Доведя козла до бешенства, он прикрывал группу новых союзников, пока все пятеро не оседлали приглянувшихся горбачей. И потом пятерка встала на охрану Хида — на этот раз ему повезло и он оседлал чужой горб с первого раза.

— Правильный ход, — комментировал Сип. — Опыт показал, что группа из двоих не способна противостоя, большинству. Одуй увеличил группу лидеров до шести — шестерка вполне боеспособна. Сейчас их задача — оторваться от главной группы и закрепить успех. А еще говорят, что у Хида нет извилин.

Действительно, шестерка в отчаянной круговой обороне прорвала пешее кольцо, пытавшееся взять их на крючок поодиночке. Хида дважды чуть не стащили с горба, но союзники выбивали чины у нападавших и поднимали их копытами козлов. Одуй, в свою очередь, своим длинным чином выбивал всякого, кто пытался по их примеру воспользоваться незанятой скотиной.

Шестеро выбрались на дорожку и пустили своих рогатых “иноходцев” во весь опор. Главная группа была деморализована. Человек семь, в том числе и шестнадцатый, лежали на земле без движения, и к ним, увертываясь от обалдевших спортсменов и козлов, пробивались санитары с носилками. Кое-кому удалось все-таки заполучить чужой горб, и они трусили поодиночке за лидерами, вырвавшимися далеко вперед. Кто еще мог драться — дрался, уже не за обладание козлом, а по инерции. Драчунов растаскивали боковые судьи и уводили под циркулярный душ.

— Шестерка вне конкуренции. Скоро они начнут выяснять отношения между собой.

— Кстати, Сип, Моса-то все нет.

— Придет. Мос не упустит чужого козла.

Шанин оглядел трибуны. От былой благопристойности осталось весьма немного: красные, потные отцы семейств срывали галстуки, визжали и вопили, разнокалиберные матроны сладострастно ахали при каждом точном ударе или явном промахе, дети с родительского благословения седлали и кусали друг друга, подражая бойцам на поле. Их возили сюда в воспитательных целях, учиться жить — и они учились.

А события на дорожке развивались.

Лидеры мчались монолитной шеренгой, но постепенно вперед стал выдвигаться пятый номер. Его высокий крутогрудый горбач был явно резвее других, он опережал шеренгу почти на корпус. Наконец одиннадцатому удалось зайти пятому за спину — лишь на мгновение, но мгновения было достаточно, чтобы взять на крючок выскочку. Одиннадцатый рванул в сторону — соперник оказался на земле. Освобожденный козел с удвоенной энергией метнулся вперед, но не тут-то было. Одновременно две руки с двух сторон схватили его за серебряную уздечку — рука Хида и рука одиннадцатого. Козел встал на дыбы. Оба претендента повисли на нем. Протащив смельчаков за собой еще метров двадцать, козел остановился, взревывая и роя копытами землю.

Оставшиеся допустили тактическую ошибку. Они решили, что самые опасные противники уже вышли из игры. Вместо того, чтобы воспользоваться заминкой и оторваться на безопасную дистанцию, они затеяли драку задолго до финиша, едва выбравшись из общей кучи.

Одуй и одиннадцатый среагировали правильно. Забыв тяжбу, они оседлали козла-фаворита вдвоем. Козел выдержал груз и после двойного укола чином даже пошел в галоп.

— Двое на одном горбу! Феноменально! Такого еще не было в спортивной истории Свиры! — захлебывался диктор, стараясь перекричать беснующиеся трибуны. — Хиду Одуй и Дани Лиар! Остается последний виток спирали до финиша! Они еще обнимаются! Может быть, они решили поделить приз пополам? Но венец не влезет на две головы!

Нет, они не собирались ничего делить. Схватка была короткой и эффектной. Одуй, сидевший сзади и обнимавший Лиара за талию, ловким движением перенес руки ему на шею и стал душить. Обмякшее тело завалилось набок и мешком соскользнуло вниз.