В гостях у турок. Юмористическое описание путешествия супругов Николая Ивановича и Глафиры Семеновны Ивановых через славянские земли в Константинополь - Николай Александрович Лейкин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Отчего? Вы нас хоть к какому-нибудь плохенькому паше в гарем сводите. Все-таки мы будем видеть, как турецкие женщины живут. За мечеть по серебряному меджидие платят, чтобы ее смотреть, ну а за гарем я заплачу пять меджидие.
– Нет-нет, Афанасий Иваныч, не слушайте вы его! – проговорила Глафира Семеновна. – Не пущу я его в гарем.
– Да я, мадам, и за сто меджидие не могу свести в гарем вашего супруга.
Николай Иванович фамильярно похлопал Нюренберга по плечу и украдкой от жены сказал:
– А ты все-таки, почтенный, насчет гарема-то подумай. За ценой я не постою.
Они шли пешком, шли мимо садовой решетки, за которой росли высокие кипарисы. Коляска шагом ехала сзади.
– Куда мы идем? – спросила Глафира Семеновна.
– А вот посмотреть этого обелиск, – указал Нюренберг на четырехугольную колонну, обнесенную решеткой. – Когда-то этого площадь имела много редкого памятники, но разного землетрясения, разного войны все уничтожили. Да и не любят турки старинного памятники. Теперь только три древности остались. Вот этого обелиск, Змеиного колонна и колонна Константина Порфирогенетос.
– Ну, уж к Змеиной колонне вы меня не водите, – брезгливо сказала Глафира Семеновна, – потому змей я ужасти как боюсь.
– Позвольте, мадам… Да ведь там нет живых змей. Этого колонна из бронзовых змей, свившихся вместе, и они даже без голов.
– Нет, уж я прошу вас даже и не говорить об них, потому что мне это противно.
– Странно, как может быть противно бронзового змеи! Да вот они… Вот обелиск, а вон Змеиная колонна.
– Нет, нет, нет! И даже и смотреть не стану.
И Глафира Семеновна обернулась спиной к остаткам змеиной колонны, обнесенной решеткой, и принялась рассматривать египетский обелиск, высеченный из одного куска гранита.
– Тридцать метров вышины, – повествовал Нюренберг. – Вот и иероглифы на нем, а иероглифы эти говорят, что сделан он еще за 1600 лет до Рождества Христова в Гелиополис и привезен сюда через Рим.
Николай Иванович зевнул и сказал:
– Нас, брат, этим обелиском не удивишь. У нас в Петербурге свой такой есть: на Васильевском острове, на Румянцевской площади стоит. Ну, что есть еще интересного? – спросил он Нюренберга.
– Колонна Константина Порфирогенетос.
– По-нашему говорится: Порфирородного… Где она?
– А вот чуточку подальше за Змеиную колонну пройти. Пойдемте…
– Нет-нет. Мимо Змеиной колонны я не пойду ни за что на свете! – заявила Глафира Семеновна и издала звук:
–Бр-р-р…
Подозвали коляску и поехали в ней. Когда проезжали мимо Змеиной колонны, Глафира Семеновна сидела отвернувшись. Подъехали к ободранной колонне, покоящейся на кирпичном пьедестале.
– Это-то колонна Константина? Ну, есть что смотреть! – иронически воскликнул Николай Иванович.
– Древность… Глубокого древность тут ценится, – сказал Нюренберг и начал сообщать: – Двадцать пять метров высоты. Когда-то пьедестал этого колонна был обложен в позолоченного бронза, но рыцари-крестоносцы, когда взяли Константинополь, думали, что это настоящего золота, ободрали и увезли с собой.
– Вот дураки-то были! Отчего же они не потерли на камне и крепкой водкой не попробовали?
Нюренберг как-то подмигнул и, смеясь, отвечал:
– Оттого что не евреи были. Были бы евреи, так не обманулись бы.
