Повелительница снов - Евгений Гуляковский

— Этой твари не место в моем жилище! — Замахнувшись ножом, Гридис сделал выпад, но завершить его не успел. Приподнявшись на постели, Ружана нанесла ребром ладони один из своих знаменитых ударов, мгновенно вырубавших противника не меньше чем на полчаса. Покачнувшись, Гридис тяжело рухнул на пол у ее постели.

Шлеп едва успел отскочить в сторону. Разбуженные шумом, почти все обитатели пещеры проснулись. Ей пришлось одеваться, успокаивать Шлепа и всех остальных.

Лишь под утро, когда порядок был окончательно восстановлен, ей вновь удалось начать процедуру подготовки к вирт-сну. Откладывать ее в сложившихся обстоятельствах было неразумно. На следующую ночь все могло повториться. Нужно немедленно изменить ситуацию.

Тишину снаружи нарушали лишь осторожные шаги часового. Внутри пещеры все наконец угомонились, даже Шлеп перестал ворчать.

На этот раз первая стадия прошла легко, без малейшей задержки. Ружана увидела пещеру и смогла ощутить реальность и вещественность вирт-сна. Вторые врата удалось пройти без обычных усилий. Энер-гали радостно закружились вокруг нее, словно соскучились за время ее долгого отсутствия.

Теперь осталось сделать самое главное и самое трудное. Для того чтобы ее сознание могло пробиться сквозь космические бездны, его нужно было полностью освободить от физического тела. Прохождение третьих врат подобно смерти, именно поэтому из них никому не удавалось вернуться.

Опустившись во второй фазе своего сна к самому полу пещеры, Ружана осторожно начала приближаться к занавеске, за которой спало ее физическое тело.

Страх сковывал каждый ее шаг. Взглянуть во сне на свое лицо почему-то казалось ужасным. Да так оно и было — это равносильно тому, что побывать на собственных похоронах.

Вот и ширма, она стоит теперь прямо перед ней. Сознание пытается вырваться из-под контроля и уйти в обычный сон. Ну уж нет, этого она не позволит!

Последний решительный шаг, и, просочившись сквозь занавеску, княжна остановилась у изголовья постели.

Лицо женщины, спавшей на ее месте, показалось совершенно чужим и мертвым. Жалость к самой себе мешала совершить заключительное действие. Ей надо было прикоснуться к собственному телу, войти в него, стать им, не просыпаясь… Ужас пронизывал ее насквозь. Ничего более страшного, вызывавшего такое внутреннее противодействие, ей еще не приходилось совершать.

Наконец и это последнее действие осталось позади, теперь она лежала на постели внутри чужого мертвого тела, и это ощущение было равносильно тому, как если бы она добровольно легла в гроб и захлопнула над собой крышку. Она лежала с открытыми глазами и знала, что продолжает спать. Постепенно ее тело начало согреваться, и волна тепла, превращаясь в жар, прошла от головы до пят. Ружана знала — настал момент, когда она могла выкачать из себя всю энергию и использовать ее для полета.

Неизвестно, хватит ли ей этой энергии. Если нет, она застрянет где-то между мирами и уже никогда не проснется.

Вдруг какой-то теплый лучик коснулся ее сознания. Занавеска шевельнулась, и две узкие морды просунулись в щель. Поток чужой внешней энергии коснулся ее сознания.

Он был яркого красноватого оттенка, и она не знала, можно ли воспользоваться этим нежданным даром. Не ухудшит ли он ее положение? Не заведет ли в какие-нибудь совершенно немыслимые дали? Несмотря на все могущество, сновидящий во многом беспомощен, и его на каждом шагу подстерегают ^ опасности, главная из которых — лазутчики из иных далеких вселенных, даже представить которые человеческое сознание не в состоянии.

Что, если это существо — один из таких тайных посланцев? Но она доверяла ему все это время. Как это ни странно звучит, он стал ее другом. Ружана полагалась на свою интуицию. Шлеп не мог причинить ей вреда.

И, ухватившись за этот лучик живой энергии, впитав его в себя весь без остатка, она рванулась вверх.

Сопротивление ее движению резко возросло, как только она взлетела над облаками, в бескрайнюю синь ночного неба.

Теперь она чувствовала себя так, будто погружалась в холодную плотную воду. Даже перспектива ее зрения исказилась, словно она находилась внутри огромного аквариума.

Но, сделав еще одно запредельное усилие, Ружана вырвалась из атмосферы, и вокруг в бешеном калейдоскопе понеслись звезды.

«Куда я лечу? Я же не знаю, куда лететь!» — с ужасом подумала Ружана. Но было уже поздно, ее подхватил вихрь неудержимого движения, и доселе не испытанный восторг свободного полета среди звезд заглушил последние остатки страха.

