Золотая рыбка - Людмила Бояджиева

— Ждет… — Прошепетала Полина и подала Рэю кассету. — Мне идти?

— Непременно. Хочешь, чтобы меня арестовали одного? Шутка. Ты не должна пропустить мгновения триумфа.

«Супруги» де Дальма подсели к одинокому джентльмену. Почти все столики были пусты, перед Бенедиктом стоял стакан с минеральной водой. Никто не поздоровался. Дирк поставил на пластиковое кресло кейс.

— Проверьте. Только что взял в банке.

— Не захватил детектор. Хотя… Дорогая, что скажешь относительно «подарка» профессора? — Рэй приоткрыл кейс, наполненный пачками зеленых купюр, и пояснил. — Моя супруга ясновидящая.

— Нормально, — подержав ладонь над пачками, постановила Полина. Несмотря на теплый воздух, поднимающийся от свежеполитых бетонных плит, её прохватил озноб. Хотелось поскорее скрыться от лысого человека.

— Где кассета Глен? — Строго взглянула Полина в прячущиеся глаза Бенедикта.

— Она со мной. Но позвольте один вопрос: кто предоставил вам эксклюзивную информацию о моих… экспериментах?

Рэй рассмеялся:

— Меня прислала за фильмом мисс ле Бланк. Но дама сильно огорчила меня своей сексуальной ориентацией.

— Вот интересующий вас документ. — Доктор извлек пакет с кассетой. — А где ваша?

— Вот. — Рэй достал свою.

— Вы полагаете, что я возьму её, не проверив?

— Какой смысл? Все равно, передав вам подлинник, я могу оставить себе копию.

— И какие гарантии, что шантаж не повторится с возрастающим аппетитом?

— Никаких, — улыбнулся Рэй. — Вам остается полагаться на свое везение. Кроме того, вы можете подстраховаться, состряпав какое-нибудь объяснение на тот случай, если документ с насилием попадет в руки пресы или закона. Другого выхода просто нет.

— Фильм с мисс ле Бланк, надеюсь, получился совсем неплохой. Ухмыльнулся профессор. — Я не обижусь, если его увидят миллионы любящих её зрителей. Без указания источника, разумеется.

— Вот это я вам гарантирую. — Забрав кейс доктора и оставив ему кассету, Рэй поднялся. — Желаю удачно подлечиться, доктор. Ваши причуды стали недешево обходиться, не правда ли?

— А вашей супруге все же стоит подправить профиль…

Рэй чмокнул Полину в нос:

— Извините, но это моя любимая модель.

— Неужели сошло? Не могу поверить… — Полина косилась в заднее стекло, ожидая погони.

— Сейчас мы заедем в банк, который рядом с аэропортом, отправим переводы.

Путешествовать надо налегке.

Выйдя из автомобиля у сквера, Рэй поманил спутницу.

— Нам нужен укромный уголок. Предстоит волшебный миг дележки.

— Иди сюда, — позвала она из-за кустов.

— Здесь какая-то статуя. Скучный мужик. Наверняка, представитель правосудия, недовольно огляделся Рэй.

— Надо знать своих президентов. — Полина села на каменную скамью и раскрыла сумочку. В неё полетели пачки.

— Пересчитай. Должен быть миллион. Отчитываюсь: сто десять тысяч потрачено на подкуп, приобретение аппаратуры, имидж четы де Дальма. Остаток я переведу Тимоти Бартону. Нам остается на нос по лимону. Идет? — Проследив, как Полина засунула в сумочку деньги, Рэй предложил, — Я провожу тебя в банк, чтобы ты была уверена в сохранности честно заработанных средств.

— Мне надо послать их в Кливленд.

— Все?! А сама летишь в Москву?

Полина усмехнулась. Они говорили о чем угодно, только не о том, что собираются делать дальше.

— Не задавай глупых вопросов. У меня фальшивый паспорт и нет российской визы…

Пошли.

Они молча направились в здание банка, манившее прохладой и надежным комфортом. Не сговариваясь, разошлись в разные концы зала, к самым дальним окошечкам. И вскоре вновь встретились у входа, подмигнув друг другу: порядок!

Солнце уже вовсю разогрело мостовую. Они стояли у дверей банка, глядя на оживленно двигавшихся в обе стороны людей. Сдвинув темные очки на лоб, Рэй с мечтательной улыбкой крутил головой, словно человек, выпущенный из тюрьмы после длительного заключения. Ноздри трепетали, втягивая запах улицы.

— Ты чувствуешь?

— Что? — Полина настороженно огляделась.

— Ты чувствуешь себя миллионершей? Я всегда задавал себе вопрос — как они видят все вокруг, ну эти… с миллионами на личном счету?

— И как? — Полина подумала о своих деньгах, но ничего особенного не ощутила.