– Правильно. Люблю за ответ. Ну, что еще есть смотреть? – спросил Николай Иванович.
– Да уж не знаю, что вам и показать… Старого церковь Святой Ирины…
– Опять мечеть?! – воскликнула Глафира Семеновна. – Нет, уж мы и так намечетились.
– Нет, в ней теперь не мечеть, а султанского арсенал.
– Бог с ним. Мы люди не военные. Ведь это алебарды, пики, ружья рассматривать.
– Да вовнутрь туда, мадам, и не впускают. Желаете султанского гробницы посмотреть?
– Вези, вези, султанские гробницы надо посмотреть, – сказал Нюренбергу Николай Иванович. – Это на кладбище, что ли? Турецкое кладбище любопытно посмотреть.
– Нет, не на кладбище. Это особого великолепного мавзолеум, но там сзади есть и старого кладбище. Это в Стамбул, это на главного улице, это недалеко.
Нюренберг сказал кучеру что-то по-турецки. Тот ударил вожжами по шедшим шагом лошадям, и они помчались.
– Николай Иванович, я есть хочу, – сказала мужу Глафира Семеновна.
– Да и у меня позывы. Адмиральский-то час уж давно прошел. А только осмотрим прежде султанские гробницы, да потом и в ресторанчик.
– Отличного есть венского ресторан в турецкого базар. И на ту сторону Золотого Рога переезжать не надо, – откликнулся Нюренберг. – Самого лучшего европейского кухня и самого лучшего турецкого вино.
– Дивлюсь, как это может быть вино у таких людей, которым оно по закону запрещено! – покачала головой Глафира Семеновна.
– О, мадам, что тут закон! Если хотите знать, турки так-то пьют, что русского человеку не уступят, но они пьют так, чтобы никто не видал.
– Стало быть, и свинину и ветчину едят?
– Пхе… Да конечно же… Самого большущего генералы едят, но так, чтоб шейх-уль-ислам не знал, – отвечал Нюренберг. – И ветчину едят, и колбасу едят, и французского содержанки имеют.
Минут через десять экипаж подъехал к усыпальнице султанов Абдул-Гамида Первого, Мустафы Четвертого и их жен. Это было небольшое красивое здание с куполом, с большими окнами в европейском стиле, но заделанными толстыми решетками. В зеркальные стекла окон виднелось несколько гробниц. У окон останавливался проходящий народ и смотрел на гробницы.
– Можно и из окон кое-что видеть, но вы уж не пожалейте меджидие, и я вас в самого мавзолей введу. За меджидие вы все увидите, – сказал Нюренберг, соскакивая с козел, и стал стучаться в решетчатую калитку, ведущую на двор.
Азия совсем близко
– Нет, довольно по мечетям! Эти султанские гробницы та же мечеть, тот же турок, читающий на коленях Коран, те же лампадки с деревянным маслом. Что мы, мусульмане какие правоверные, что ли, что зарядили по мечетям! – говорил Николай Иванович, выходя из киоска с могилами султанов. – И зачем вы нас, полупочтеннейший, вовнутрь повели, если все эти и султанские, и султанских жен могилы можно отлично видеть, смотря с улицы в окна! Даром только серебряный меджидие за вход бросили, а ведь меджидие на наши деньги больше двух рублей стоит, – упрекнул он Нюренберга.
Тот только развел руками и сказал:
– Все именитого путешественника смотрят.
К мужу подскочила Глафира Семеновна и шепнула:
– Он никакого меджидие за вход вовсе не давал, а сунул старику сторожу какую-то мелкую монету в бакшиш – вот и все. Я видела.
– А с меня взял. Ну да черт с ним. А только уж достаточно по мечетям Магомету праздновать!
Супруги стали садиться в экипаж.
– Сейчас я вас в знаменитого турецкий базар повезу. Там есть хорошего венского ресторан, где и позавтракать можно, – сказал Нюренберг, подсаживая их.
– Какой тут завтрак в