История Византийских императоров. От Федора I Ласкариса до Константина XI Палеолога - Алексей Михайлович Величко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Жестокость и варварство победителей настолько поразили местное греческое население, что еще долго после каталонского вторжения сохранились некоторые красноречивые поговорки. Когда кого-то хотели упрекнуть в незаконном и несправедливом поступке, говорили: «Так не поступил бы и каталонец». А в Акарнании вплоть до XX века термин «каталонец» являлся синонимом «дикаря», «разбойника», «преступника» и вообще считался бранным словом. Впрочем, имели место и некоторые положительные события. Так, например, в Афинах был открыт латинский университет, были укреплены многие крепости и оборонительные сооружения[521].
После победы каталонские наемники разделили между собой захваченные замки — дети войны, они желали получить под старость заслуженный отдых. Однако вокруг новых владельцев находились одни враги: Валуа и Анжу, справедливо посчитавшие свои интересы попранными, являлись первыми в череде неприятелей, а потому каталонцы поспешили предать себя под покровительство Сицилийского короля Федерига II. По заключенному между ними договору сын короля Педро II (1305–1342) признавался государем захваченных земель, в Фивах учреждался суд и администрация, подчиненные Сицилийскому королевству, а французское законодательство заменялось Барцелонским феодальным кодексом. Чтобы отделить себя от местного населения, каталонцы категорически запретили браки между своими соотечественниками и греками. Таким образом, латиняне надеялись прочно утвердиться в Средней Греции[522]. Впрочем, забегая вперед, скажем, что и французское, и каталонское владычество в Средней Греции было недолговечным и вскоре рухнет.
Конечно, успехи каталонцев вызвали негативную реакцию Венеции — особенно после того, как испанский наместник Каталонского государства приобрел права на остров Эвбею. С большим трудом король Федериг II Арагонский, совершенно незаинтересованный в обострении отношений с венецианцами, умудрился урезонить своего наместника. Тот, чтобы дать ход накопившейся энергии и силе, занялся пиратством, разграбив отделенные острова Хиос, Наксос, Милос, и опять Федеригу II пришлось успокаивать своего чиновника. Тогда каталонцы устремились в Фессалию, завоевав ее в 1318 г. вместе со столицей Новыми Патрами.
Помимо каталонцев, сохранялась французская угроза. Эпирский царь Фома I Комнин Дука (1297–1318), женатый на внучке императора Андроника II Палеолога, успешно отбивался при помощи Константинополя от Филиппа I Тарентского и даже на время сумел захватить город Арту. Вскоре он был убит своим родственником Николаем (1318–1323), принявшим титул «деспота Романии», каким Филипп Тарентский награждал своих сыновей, отправляя их в Эпир. Николай сумел отвоевать Арту, в 1319 г. захватил важнейший торговый центр Эпира Янину, которая получила хрисовул императора Андроника II Палеолога Старшего с дарованиями прав и привилегий. Царь Эпира Николай в 1320 г. признал свою зависимость от Константинополя и даже приказал воссоединиться Эпирской церкви с Восточной церковью. Но в 1323 г. он был убит своим братом Иоанном II Орсини (1323–1335), поспешившим искать союз с Венецией. В ответ от него отложилась Янина, заявившая о своем подчинении власти Византийского императора. При помощи византийских отрядов Янина сумела отстоять свою независимость[523].
Из этих событий становилось ясно, что при всех стремлениях Византийского правительства восстановить Римскую империю в том виде, в каком ее помнили до страшного 1204 г., это было уже физически невозможно. Раны, нанесенные Западом, были слишком глубоки и обескровили Византию культурно, политически и экономически[524].
Более того, иногда создавалось впечатление беспрецедентной слабости Римского государства: не только каталонцы, но и турки свободно разгуливали по стране. Отделившись от латинян, в 1314 г. они попросили Андроника II предоставить им свободный проход на родину, и царь дал согласие. Но когда византийские военачальники увидели, с какой богатой добычей турки собираются возвратиться к себе, они решили, что это — несправедливо, а потому следует напасть на османов и вернуть награбленное. Мысль понятна, но, очевидно, требовала филигранной точности исполнения, если имеешь дело с опытным и сильным противником. Однако именно этими качествами византийские вельможи и не отличались: приготовления к засаде шли настолько открыто, что турки без труда разгадали планы противника. Недолго думая они захватили крепость и там укрепились. Вялые попытки греков захватить город штурмом ничего не дали, а турки снеслись со своими соотечественниками в Малой Азии и совместно с ними начали устраивать вылазки и набеги на близлежащие земли[525].
Опасаясь, что, осмелев, турки совершат нападение на Константинополь, византийские командиры обратились к императору Михаилу IX Палеологу с предложением объединить все военные отряды и совместными усилиями, во главе с царем, взять крепость. Собрали всех, кого только можно, включая простых земледельцев, составивших большую часть византийской армии. Нет ничего удивительного в том, что вид такого «войска» вызвал у османов смех. Их предводитель во главе 700 всадников напал на центр византийской армии, где возвышалось царское знамя, и без труда разогнал противника. Потери у ромеев были небольшие, но множество солдат попало в плен, а в качестве добычи турки взяли царский венец (калиптру) Михаила IX Палеолога и все содержимое его палатки. Безусловно, это был настоящий позор[526].
Спас положение простой военачальник Филис Палеолог, попросивший у царя разрешения самостоятельно набрать войско и командиров для борьбы с турками. В буквальном смысле слова это был план национального спасения — настолько плохо шли дела у византийцев. Сам император приказал по всем храмам служить Литургию и щедро наделил священников за их горячие молитвы к Христу о спасении Римской империи. Надо сказать, этот юный Филис Палеолог был замечательным командиром и блистательным образцом подлинного римлянина. Явившись к войску, Филис отобрал самых боеспособных и храбрых, поднимая их дух разговорами о бедствиях отечества и щедро одаривая подарками. Сам Филис Палеолог одевался очень скромно и старался ничем не выделяться от обычных солдат. Наконец, подождав, пока отборный отряд турок отправился в набег, он устроил засаду, в которую и попали османы. После тяжелого боя враги были наконец-то повержены. Крепость, в которой скрывались остатки турок, осадили, а вскоре к византийцам пришла подмога: 2 тысячи конных триваллов и генуэзцы. Совместно с ними византийцы разгромили последних турок; пленные были препровождены в темницы. За этот подвиг царь наделил Филиса Палеолога титулом протостратора[527]. Увы, это были последние победы римского оружия на турецком фронте...
Глава 5. Феодальные тенденции в Римской империи и царской семье
Помимо внешнеполитических проблем и церковного раскола, императору Андронику II Палеологу приходилось считаться с сильной аристократией и ее попытками узурпировать власть со стороны отдельных полководцев или сановников, что проявилось уже в самом начале его царствования.
Желая уберечь восточные территории от набегов турок,
