Нежные щечки - Нацуо Кирино

— Что будете пить?

— Улун.

Уцуми присел с краю барной стойки, туда, куда провел его Тоёкава. Закончив петь одну песню, гости тут же затянули следующую. Музыка гремела слишком громко, Уцуми сделал недовольную гримасу. Лицо у Тоёкавы стало извиняющимся.

— Извините. Может, тоже желаете попеть?

— Нет, спасибо, — отмахнулся от него Уцуми и сразу перешел к делу: — Вы Тоёкава-сан?

— Да, а что, собственно? — кивнул Тоёкава, быстро окинув Уцуми взглядом, на лице одновременно настороженность и любопытство.

Тоёкава, привыкший к разного рода посетителям, сначала с недоумением посмотрел на одетого в черный костюм с белой рубашкой Уцуми, но тут же чутье подсказало ему, что перед ним коп, и поведение его разом изменилось. Уцуми не раз приходилось с этим сталкиваться и раньше.

— Мы с вами раньше встречались? Зовут вас?..

Тоёкава сделал вид, что проверяет что-то на полке с бутылками. Он явно принял Уцуми не за обычного посетителя. Стоявшая, опустив голову, жена Тоёкавы оторвала взгляд от камамбера и посмотрела на Уцуми. Дамочка явно была с характером посильнее, чем у мужа, вмиг смекнул Уцуми.

— Нет, я здесь впервые. Я занимаюсь делом Юки по просьбе супругов Мориваки.

— Ах, так вы следователь? — приободрившись, поинтересовался Тоёкава.

— Недавно ушел с работы. Вот, подвязался волонтером.

— Кем? Волонтером?

Музыка перестала греметь, и в баре наступила тишина: казалось, все присутствующие навострили уши, прислушиваясь к их разговору. Гости, сидящие на диване, снова принялись за пиво. Воспользовавшись моментом, девица в голубом платье подошла к стойке забрать тарелку с камамбером.

— Ой, а мы тут как раз смотрели передачу, ну, по телевизору. Когда женщина эта из Отару позвонила. Так разволновались.

Жена подошла к Тоёкаве и встала рядом. Тот прошептал ей что-то на ухо, и женщина бросила на Уцуми удивленный взгляд. У женщины был нездоровый цвет лица, почти никакой косметики. Только глаза ярко подведены. Уцуми рассматривал эти маленькие раскосые глазки, обведенные черным, в которых застыло сострадание, — женщина, похоже, догадывалась, что с ним что-то не в порядке. Взгляд у нее был проницательным. Похоже, не из глупых, подумал Уцуми.

— Приятно познакомиться. Я супруга Тоёкавы, — поприветствовала она его.

Низкий, немного хрипловатый голос — как он и предполагал.

— Уцуми. — Он слегка кивнул в знак приветствия.

— Выходит, информация из Отару не подтвердилась. — Женщина взяла из рук мужа чашку чая и поставила перед Уцуми.

— Не подтвердилась. Если не возражаете, я хотел бы с вами поговорить про то, что произошло на Сикоцу.

— Да мы ведь ничего не знаем, — сказала женщина, закуривая и глядя на мужа, будто ища подтверждения своим словам. — Мы в то утро спали допоздна, пока не прибежал Мориваки-сан и не разбудил нас. Стал говорить, что дочка пропала и, мол, не знаем ли мы чего. Мы растерялись, переполошились все. Даже умыться не успели, как пришла полиция, сказали, что должны обыскать дом. С самого начала наш сын попал под подозрение. Мы были ужасно расстроены.

Слушая рассказ жены, Тоёкава достал из-под барной стойки стакан, наполнил его до самого края сётю и одним залпом отпил треть. Почувствовав, что Уцуми смотрит на него, стал оправдываться:

— Если пить понемножку, то тебя сразу раскусят. Тут особое мастерство нужно, чтобы вот так, одним залпом, как воду.

— И что, если раскусят? Не все ли равно?

— Ну что вы, что вы! Многие клиенты не любят, когда владелец бара сам выпивает.

Уцуми неопределенно кивнул. Ему хотелось быстрее услышать рассказ жены Тоёкавы.

— Оттуда ведь до Саппоро близко. Мы вообще-то не из тех, кто дачи покупает, купили, думали, будем приглашать в гости сотрудников, постоянных клиентов заведения, будем все вместе выпивать, приятно проводить время. В итоге с дачей этой мы здорово вляпались: кто-то говорил, нужно было покупать поближе к полю для гольфа, кто-то — хорошо бы, чтобы туда зимой можно было ездить. И когда мы уже решили продать ее, тут-то все и случилось. Мы всегда на О-бон туда ездили. В тот год планировали провести там недельку, с восьмого числа. Не нравилось нам там, с каждым годом все скучнее и скучнее становилось, а в тот год приехал Исияма-сан с семьей. Стало как-то пооживленней, как давно уже не было.