Рэй сделал кислую мину:

— Черт его знает! Наверно надо привыкнуть, вжиться в образ. Во всяком случае, я чист и свободен. Завел солидный счет, погасил задолжность Бартону и ещё припас кое-что. — Он хлопнул себя по нагрудному карману. — Пора отпустить таксиста. багаж оставим в камере хранения и пойдем гулять. Я должен показать тебе город, на звездном бульваре которого будет красоваться мое имя.

Полина сощурилась от яркого солнца:

— Давай в другой раз, а? У меня все ещё мандраж воришки, торопящегося удрать подальше от места преступления. Самолет на Кливленд через час. Я могу успеть.

Рэй сник.

— Почему получается все наоборот? Кидаешься в загул, когда радоваться совсем нечему. А если один раз в жизни привалило все сразу, должен проглотить на ходу гамбургер и забыть о празднике?

— У тебя ещё будет праздник. — Полина пошла к ожидавшему их такси.

Через полчаса, зарегистрировав билет Марты Ламс и сдав чемоданы, они сидели в зале ожидания.

— Не думал, что финал будет таким кислым… Рассчитывал на нечто феерическое…

Наверно, чего-то я в этой жизни не усек.

— У тебя здесь, наверняка, много знакомых… Твои подружки придут в восторг.

Закатишь банкет. Только держись подальше от правды, живописуя свои подвиги.

— Черта с два! Похоже, я поумнел… И разочаровался в женщинах.

— Ты уже заявлял мне это в начале нашего знакомства. Я думала, ты голубой.

— Был зол на Глен.

— А теперь на меня?

— На себя. Не умею удержать то, что мне нравится. Наверно, плохая наследственность.

Полина прислушалась к голосу диктора, объявлявшему рейсы: — Мне пора. Приглашают на посадку.

— Постой! Ты долго будешь у Бартона? — остановил её за руку Рэй.

— Не знаю… Честное слово, не знаю… Но мне теперь позарез надо в Москву… А что будешь делать ты?

— Крутану пленку с мисс ле Бланк по телеку. Потом… Черт знает! Прежде всего, мне надо восстать из мертвых. Ведь Берри успели похоронить. Забавная, полагаю, будет возня… — Рэя и Полину уже разделяла стойка. Она протянула руку, он сжал её ладонь.

— Удачи, человек со скалы. — Полина строго взглянула исподлобья. — Ты везучий, Рэй.

Поверь. И только не говори, что я сука.

Перемахнув через стойку под вопли служащей аэропорта, Рэй сгреб Полину в охапку и запечатлел поцелуй, которым завершаются самые крутые голливудские мелодрамы.

Глава 33

Тимоти Бартон устроил себе праздник. Несколько раз в году он позволял себе выкурить сигару, сидя за столиком в саду. Столик из японского бамбука, на нем кружевная джутовая салфетка ручного плетения и бутылка гавайского рома. Много, очень много лет назад, он сидел с точно такой же сигарой, глядя на заходящее в море солнце. Великолепный, бескрайний, полыхающий пожаром закат охватил горизонт над Карибским морем. Тимоти отдыхал в саду белокаменной виллы в окрестностях Монтего-Бея — чудесного города на западе Ямайки, и смотрел он в сторону острова Куба, провозгласившего независимость. Можно было бы задуматься о будущем республики и равновесии сил крупнейших военных держав, США и СССР, если бы не размягчающая мозги радость. Миновал кризис, получивший название «карибского», над миром пронеслась гибельная тень смертоносной войны.

Пронеслась и растаяла, как силуэты чаек на фоне заката, как гибкая женщина в белом одеянии, сидящая у ног Тимоти.

— Мы живы, Синг. Люди, чайки, море… — сказал он, пропуская через легкие ароматный дым сигары и гладя её жесткие, отливающие синевой волосы.

— Это сделал Тим? — проворковала женщина. — Мне известно, мой Тим помог миру остаться живым. — И она запела.

Только здесь журчащая речь и протяжные напевы могли так просто сливаться воедино. А нечто возвышенное, огромное и плотское, живое, соединяться в коктейле непередаваемого блаженства. Бартон млел. Он нравился себе, ему нравилось все вокруг, о нем пела песню чудеснейшая женщина. Мгновение остановилось, ему не было конца…

С тех опр он возвращал себе тень минувшего, повторяя ритуал: бамбуковый столик, ром, сигара. Синг давно умерла. Кубинские тюрьмы забиты политзаключенными.

Но радости нет конца. Пусть далек жаркий закат над Карибским морем, а в кливлендском саду сладко пахнет скошенная соседом трава и толчется в покойном прозрачном воздухе столбик мошкары. Пусть отсчитывают незримые часы последние сроки — радости нет конца…

Бартон получил сообщение о поступившей на его счет сумме. Пустячок расстрогал старика. Рэй Берри оказался именно таким малым, как вообразил Тимоти наивным, отважным и честным. Полина вернулась, чтобы получить благословение на главное свое дело. Тимоти придумает для девочки отличный бенефис, да и Рэя не оставит без помощи. Нужен, кому-то очень нужен дряхлеющий «кливлендский отшельник».