ГЛАВА 45

Обучение Сергея пилотированию определенно затягивалось. Хотя занятия проходили регулярно — раз в неделю, а все управление лавранским кораблем сводилось к различным комбинациям кнопок, он предполагал, что задержка происходила по вине Чарани.

С того памятного вечера, когда он побывал у нее в гостях и, попробовав лавранского любовного напитка, попросту сбежал, нарушив все законы вежливости, она держалась с ним строго официально.

Сергей уже начал жалеть о том, что не позволил их отношениям перейти в другую, более интимную плоскость. Но теперь менять что-либо было поздно, Чарани немедленно пресекала любые его попытки хотя бы извиниться за свой промах, и, потеряв терпение, он в конце концов решил откровенно поговорить с этой гордой и самоуверенной женщиной.

На очередном занятии по пилотированию, когда он без всякого дела сидел в кресле второго пилота и наблюдал за тем, как Чарани выводит корабль на орбиту вокруг Ранды, Сергей, дождавшись выхода корабля из зоны прямого контакта с наземными средствами связи, спросил:

— Могу я узнать, как долго еще ты собираешься играть в эту изматывающую игру, чего ты от меня хочешь на самом деле?

— Извините, капитан Радзинский. Это не моя вина, если обучение пилотированию кажется вам игрой.

— Ты же ничему меня не обучаешь. Я часами сижу в кабине и наблюдаю за тем, как ты управляешь кораблем с помощью нескольких кнопок. Даже обезьяна за это время могла бы обучиться всем необходимым комбинациям.

— Ах вот в чем дело! Вы просто не понимаете сути этого обучения. Наши корабли снабжены высокоинтеллектуальными управляющими центрами. С вашей точки зрения, я думаю, их можно было бы назвать разумными. Во всяком случае, они обладают эмоциями и способностью к анализу.

Пилотов раз и навсегда закрепляют за определенным кораблем. Корабль привыкает к конкретному человеку и учится выполнять только его команды. Вы находитесь в этой кабине исключительно для того, чтобы мой корабль мог к вам привыкнуть, признать в вас моего друга и в конце концов перестать игнорировать ваши собственные команды.

Как вы, наверно, уже заметили, мне все время приходится дублировать ваши комбинации команд. Так что привыкание пока еще не произошло. Вам придется потерпеть.

— Простите, Чарани, но ваше объяснение кажется мне надуманным. Не хотите же вы сказать, что вашими кораблями могут управлять только закрепленные за ними люди? А как быть в то время, когда пилоты уходят в отпуск, заболевают или умирают, в конце концов? Ваши корабли простаивают или вы отправляете их на свалку?

— Разумеется, нет. Для подстраховки каждый корабль имеет второго пилота. Именно этим мы с вами сейчас и занимаемся — привыканием моего корабля к существованию второго пилота, которого у него до сих пор не было. Это одна из причин, почему для предстоящей миссии выбрали именно мой корабль. Большинство наших кораблей укомплектовано полностью. И управляющий центр каждого нашего корабля жестко запрограммирован таким образом, что может принимать команды только от двух человек, которых он хорошо знает.

— А вам не жаль будет расстаться со своим кораблем? Разве такая связь может быть односторонней?

— К тому времени, когда это случится, мне приготовят новую, более совершенную машину.

И по тому, как сухо она это сказала, Сергей понял, что вновь не слишком тактично задел ее больное место.

— Но вы могли бы… Впрочем, нет, конечно, нет! Это только наши, варварские женщины способны ради блага своей родины отправиться к черту на кулички.

— Вы невыносимы, капитан Радзинский. Я вынуждена выполнять приказ совета и терпеть ваше общество. Но я не обязана еще и выслушивать ваши постоянные оскорбительные намеки. Я счастлива, что вам удалось найти такую женщину. А теперь оставьте меня в покое и занимайтесь делом.

Самым трудным в работе пилота оказался правильный ввод курса. Определить свои точные трехмерные координаты в пространстве можно с помощью бортовой аппаратуры, но нужно так же точно знать и координаты конечной точки маршрута.

Сложность их определения состояла в том, что все небесные тела нашей галактики постоянно движутся и их координаты по отношению к центру ядра вселенной все время меняются. Большинство координат известных лавранам небесных тел заносилось в космическую лоцию, представлявшую собой очень сложную программу, постоянно уточняющую свои расчеты и определяющую изменяющееся во времени положение небесных тел. Из-за гигантского объема памяти разместить на корабле машину, обслуживающую навигационную программу, было бы невозможно.