— А вы с Исиямой-сан виделись?

Жена Тоёкавы, умело скрывая свои подозрения, пыталась понять, что у Уцуми на уме.

— Это вы когда имеете в виду?

— Вы же ему посодействовали с работой. Я с ним несколько дней назад встретился на Сикоцу, он туда приезжал вместе с молодой девицей.

— А, ну тогда ладно, если встретились. Мы ему предложили работу в клубе, хостом, а его сразу эта девица и увела. Мы-то сначала просто думали, что он интеллигентный человек, не знали, какой он по характеру. Надо было за него покрепче держаться.

Уцуми, который ничего хорошего про Исияму не думал, нахмурился.

— Расскажи про дохлого пса. — Тоёкава легонько толкнул жену.

Тоёкава был, видимо, не особо красноречив: он только и делал, что кивал на протяжении всего рассказа жены.

— Точно. Мы нашли дохлого пса. Ужасно неприятно было.

— Нашли дохлого пса? — Рассматривая ненакрашенное лицо жены Тоёкавы, Уцуми размышлял о том, что уже слышал рассказ про собаку.

— Случилось это, кажется, на следующий после нашего приезда день. Сынок наш, Мотохико, сказал — в саду, мол, что-то воняет. Сад у нас выходит прямо на горы, не может же быть, чтобы в горах воняло. Пошли проверили, а там дохлый пес тухнет. Противно так, неприятно было ужасно.

— Ну, мы и попросили Мидзусиму-сан помочь, — сказал Тоёкава. — Они вдвоем с Идзуми-сан убрали труп, но все равно интересно, с чего это пес в таком месте подох. Умер бы где-нибудь у Идзуми-сан под носом. Там и убрать есть кому.

— Точно. Сначала подумали, что, может, кто насолить захотел, вот и подбросил к нам в сад, но уж больно далеко от дороги. Скорее всего, просто случайность, но все равно какой-то неприятный осадок остался.

Супруги дружно закивали.

— Из странностей — только это?

— Больше ничего такого не было, верно? — Жена встретилась взглядом с Тоёкавой.

Тоёкава помотал головой. Жена продолжала:

— Исчезновение девочки стало началом всех бед. Конечно, больше всех супругов Мориваки жалко. Идзуми-сан тоже жалко. Поселок-то совсем в упадок пришел. Идзуми-сан покончил жизнь самоубийством, Исияма-сан развелся. Все будто развалилось на части после того происшествия. Кто преступник, куда девочка подевалась — так и не узнали. Если бы не тот случай, то у всех бы все в жизни по-другому сложилось.

— Только мы, наверное, и живем в мире да согласии, — шутливым тоном добавил Тоёкава, но жена проигнорировала его реплику.

«Все развалилось на части. И жизнь Касуми, и жизнь Исиямы. Разве и со мной не то же самое?» — размышлял Уцуми.

— А где бы я мог с вашим сыном встретиться, чтобы поговорить?

— Мотохико? — Жена Тоёкавы пожала плечами. — Даже не знаю.

Не зря Уцуми почувствовал, что тут что-то не так, когда она пропустила мимо ушей слова мужа. Он бросил быстрый взгляд на Тоёкаву. Ему показалось, что тот будто пытается ему сказать «потом объясню». Наверняка на то были некие причины. Все трое замолчали, снова заиграло караоке. Как раз вовремя, подумал Уцуми, поблагодарил и поднялся с места. Достал деньги, чтобы заплатить за чай, но Тоёкава замахал рукой — не надо. Уцуми собрался было сказать, что он больше не полицейский, но ему не захотелось связываться, и он покинул бар. Тяжело пыхтя, вслед за ним выбежал Тоёкава. В коридоре, во флуоресцентном освещении, Тоёкава выглядел намного старше, чем внутри бара.

— Уцуми-сан, подождите!

Уцуми не стал заходить в приехавший лифт. Из лифта вывалила группа мужчин, по виду напоминающих туристов, с ожиданием на лицах. Тоёкава профессиональным взглядом проследил, в какое из заведений они направились, и снова посмотрел на Уцуми.

— Вы по поводу сына что-то хотите мне сказать?

— Ну да, его вот здесь в любое время можно застать. В смысле сына, Мотохико. На самом деле мы ему одно из наших заведений поручили, но ничего хорошего из этого не вышло. Мамка-то наша осерчала, вот он домой и не может вернуться.

Тоёкава бросил ему в руки маленький спичечный коробок. На нем было написано «Grand Blue». Уцуми посмотрел на адрес — не так уж и далеко.

— Тоёкава-сан! — окликнул Уцуми удаляющегося Тоёкаву; на шее у Тоёкавы была большая жировая складка, свисающая поверх края воротника.

— Я слушаю.

— Забыл спросить. Все думал узнать ваше впечатление. Жена-то ваша много говорила, а вы сами что думаете?

— О том происшествии?