Мифы древности - Ближний Восток - Александр Немировский

Исходя из этой ситуации и исторических фактов, автор пророчества "задним числом" пытается выставить религиозно-этическое обоснование этнической истории родственных израильско-иудейских племен. Упадок племени Рувим объясняется пренебрежением его мифического эпонима патриархальной моралью. Исчезновение племен Семион и Левий как обладателей определенных территорий связывается с их необузданностью. Здесь автор пророчества вступает в противоречие с традиционной оценкой судеб потомков Левия в книгах «Исход» и "Иисус Навин", где «рассеяние» объясняется закреплением за ними культа Йахве на всей территории Израиля.

Племя Иссахар, занявшее плодородную долину Йезрееля, сравнивается с охотно несущим свою ношу" костистым ослом", попавшим в кабалу к неведомому народу.

Ашер, заселивший побережье Средиземного моря к югу от Тира, характеризуется как производитель хлеба и поставщик лакомств для царей. Остается неясным, что это были за лакомства и для каких целей они предназначались.

Племя Ефраим, столь деятельное в эпоху судий, упоминается лишь в связи с угрозой ему со стороны могущественного соседа Иосифа.

Оценка племени Дан кажется противоречивой. Дан — эпоним племени данитов, переселившегося в верховьях Иордана. Роль его как "судьи над Израилем" — просто истолкование несемитского имени народа на семитской основе. Коварство же и змеиная мудрость Дана, того самого племени, из которого происходил благородный герой Самсон, имеет под собой, возможно, не столько похищение людьми Дана священных предметов (Суд., 18), сколько неизраильское их происхождение. Имя Дана встречается в египетских текстах проклятий (XVIII в. до н. э.), в архивах Мари, а также в списке городов и местностей, завоеванных египетским фараоном Тутмосом III около 1470 г. до н. э. Но это же имя носит дануна — один из "народов моря", вторгшихся в Египет в XIII–XII в. до н. э. Возможно, даниты принадлежали к племенному союзу, созданному Моисеем.

Очень выразительна оценка племени Вениамин, считавшего своим прародителем самого кроткого из сыновей Иакова-Израиля. Потомки Вениамина превратились в волков, живущих разбоем. Эта оценка соответствует поведению вениаминитян, описанному в книге «Судьи», когда объединились все племена Израиля, чтобы их истребить.

На фоне этих оценок выделяется восторженный отзыв о потомках Иуды. Именно им поклоняется все остальные сыновья Иакова-Израиля, как в свое время их родоначальники преклонялись перед Иосифом. Имеется в виду образование Иудейского царства при Давиде со столицей в Хевроне. Автора восхищает воинственность племени Иуды, позволяющая сопоставить его с львиным семейством.

Однако в полной мере сочувствие автора на стороне потомков Иосифа, сочетающего могущество с набожностью. Иосиф в описании пророчества заслужил благословления всех трех миров, при этом средний мир — земля характеризуется средствами языческой мифологии, по которой она не создание Йахве, а богиня-мать.

Исход

Если бы Египет не был бы отделен от страны обетованной пустыней, её нужно было бы создать, чтобы обратить избранный народ в истинную веру.

Книга «Исход» (вторая книга Пятикнижия) посвящена событиям, которые играют в истории иудаизма решающую роль, — бегству из Египта, осуществленному по настоянию Йахве и с его помощью харизматическим лидером Моисеем (Моше). Во время этого бегства заключается договор между Израилем и Йахве (а не Элом, как ранее), устанавливаются законы, соблюдение которых стало обязательным для каждого потомка Иакова (Израиля).

Более двухсот раз упоминается в Ветхом Завете Египет (Мишраим). Израиль же в египетских текстах назван лишь единожды — в связи с победой над ним египетского фараона Мернепты ок. 1200 г. до н. э. Это несоответствие давно привлекло к себе внимание исследователей, пытавшихся дать ему объяснение. Как бы то ни было, проблемы исторического многовекового пребывания евреев в Египте и их удаления оттуда не существует — народная память, весьма щепетильная во всем том, что касается бедствий, не могла ошибиться. Но возникает вопрос о длительности пребывания древних евреев в дельте Нила и обстоятельствах их удаления оттуда. Эти вопросы в том или ином направлении решаются с помощью письменных египетских источников и книги египетского жреца Манефона (III в. до н. э.), написанной на греческом языке.

