Человек без прошлого - Марина Удальцова

жил. Любил Нилию за них двоих. Или Арглу, если смог бы. Или кого угодно. Перед глазами пеленой пронеслась Исса. Нечеловечески, до болезненного кома в горле захотелось побыть с ней хотя бы один короткий миг.

Вскочил Ранаяр, и снова вступил в схватку, отпихивая Ниова. Теперь оба брата боролись за право сразиться с Перивсом. Что-то кричал Авит. Или Клов. Или Цедрог. Все кричали, но они втроём были слишком заняты, чтобы понять, что там они все хотят.

Пелена — та самая, где была Исса — вдруг стала очень реальной. Исса взаправду откуда-то возникла за спиной Перивса в десятке шагов. А позади неё мерещился… дракон? Ниов в удивлении разинул рот. Ранаяр бросился вперёд, Ниов пытался его обогнать. Перивс, ещё не видя, что происходит позади него, не целясь, небрежно рубанул. Ниов крикнул и упал, подкошенный. Исса словно раздвоилась: одна, та, что была возле дракона в очень странной одежде из шкур, кричала и одновременно делала какие-то пассы руками в сторону дракона. Другая Исса — та, которую он помнил в своём сознании, была одета в шёлковое ночное платье. Ниов дурацки улыбался в ответ на её попытки увиливать от ответа и все спрашивал её «да или нет?». А потом упал навзничь и стукнулся головой о твёрдую пыльную арену.

Боль пришла не сразу. Он успел удивиться своей красной руке и всему левому боку, окинуть глазами арену, амфитеатр и весь Солоккум. Где-то вдалеке мелькнули древесные одеяния Нилии. Кажется, она тоже что-то кричала или плакала.

Рядом брат рванулся на Перивса, который нависал над Ниовом и истерично смеялся. Тут же неподалёку рычал дракон. Из его ноздрей вырывалось пламя. Исса подходила всё ближе. И морда ящера нависала, становилась всё чётче и больше среди клубов поднятой пыли.

Смех Перивса вдруг перешёл в чудовищный ор. Ящер зарычал сильнее — его то ли испугал, то ли разъярил этот ор. Но тут Перивс стал падать прямо на Ниова. Рядом метнулся Ранаяр, но ничего не успел сделать — Перивс рухнул на Пылевого Волка горсткой трухи и пыли. Южанин стал частью Солоккума.

Дракон всё бил хвостом и вырывался из чар Иссы. Видимо, его испугал меч Ранаяра — он кинулся на воина и полыхнул огнём по обоим братьям, задев при этом хвостом Рубинового воина. Один, два, три, четыре… Ещё сильнее полыхнуло огнём. Драконья кровь веками служит Рубиновым.

Всё это Ниов помнил и видел как в дымке. Вокруг всё горело. В последний раз в огне мелькнуло лицо брата.

Кровь мешалась с пеплом и пылью Солоккума. Из всего этого пепелища откуда-то возникла Исса. В её руке блеснул маленький нож. Она опустилась на колени перед едва соображающим Ниовом. Он почему-то спросил Иссу — ту, что была в его видении:

— Да или нет?

Исса — та, странная Исса из реальности, — зачем-то провела по его правой, здоровой руке ножом. Теперь и вторая рука тоже раскрасилась красной полоской.

— Ты что делаешь? — подскочил к ней Авит.

— Дочь моя! — крикнул Цедрог.

Вокруг начали подтягиваться люди. Голоса и фразы смешивались в общий гомон. А он как ненормальный всё спрашивал уже непонятно кого и не понятно о чём:

— Да или нет? Да? Или нет?

Лицо Иссы вдруг возникло очень близко.

— Да! Ты больше не Пылевой Волк, мой Ниов. Ты не умрёшь от драконьего яда!

У него не хватало сил вылавливать эмоции из её интонаций, но показалось, будто сквозь эти пока ещё малозначимые фразы проскользнула тоска.

Ветер налетал волнами, припечатывая Ниова к арене. Ниова? Кажется, его раньше звали совсем не так.

Тёплое дыхание коснулось лица, и прямо над ним хлопнули крылья, которые застили всё небо. Огромные когтистые лапы с растопыренными пальцами обхватили Ниова за торс, и вот теперь-то он понял, что всё-таки не умер: у мёртвых, наверное, так не прошивает бок мучительной болью.

Хотелось орать от боли, но сил не было: он только застонал. Дракон, казалось, сейчас вырвет из него куски плоти. Но он поднял его в воздух. Ниов только кончиками пальцев успел коснуться Иссы — и дальше от боли в глазах вначале побежали цветные круги, а потом и вовсе всё потемнело.

Он будто то слышал что-то сквозь полусон-полузабытье, то снова проваливался в какую-то черноту без образов и снов.

Долгий, долгий полёт. Ниов бессильно обмяк в когтях дракона. Ему казалось, что весь остаток жизни — вечность — он проведёт в этом полёте. Наконец стало прохладнее. Появились какие-то звуки. Ручей? Ниов будто вспоминал заново, что это могло быть и как оно звучало. Голоса… Шорох леса.

Дракон разжал лапы — и Ниов мягко приземлился в высокие травы. Глаза открыть сил не было, и он вслушивался в то, что происходило вокруг. Мягкие шаги, возгласы, крики.

— Колдун! Живой… Как ты посмел явиться в этом облике!

Голос казался до ноющей боли знакомым.

— Аварт, не время сейчас. Вылечи его.

И правда, Аварт! Ниов услышал, как аккуратные шаги приблизились.

— Да вы что, издеваетесь оба! Я нанялся ему личным лекарем, что ли? И опять такой трудный случай… — в голосе уже появился научный интерес.

— Трудный. Я бы даже сказал — смертельный. Вылечи его!

— Мы его в прошлый раз еле вытащили. А теперь…

— Я знаю, что ты сделал с моей племянницей. Я готов тебя прямо сейчас прибить. Но я забуду обиду, если вылечишь вот его, — неизвестный голос сделался звенящим, как натянутая струна.

Чьи-то руки его умыли ледяной водой и стали возиться с раной в боку. Лицо и всё тело горело, опалённое огнём. Ниов застонал, с большим усилием разлепил веки и даже, кажется, от этого маленького действия устал.

— Где Исса?

— О, нет! Ты каждый раз будешь ко мне являться с одним и тем же вопросом? На этот раз я не знаю, где твоя Исса! — сварливо ответил Аварт, обрабатывая его рану.

Неизвестный человечек в накидке, чьи развевающиеся полы подозрительно напоминали драконьи крылья, увидел, что Ниов пришёл в себя и радостно подскочил к нему:

— Ты, главное, поправляйся.

— Где Исса?

— А кроме Иссы, ты что-то ещё помнишь? Как тебя зовут?

Лекари сердито посмотрели на человека в накидке, но в допрос не вмешивались.

— Эргон Сиадр.

— Очень хорошо. А как ты оказался в реке забвения, помнишь?

Ниов снова закрыл глаза. Перед глазами пронёсся Враний Пик. И — да, он помнил этого человека, это же волхв Каррам! И Ранаяра помнил. Их дом на берегу Астроны в Кронграде. При мысли о нём на душе заныло посильнее, чем в боку.