Поскольку победа Мернепты над Израилем датируется 1200 г., до этого времени евреи должны были находиться в Египте, и их следует искать среди азиатов, захвативших Египет и владевших им около столетия до воцарения в XVI в. до н. э. фараонов XVIII династии (ок. 1580 — 1345). Египетские тексты называют их гиксосами. Это подтверждается враждебной греко-египетской традицией (Манефон, Апион), с которой полемизирует римско-еврейский писатель I в. н. э. Иосиф Флавий (Йосеф бен Маттитьяху) в сочинении "Против Апиона". Однако Манефон датирует освобождение Египта от гиксосов, которых называет «прокаженными», началом XVIII династии, а не периодом её распада. В связи с этим предлагается две даты исхода — верхняя и нижняя, последнее время правления Рамсеса II (1301 — 1235). Главным аргументом в пользу низкой хронологии исхода служит упоминание в книге «Исход» города Питхона, который известен по египетским источникам как Пер-Рамсес.

Книга «Исход» возникла много позднее этого события, скорее всего, не ранее времени царей Давида и Соломона. В распоряжении её авторов не могло быть письменных источников — письмо у древних евреев появилось после завоевания ими страны Ханаан. Царские писцы живописали бедствия евреев в Египте и по пути из Египта в землю обетованную, подчеркивая преимущества жизни свободного народа под властью его собственных царей.

Сама тема признания фараоном Йахве, становится понятной в связи с отношениями между Египтом и Израилем во времена Соломона: даже Моисей с Аароном не смогли убедить фараона в могуществе Йахве, а Соломон добился этого, получив дочь фараона в свой гарем. Для рассказчика не имеет значения имя фараона — был ли это Рамсес II или его ничтожный преемник. Таким образом, ветхозаветный текст не может быть использован для характеристики ситуации в Египте XIII в. до н. э. Он только свидетельство реальности Исхода (или изгнания) из Египта.

Еще менее историчен рассказ о странствиях в пустыне. Исход представлен как преодоление не только внешних преград (сопротивление фараона и самой безводной пустыни), но и инертности народа, который не был убежден в необходимости покинуть Египет и пуститься в странствия. Это препятствие, реальное или вымышленное, возвысило Моисея и его бога Йахве. Библейский автор забывает о том, что говорится в древних книгах о времени до удаления из Египта. Йахве становится богом Исхода, богом пустыни, дающим своему народу заповеди на одной из её гор. И это наталкивает на мысль, что только в Египте, в условиях рабства племенной божок превратился в единственного бога, подобного египетскому Атону времен царствования Эхнатона. Если это так, становится понятной версия о воспитании Моисея египетской царевной и само его египетское имя. Евреи, оставив Египет, унесли не имущество египтян, как говорится в книге «Исхода», а мятежную идею единого божества, отвергнутую преемниками Эхнатона.

Значительная часть «Исхода» — это рассказ о пустыне, пролегающей между рабством и свободой, между Египтом и землей обетованной. Йахве — проводник через пустыню, самый странный из проводников. Он заставляет обходить дороги, углубляться в глушь, описывать круги. Но это не удивительно. Ведь Йахве той поры — это знойный ветер пустыни, дующий, куда ему хочется, превращая пески в свитки и выписывая на нем загадочные узоры, которые может понять только поэт:

Скажи мне, чертежник пустыни,Арабских песков геометр,Ужели безудержность линийСильнее, чем дующий ветр?

Главный персонаж книги «Исход» — Моисей — стоит на рубеже двух исторических эпох и этим он, подобен Янусу, обладающему двумя лицами. Одно из них обращено в кочевое, патриархальное прошлое еврейских племен, другое — в его государственное будущее. Сын осевшего на границах Египта кочевника, он, благодаря стечению обстоятельств, занимает, если верить легенде, выдающееся положение в фараоновском Египте и пользуется преимуществами многовековой культуры, но, жертвуя ими, возвращает народ из египетского рабства в исходную кочевую среду.

Моисей — не народный вожак, увлекающий своим красноречием угнетенных, как поступали полулегендарные римские народные трибуны. Ветхий завет наделяет Моисея косноязычием, а его рупором делает брата Аарона. Он не военачальник. В минуты военной опасности Моисей оказывается способным лишь на молитву. Даже идея разделения народа на отряды принадлежит не Моисею, а его тестю Иофору. Моисей — вероучитель, идущий за Богом. Его пробуждает от сорокалетней спячки Бог, призывающий спасти свой народ и обещающий ему землю обетованную. Моисей колеблется, сомневаясь в том, что народ пойдет за ним. И только после того, как Бог в Египте показывает свое могущество, Моисей превращается в народного предводителя.